Пишет Павел Раста: Аркадий Бабченко. Заяц над бездной

Очень часто в своей жизни человек делает выбор. Он всегда делает его сам и с последствиями этого выбора, хорош он или плох, человеку жить до конца дней его. И чего бы этот выбор ни касался – он всегда меняет человека. То, кем человек является в жизни, практически всегда – следствие его выбора. Не обстоятельств. Не окружающего общества. Не чьих-то поступков. Всё это, конечно, имеет значение. Но вот только совершает выбор человек всегда сам. И очень часть в ходе этого человек переступает грань, обратно за которую уже не шагнёшь, как ни старайся. Грань, за которой уже не будет ни прощения, ни искупления.

Человек, о котором сегодня пойдёт речь, эту грань переступил. Аркадий Бабченко – бывший российский журналист, бывший военный корреспондент в Чечне, который несколько лет назад бежал из России, сделав вполне определённый выбор. Стало известно, что теперь он покинул Украину. Ту, для которой он так и не стал своим, не смотря на то, что, перейдя на её сторону, проявлял себя с большим старанием. Не стал своим он ни для кого. Ни для бандеровцев, вознесённых Майданом. Ни для их противников, которые отнюдь не являются друзьями России, но относились к Бабченко ничуть не лучше. А ведь он действительно от души выкладывался на их стороне. Его «задушевному» отношению к России и Русскому Миру могли бы позавидовать даже очень многие «ветераны» тербатов. Но как только он пытался высказать свою точку зрения на будущее Украины (за которую так старательно выступал), ему сразу же рекомендовали знать своё место. А когда теперь он уезжает – ему плюют вслед. И нет другой реакции.

Почему так? Потому, что со времён Сервилия Цепиона известен один упрямый и для многих неприятный закон жизни: «Roma traditoribus non premia» - Рим предателям не платит. Так вот, им не платит даже Украина. Которая и близко не Рим. Хотя, в её случае это, вероятно, особенно справедливо. Потому, что те, кто называет себя украинцами – всё же часть русского народа. А значит к предателям у них глубокое подсознательное презрение. И с этим ничего не поделаешь – это часть ментального ядра. Культурного кода, с которым вряд ли смогли что-то сделать даже три десятка минувших лет. И уехал он, на самом деле, именно поэтому. А не из-за того, что на Украине поменялась власть и пришёл новый «главный украинец», который ему не нравится. Нет. Это всего лишь повод. На самом деле, с Украины он сбежал так же, как и из России. Именно потому, что не стал своим и понял, что никогда не станет. Станет ли он своим в Израиле, куда, по собственному утверждению, направился? Это тоже большой вопрос.

А знаете, почему мне вообще захотелось поговорить о Бабченко? О персонаже, которого я в принципе не считаю ни фигурой, ни хоть сколько-нибудь серьёзным человеком, ни кем-то хотя бы отдалённо достойным ни то, что уважения, но даже внимания. Только по одной причине. Он – эталонный пример. Выставочный образец того, как выбор меняет человека. И того, как незаметно (быть может, даже для самого себя) можно переступить ту самую грань, из-за которой нет возврата. То, как это происходит, на его примере можно было не просто наблюдать поэтапно, чётко, «с чувством, с толком, с расстановкой» - по нему это можно изучать, как по анатомическому атласу на кафедре биологии. И можно сказать, что он, во многом, даже трагическая фигура. Только сказать это можно очень сильно вполголоса, чтобы ненароком не вызвать сочувствия, потому, что сделать такой выбор его никто не заставлял. Так вот, он не на ровном месте стал тем, кем стал. С ним произошла та же история, что и со многими в нашей стране в нынешнее смутное и непонятное время.

Дело в том, что быть в оппозиции – не грех. И не надо слушать особо верноподданных идиотов, которые утверждают обратное. Быть в оппозиции к власти, которую ты не уважаешь, не считаешь праведной и по тем или иным причинам не признаёшь – это почётно. Потому, что показывает тебя, как принципиального человека. Но ровно до того момента, пока ты не начинаешь путать неприятие правящего режима с ненавистью к своей стране. А это далеко не одно и то же. Как бы первый ни пытался ассоциировать себя со второй. Именно это с г-ном Бабченко и произошло. Не с ним одним. Таких немало. Но что от этого меняется? Вероятно, он сам не заметил, как перешёл ту грань, что разделяет два этих понятия. И уже не важно, сознательно он так поступил или нет.

Но как раз это его и изменило. Как именно? Лично для меня максимально показателен в данном смысле случай, о котором рассказывал российский журналист Дмитрий Стешин. Он был хорошо знаком с Бабченко до войны, да и не удивительно – они оба военные корреспонденты. И вот, когда Донбасс полыхнул, в один прекрасный день они оказались в одном и том же боевом секторе. Только с разных сторон. Стешин освещал события, находясь со стороны ополчения Новороссии, а Бабченко – одного из т.н. «добробатов». Сказать по чести: я не помню точно, ни того, какой конкретно это был боевой сектор, ни что это был за «добробат». Кажется, один из наиболее «прославленных», но утверждать не буду. Да, в общем, и не важно. Речь о другом. Дмитрий Стешин каким-то образом узнал, что Бабченко примерно там же, где и он, написал ему в комментариях на «фейсбуке», мол, вон как получается. После чего Бабченко чуть ли не впрямую спросил его, где именно он находится. Полагаю, не надо объяснять, что в условиях активных боевых действий и активно работающих артиллерийских батарей означает такой вопрос. Заметьте – Бабченко прекрасно знал этого человека. Я не исключаю, что даже знал его семью – жену и детей. И, тем не менее, он поступил так, как поступил. Именно потому, что сделал выбор. А выбор меняет.

И на фоне этого маленького личного эпизода откровенно бледнеет даже его заявление о желании вернуться на Родину на броне танка оккупационной армии. Даже оно не настолько иллюстративно. Хотя, по сути, показывает ту же ситуацию. В которой г-н Бабченко не борется с властью – он оказывает прямую помощь врагу своей страны. И испытывает к ней при этом настолько радикальную и жгучую ненависть, что она даже сильнее аутентичной бандеровской. Это максимально заметно. Это максимально наглядно. И это не ненависть к режиму. Это именно ненависть к стране. Всему, что с ней связано. И всем, кто себя с ней связывает. Ненависть, у которой только одна причина – внутренняя психологическая попытка обосновать свой выбор.

Но здесь нечему удивляться. Это и должно быть именно так. Потому, что иначе и быть не может. Уж извините за пафос, но стать предателем не получится «на чуть-чуть». Нет. Быть им можно только по полной программе. Стоит только сделать за эту грань один шаг, и дальше событиями будет двигать их собственная логика. И даже если предположить, что начиная впрямую работать на врагов своей страны, ты где-то в глубине души питаешь какие-то патриотические иллюзии (мол не важно, что с помощью врага, главное, на благо Отечества), то очень быстро поймёшь, что иллюзии долго не живут. И враг – не дурак. Ты либо работаешь против своей страны и своих сограждан в максимальную силу, либо идёшь лесом и умираешь с голодухи в изгнании. А, значит, ты делаешь ещё один шаг. Окончательный. У тебя просто нет других вариантов. Как сказано в одном из мрачных рассказов Клайва Баркера: «Продажа души происходит постепенно». За примерами далеко ходить не надо: достаточно взглянуть на то, чем занимались в иммиграции граждане, вроде Буковского и ему подобных. Это поначалу он «боролся с коммунизмом». Но очень быстро начал работать на откровенную деконструкцию страны. Как таковой. В принципе. Да и наши замечательные «белые иммигранты» в этом смысле не далеко ушли: среди их организаций уже много десятилетий нет тех, что не сотрудничали бы с иностранными спецслужбами и не ели бы у них с руки. А, значит, и занимались они примерно тем же, что и Буковский со товарищи. Тем же, что и Бабченко. Просто так ведь кормить не будут.

Но что наступает потом? В том случае, если не происходит никаких танков «Абрамс» на улицах Москвы, о которых г-н Бабченко так живописно мечтал. Ведь таких «ценных кадров», как Буковский, на которых тратят деньги долгие годы, на самом деле, мало. Все прочие с разной скоростью становятся отработанным материалом. Рано или поздно скрипач становится не нужен. Ни своим, ни чужим. Хотя, это ещё вопрос, кто для него теперь чужие и есть ли у него свои вообще. После этого начинается бег раненого животного. Персонаж начинает метаться. Примерно так, как сейчас заметался г-н Бабченко. Даже в том случае, когда в материальном плане всё у него нормально – в один прекрасный момент он вдруг понимает, что впереди нет ничего, кроме пустоты и безысходности, а назад дорога закрыта.

И если в старом и хорошем фильме заяц, глядя в бездну, смеялся, то Бабченко будет не смешно. С этим «зайцем» всё произойдёт иначе. В свои последние минуты он будет плакать и проклинать весь мир. Но винить будет некого. Каждый человек сам делает свой выбор.