Даниил Туленков: Ваня

Мы вернулись в расположение поздним вечером.

Эвакуировались на санитарной ниве с демонтированным задним сиденьем.
Впятером, вповалку, вместе с оружием.
Нива летела, как сумасшедшая по проселкам и битому асфальту, уходя от лбс.
Водитель то включал, то выключал фары.
Задняя дверь не закрывалась, и приходилось постоянно перегруппировываться, что бы не вылететь из машины на полном ходу.
На ухабах меня со всей дури бил автомат товарища, я, злясь от боли, крыл все на свете матом.
Мистер Грин посмеивался.
"Пусть так, на зато живые", - говорил он.
Что ж, Барс, наверное, не отказался бы прыгать с нами по ухабам в багажнике нивы, нежели лежать в "штанах" перед хохляцким опорником.

Утром явился мистер Басмач.
Отечески обнял нас всех.
"Парни, вы молодцы",- сказал он. В глазах его блеснула скупая мужская слеза.
"Барса, конечно жалко", - добавил он.
"А где мистер Фьюжн?"
Мистер Басмач развел руками.
"Никто не знает, брат".
А пятисотые наши не объявлялись?
Мистер Басмач потемнел лицом.
"Пусть даже не появляются. Лично их..."
Он стиснул кулак и потряс им.
Собственно, больше меня ничего не интересовало. Я ждал когда мистер Басмач уйдет.
И он ушел, посоветовав нам хорошо отдохнуть, потому что вечером скорее всего, будет новое задание.
Я описываю наш диалог очень буднично и без красок. Просто словами его не передать. Что бы он заиграл всеми цветами радуги, вам нужно представить себе сюжет из советского истерна, а именно - человека ярко выраженной восточной внешности, одетого в камуфляж и услышать такой разговор:
"О, Абдуллох, а где мой караван с героином?"
И Абдуллох такой поднимает глаза к потолку, разводит руками и отвечает:
"Только Всевышний знает это".
"А два этих грязных шакала, что с ними?"
"О, джаляб, эти два грязных шакала не уйдут от моего гнева".
Вот теперь - да, теперь диалог с мистером Басмачом, именно его пафос, более менее воссоздан.

Мистер Фьюжн не объявился до вечера. Ни он, ни те, что исчезли с ним.
А вечером было новое задание.
Мы поехали, якобы, на эвакуацию раненых, но по дороге ситуация поменялась, и уже за пределами расположения, нам была поставлена иная, боевая задача.
Мы были почти в прежнем составе. Со мной были два моих товарища из группы мистера Грина и нам добавили трёх старых бойцов. Одного из них назначили старшим группы.
Я назову его мистер Щит. Сперва я хотел назвать его мистер Факинг Щит, но это весьма громоздкая конструкция и поэтому пусть он останется мистер Щит. Просто shit.
Двоих товарищей, что были со мной я назову Джобс и Ваня. Пришло время рассказать немного и о них.
Джобс отдаленно пересекается, фонетически с его реальным позывным, а Ваню на самом деле зовут Ваня, и мне кажется нет ничего страшного если я так и буду его звать. Если бы его звали Рамирес, Навуходоносор или даже хотя бы Спиридон, это было бы чересчур откровенно и прозрачно. Но Ваню-то можно называть прямо. Мало ли за ленточкой Вань?

Ваня мой добрый друг ещё с учебки.
Ваня характеризует себя как "черный крестьянин'. Что это значит, мне неведомо, я и не вникал особо. Он из Сибири.
Ваня детдомовский.
Ваня разведен, но очень тоскует и переживает по этому поводу. Изредко, ненавязчиво он звонит своей бывшей жене и пытается как-то наладить контакт. Когда ему кажется, что дело сдвинулось с мертвой точки, Ваня светится искренней радостью. Когда бывшая супруга холодна и непреклонна, он чахнет как роза в пустыне.
Что уж там у них вышло, я не знаю.
Но, вроде как, не сложилась у бывшей личная жизнь, и она так же двигается по жизни один на один со своими проблемами. Деньги. Здоровье. Тяжёлая работа за невеликие гроши.
В тюрьму Ваня попал по дурости и алкашке. Выпивали. Зашла дискуссия на какие-то житейские темы. Оппонент, видимо, проиграл спор, и, не желая продолжать заниматься софистикой, полез Ваню бить. Завязался поединок и в ходе него оппонент был повержен на больничную койку, а за Ваней приехал участковый оперуполномоченный Ильдар.

Ильдар выпил с Ваней как минимум одну железнодорожную цистерну спирта. Не за раз, конечно, а за всю жизнь. Ильдар очень сокрушался, что именно ему приходится везти Ваню в каталажку.
"Ну и говно же этот... " - говорил он про ваниного оппонента, надевая на Ваню наручники. Ваня относился ко всему с пониманием. Ильдар человек служивый, делает что положено потому что работа такая. Ваня не буянил и не держал на Ильдара зла.
Он покорно сел в воронок и шериф Ильдар увез его по via dola rosa, по которой Ваня ступает и ныне.
Ване "налили" немного, но человек лесов, житель природы, он затосковал в тюрьме. Выяснилось, что Ваня пограничник, и по новым гуфсиновским правилам он был отправлен отбывать наказание в ИК 13 г. Нижний Тагил .
Для Вани, никогда не выезжавшего из своей деревни это был стресс.
Его женщина, которую он так неудачно потерял, была теперь не в соседнем райцентре, а за немыслимое для ваниного мозга количество километров.
Ваня не смирился с судьбой, и хоть сидеть ему было всего ничего, подался на СВО.
Так и свела нас судьба.

Не знаю, что мы нашли друг в друге, люди с совершенно разных планет, разного уровня жизни, социального статуса, образования, мышления. Не знаю. Но в отличии от многих, с кем у меня сложились простые товарищеские отношения, с Ваней мы подружились.
Когда меня откомандировали в Н-скую бригаду морской пехоты, я звал Ваню с собой. Можно было увязать вопрос. Но Ваня, хоть и переживал, что наши пути расходятся, покачал головой.
"Я ж воевать приехал',- сказал он,- "а трупаков носить я не буду. Не мое".
Так мы расстались, но приехав в город Т., в "синюю яму", я первым делом, нашел его.
Мы и составили с ним ядро нашей обособленной коммуны. Я, Ваня и ещё один парень приехавший со мной с ИК 53. Не Юра.
Потом пришел Барс. И, как я говорил ранее, притащил с собой клубок проблем и противоречий. Барса переодически приходили бить. И никто из нас не горел желанием вступать на стороне Барса в смертельно опасную схватку с пьяными уголовниками. Но не Ваня.
Хитрый Барс какими-то сладкими чарами пропихнул идею заключить мушкетерский пакт: ударить по рукам и договориться, что если бьют кого-то из нас, все остальные должны вставать за него.
Понимая, что кроме Барса бить из нас никого никто не будет, а если такое случится, то Барс каким-то образом непременно окажется где-то в другом месте, я не присоединился к этому оборонительному союзу. Достаточно того, решил я, что я делаю отчисления в его бюджет. А вот Джобс, Ваня и мой товарищ с ИК 53 по простоте душевной вписались в эту блуду. Но только Ваня, как истинный русский мужик, отвечая за свои слова, лез иной раз не просто угомонять конфликт, но и исполнять свои союзнические обязательства.
Как правило, он был бит в таких ситуациях, а кот куда-то просачивался за зону конфликта и выглядел целым.
Мы разнимали бойцов, улаживали конфликт, а потом я и Джобс отчитывали Ваню за его действия, объясняя что Барс сам накосячил и сам должен расхлёбывать свои косяки, что "вписываться за косепора' чревато для нас самих.
Но Ваня был непреклонен. Маленький, жилистый, с разбитым деревенским лицом, простым, как трусы за три рубля, он смотрел на нас и качал головой.
"Ну и что.... Ну и что, что он хуевый. Он - наш".
И было столько в нем решительной непреклонности, что я только махал рукой.

В тот выход, когда нас повел мистер Щит, Ваня напился.
И это был самый негодяйский поступок Вани за все это время. И каким бы он не был мне другом, за этот поступок я его осуждаю, и буду осуждать. Выйти на задание подшофе это очень серьезный проступок. Но Ваня не только вышел подшофе, он ещё и тайком протащил с собой полторашку какого-то гнусного пойла и по дороге, вдоль лесополки, пользуясь кромешной тьмой накидался уже совсем безбожно.

Вдалеке послышалось жужжание дрона. Мы, врассыпную бросились в лесополку и рассосались по кустам. Ваня тоже рассосался.

Когда дрон улетел и мы пошли дальше, выяснилось, что Ваня рассосался практически весь.
'Мужики! Мужики!" Раздался где-то сзади его крик.
"Мужики подождите, я автомат потерял".
А мы прошли уже метров сто с той точки. Снова в кусты, сидим ждём
Полчаса мы ждали Ваню, и вот он появился. Ваня в этот выход тащил на себе ящик с БК. Очень сильный, он просто закидывал его себе на плечи, за шею, и так и пер с ним, как китайский кули.
Он появился из тьмы со своим ящиком. Автомат он не нашел, но в поисках потерял ещё и каску.
"Тебе пизда',- сказал мистер Щит, и скомандовал идти дальше.
Ваня побрел за нами, без оружия и без каски.
Сказать, что мы были в бешенстве это значит, не сказать ничего. Столько мата Ваня в свой адрес не слышал никогда в жизни. А если бы услышал, то схватился бы за топор и кинулся убивать обидчика. Но сейчас ему крыть было нечем. Пьяный в хлам, он тем не менее понимал и осознавал масштаб своего исполнения и только бубнил что-то под нос.

По дороге пришел приказ залечь в лесополосе и дождаться группу новобранцев из числа свежего, лагерного набора. У них куда-то пропал проводник, и вывести их на точку было поручено нам. Делать нечего, залегли. Ждём.
Под утро вдали послышались голоса. Густой толпой, стадом, вдоль лесополки пер молодняк, которому просто показали направление, куда идти, и они пошли как по парку культуры и отдыха имени В.В. Маяковского.
Инны Вальтер с ними не было, но я приготовился к развитию ситуации как под Работино.

Не буду описывать в деталях, как все это стадо мы разбивали в цепочку, как они снова сбивались в кучу, как приходилось их прямо силком хватать и тащить в кустарник, когда появлялся дрон, потому что они вставали на дороге, задирали глаза в небо и тупо пялились на него.
Худо-бедно, вышли на точку, зашли в лесополосу.

Ваня тяжело и медленно трезвел.
Джобс дремал под деревом.
Мистер Щит куда-то удалился, его адъютант и оруженосец ожидал его в кустах, с "азартом".
Я же с любопытством рассматривал новобранцев.

В новичках есть что-то блаженное.
Любопытства в них больше, чем страха.
Я спросил одного из них, откуда он, что за режим, статья, сколько лет оставил.
Йошкар-Ола, строгий, ст. 228, примовая, оставил лет пять или шесть. Приехал уже по новым правилам, через УДО и с контрактом на год.
В принципе, хоть на десять.
Ни один из тех новобранцев, которых мы сопроводили на эту точку, живым с передка не выйдет.
Это была просто "мясная" партия. Плохо обученные, неподготовленные, не прошедшие даже наш двухнедельный курс, они были доставлены сюда из учебки и сразу же загнаны в самую лютую жопу, под "очко Зеленского", затыкая дыры в рядах наших войск. Это были горячие дни и людские ресурсы закидывались в топку в очень ощутимых количествах.
Где-то здесь же, в эти же дни, получит свое боевое крещение Мальчик, с которым судьба сведёт меня в Н-ке спустя две недели. Его, а он, на минуточку, был контрабасом, так же, безо всякого опыта закинут в самое пекло, на штурм "очка" и он чудом там уцелеет.
Поэтому нет, не только зеков швыряло в топку наше командование в те суровые дни.
После поражения под Работино, необходимо было стабилизировать этот участок фронта, купировать попытки противника развить успех, и ни в коем случае не подпустить его к Н-ке. Очень многое стояло на кону в тот месяц.
И все описываемые мною события, начиная от Инны Вальтер с саперами и заканчивая БТР во рву - это все звенья одной и той же цепи. Маленькие, но необходимые.
И все эти смерти, все эти бесконечные, тупые и бессмысленные, на первый взгляд задачи, в совокупности работали на одну цель: остановить накат ВСУ, заставить их выдохнуться.
Много вопросов к организации тех или иных операций, к планированию конкретных заданий.
Но нет вопросов для чего и зачем было все это в целом.

Я узнаю об этом, сложу мозаику и осмыслю событиях тех дней много позже, а улыбчивый барыжка из Йошкар-Олы не узнает об этом никогда.

Поговорив с ним коротенько, ибо особо долго мне разговаривать с ним не о чем было, я откинулся на спину и задумался о своём, ожидая, когда мистер Щит даст нам какие-то вводные.
Ждал я это напрасно, ибо мистер Щит больше никак себя в этом походе не проявит.
У него случится приступ какой-то болезни, и мистер Щит растворится в лесополосе, оставив командовать нашей группой своего помощника, молодого солевого наркомана, назовем его Горностай.
Горностай был труслив и суетлив.
Он очень хотел запятисотиться, прямо это было видно, но больше, чем передка, боялся, что мы его сдадим.
Свои желания он не готов был озвучить вслух, но и выполнять задачу, похоже, не торопился.

Я не вмешивался в развитие событий, терпеливо ожидая развития ситуации.
Мы находились в нескольких километрах от "очка", задачу я до сих пор не знал, а на ее выполнение я должен был идти в команде с пьяным Ваней, хитрожопым армянином-пятисотчиком, отправленным с нами в наказание и под руководством двадцатилетнего солевого нарка.

Но не только это беспокоило меня тем солнечным утром.
Оставался незакрыт и неясен очень важный вопрос.

"О, Абдуллох, а где мой караван с героином?"