Еленка Донецкая: Любэ - Уходили мы из Крыма

Смотрю и понимаю, что иначе не возможно. Невыносимо и нельзя уплыть, когда часть тебя брошена и убита...
Вместе жили, вместе и... Лучше б на родном берегу и вместе....
Невыносимо, когда самый любящий, доверчивый, верный гибнет, потому что ты... проиграл и бежишь... без него... без Родины... рука сама тянется к виску... грех не грех - не нам судить.

Почему-то непрощаемый грех убийства имел примеры прощения, а самоубийцы - за оградой без отпеваний и поминов... Получатся, что если или ты или тебя - надо стрелять в него, если не хочешь быть рабом или самоубийцей.

Убивать врага проще и есть шанс на прощение, как у Разбойника на кресте. С другом наоборот - самому ... легче, чем видеть его муки и смерть.

Ополченцы вспоминали, как в четырнадцатом ездили на старом автобусике к передовой под Иловайск и внимательно смотрели друг на друга, молча, изучая, отводя глаза от встречного взгляда в упор и снова потом смотря и запоминая.... Знали, что обратно едут не все, и даже не все тела везут обратно. И это невыносимо. Вечером кто выжил - помянули своих, но утром снова запоминали лица друзей...

Нам тоже некуда уходить. Отступать некуда. Уходить, оставив бегущих вслед... кто так мог - ушли сразу, и весь город был полон брошеных растерянных собак и котов, уходящих один за другим на Радугу... Я так не могу. Я не уйду из Донецка.