Алексей Иванов: Градский умер

Проблемы со здоровьем у Александра Борисовича Градского (урожд. Фрадкин) были давно. У него сильно болели ноги, он почти не вставал с постели. Если верить развлекушному изданию "СтарХит", на запись последних нескольких программ "Голос" Градского доставляли в сопровождении медиков и в лежачем положении: "На носилках, на таких, которые используют в скорых, на колёсиках. Это даже не инвалидная коляска, а именно носилки — он был в горизонтальном положении. Потом пересаживали в красное кресло, снимали выпуск, снова перекладывали на носилки и иногда прямо в студии начинали ставить капельницы".

Пару дней назад "Известия" сообщали, что певец госпитализирован с подозрением на инсульт. В ночь с 27 на 28 ноября народного артиста России и Приднестровья, лауреата Государственной премии РФ не стало. Умер в нейрореанимации одной из московских клиник. Инфаркт головного мозга.

Владимир Путин направил телеграмму с соболезнованиями родным и близким Градского. "Не стало Александра Градского. Музыкальное мастерство, его уникальный чарующий голос певца и композитора полюбило несколько поколений слушателей. Я ценил в нём и личную гражданскую позицию. Не каждый деятель культуры имеет принципы, которым следует без оглядки на коньюнктуру. У Александра Борисовича такие принципы были, его стремление жить по чести, с достоинством, всегда вызывало уважение. Светлая память!", - написал в Facebook глава Российского общенародного союза Сергей Бабурин. "Ушёл из жизни Александр Градский. Один из самых ярких голосов нашей юности, звучавший, впрочем, до сегодняшнего дня. Рано ушёл. Был он добрым, размашистым и в застолье, и в работе, язвительным, умным. Халтуру презирал. Один из самых интересных людей, кого я знал. Очень жалко", - написал в Twitter декан Высшей школы телевидения МГУ им. М. В. Ломоносова Виталий Третьяков. "С Александром Борисовичем Градским особо близко знакомы не были. Виделись несколько раз — один раз в гостях у нашего общего товарища Жени Додолева. Второй раз — со студии «Мелодия» он меня подвозил до дома. Воспринимал он меня достаточно тепло, иронично. Подтрунивал надо мной по поводу того, что я не умею петь, что было действительно абсолютной правдой — петь я не умею. Остались воспоминания как о светлом, добром, ироничном человеке. Грустно. Царствие тебе небесное, Александр Борисович. Буду за тебя молиться", - сказал 5-tv.ru лидер группы "Алиса" Константин Кинчев.



Приведу выдержку из книги вышеупомянутого журналиста, писателя Евгения Додолева, вспоминающего события первой половины 1990-х. Речь о выпуске телепередачи "Пресс-клуб" в марте 1993 года с участием вышедших на свободу членов ГКЧП Валентина Павлова, Олега Бакланова и Олега Шенина, которых дружно и грязно обхаивали представители СМИ - типа Марка Дейча, Алексея Венедиктова или Сергея Пархоменко. Единственным, кто попытался пресечь мерзотно-глумливый шабаш, был Александр Градский ("Моя фамилия Градский. Мне просто стыдно. Что вот здесь, вот в таком тоне с людьми разговаривают. Это просто скотство"):

"Про слово «журналюга». Тем вечером я почему-то приехал на съёмки «Пресс-клуба» с Градским (по-моему, мы с женой тем вечером просто бухали у Александр Борисыча дома, и он поехал с нами за компанию, что называется). Там я впервые, кстати, узрел 24-летнего Диму Быкова, которого сейчас бы никто не узнал — моя супруга обозвала начинающего публициста розовощёким Керубино. Он был самым активным, поскольку носил титул дежурного по клубу. На ГКЧП-заговорщиков наезжали все собравшиеся журики, и те огрызались вполне достойно. Но вот в какой-то момент Павлов завёлся по-настоящему. Потому что накануне в «МК» на первой странице была опубликована невероятная лажа: якобы премьер Советского Союза торговал в Стокгольме командирскими часами, чтобы срубить сотню баксов себе на вискарь. Нервничал он сильно. Я внимательно, стоя у входа (сесть мы отказались), наблюдал за этими разборками. Потому что знал, что Саша Минкин сидел в метре от взведённого, словно курок револьвера, экс-премьера. После того как один из подонковатых пресс-клубовцев сказал только что освобождённым узникам: «Вы — дерьмо!» — троица покинула съёмочную площадку. И тут слово взял Градский, потребовав, чтобы журналист принёс извинения. Тогда, собственно, и прозвучало Сашино словечко «журналюги». Стрела попала в цель. Поджала губы прелестная Кира Александровна Прошутинская и стала обращаться к «отцу советского рок-н-ролла» не иначе как «певец Градский», всячески подчеркивая, что его, мол, дело петь, а не рассуждать. Быков тогда очень рассердился, приняв, видимо, этот нелицеприятный эпитет на свой личный счёт. <...> После той передачи все ведущие газеты дружно «отбились». Причём старшие представители профессии (такие, как Александр Аронов, Лёва Новожёнов и другие) отреклись от гениальной непосредственности непосредственного (именно так!) Градского, написав, что он-де «пал», «утратил» и т. д. Оказавшись впоследствии в одном круизе, Градский с Новожёновым ни разу не поздоровались. Точнее, Саша не замечал Лёву. Однако за кадром остался тот факт, что Градскому оборвали телефон все: от именитых друзей до знакомых сантехников, — поздравляя с немузыкальным, но великолепным выступлением. Это был успех. Настоящий успех. Любопытно. Ведь дело не в народной любви к ГКЧП, за представителей которых Градский тогда косвенно вступился, а в искренности человека, который отреагировал на ситуацию естественным для себя образом, не задумываясь о том, как и что нужно сказать. Именно эта непосредственность и подкупает того, кто «потребляет» средства массовой информации. Ведь помимо маленькой и подонковатой тусовки «журналюг», которая путает (в силу туповатости её представителей) свой местечковый обмен мнениями с гласом народа, существует и сам народ. Он лишь малой своей частью отзывается на те или иные публикации, а в массе потребляет увиденное по ТВ и прочитанное в газетах, оставаясь при своём, неведомом журналистам и социологам, мнении. Единственным реальным проявлением народной любви и одобрения можно считать, пожалуй, лишь тираж издания. Перефразируя Костю Кинчева, «всё в жизни рок-н-ролл». В том числе и журналистика. Одних любят, других — нет. Конечно, всё особо тонкое и изысканное недоступно большинству, но именно это обстоятельство даёт возможность рядиться под талант любой суетливой бездарности. И списывать отсутствие популярности, «любимости» за счёт отсутствия вкуса у нас с вами, которые вольны любить или не любить, потреблять или не потреблять то или иное произведение искусства или массовой культуры. Слава богу, не все «журналюги» готовы рассуждать о том, в чём некомпетентны. Не все в качестве единственного своего достоинства дают длинный перечень фамилий уважаемых людей, с которыми в жизни довелось познакомиться. Так, был один поэт, переводчик и литературовед по фамилии Найман, который в постперестроечные годы объездил весь мир, читая лекции о том, как он в молодые годы был лично знаком с Анной Ахматовой и являлся даже её любимцем. Жаль, когда не приходится гордиться личными достижениями. Вернее, единственным достижением является список достойных знакомств. Всё это безнадёжные прихваты, которые пускаются в ход, когда нет истинной уверенности в себе, нет способности к самовыражению, нет чувства собственного достоинства, но есть дикий страх: «Что будет со мной, если каноны рухнут?» Сам Маэстро спустя несколько лет вспоминал об этом скандале: — Дело в том, что я знал предысторию этой съёмки. Телевизионная группа договорилась с Валентином Павловым и его коллегами по ГКЧП, что они придут на разговор, на обыкновенную беседу. Но вместо этого было открытое хамство. Меня поразило отношение прессы к людям, подчеркну — к обыкновенным людям, какие бы взгляды они ни выражали и как бы я к ним ни относился. Ещё я заметил, что меня постоянно снимает камера, хотя я сидел в самом конце зала и не собирался ничего говорить. Передача должна была идти в записи, не в прямом эфире. И я понял, что происходит всё это безобразие без моего участия, а в итоге получится, что я заодно с «журналюгами», которые ни за что нападают на людей. Поэтому я встал и открыто высказал всё, что я об этом думаю. В зале было несколько людей, которые думали так же, как я. В «Московском комсомольце» же написали: «Авторитет так трудно завоёвывается, а теряется за пять минут». Но это они так думают. На самом же деле среди людей, которые понимают, что такое нормальные человеческие отношения, я только укрепился как человек с авторитетом. <...> Прошло уже столько лет, а об этом все вспоминают. Псевдодемократически настроенная пресса, которой сейчас полно, меня раздражает. Но я стараюсь её не замечать. Потому что, если я начну реагировать на людей, которые ей служат, так им только этого и надо".