Пишет Лев Вершинин: Боливийский дневник (1)

Много вопросов по Боливии. Что ж, могу. Ибо внимательно отслеживал ситуацию по испанским и латиноамериканским СМИ, а кроме того, аккурат сейчас завершая книгу про Боливию и Перу (главы не пока не выкладываю), в известной степени понимаю подтексты. Но тема большая, в одну заметку не уложить, и потому давайте для начала разберемся, как оно там дошло до жизни такой...


Прежде всего, «феномен Моралеса» заключается в том, что Эво, в отличие от Чавеса, а тем паче, его эпигонов, - классический плод социального консенсуса. К 2005-му, когда он, - первый в истории индейской, в общем, страны, президент-аймара, - был избран (при полном непротивлении «традиционных элит» ), Боливия считалась «очагом нестабильности»: за пять лет - пять президентов, и при каждом становилось хуже.

В итоге, страна балансировала на грани взрыва: восстания деревни против города, и сам факт его победы стал своего рода уступкой города деревне. Не претендуя, в отличие от Чавеса, на какие-то особые идеологии, Моралес выступал, как глашатай «индейского социализма», - то есть, если в понятных терминах, за социальное государство, - и «традиционные элиты» приняли его план.

Очень простой и понятный: платите немного больше налогов и вкладывайте деньги в развитие страны, а я взамен ничем и никак не буду вам мешать. При этом, - опять же, в отличие от Чавеса, - ни о каких «милостынях обездоленным» речи не шло: Эво уверен, что давать нужно не рыбку, а удочку.Ни разу за 14 лет не нарушив этот «общественный договор», Моралес добился более чем серьезных успехов.

Он, как и обещал, изменил конституцию, предоставив полноценные гражданские права индейцам-общинникам (до того они были своего рода «лишенцами»), очень аккуратно, ни с кем не поссорившись, национализировал нефтегазовую отрасль и разумно, по-крестьянски, перераспределил доходы от экспорта ресурсов и создал «государственную копилку» (кассу беспроцентного кредита для

начинающих бизнесменов). И сработало. Ранее летевшая в пропасть экономика Боливии выздоровела и стабильно растет (в среднем, на 4% в год), а уровень жизни заметно вырос: по оценке Всемирного банка, число людей, живущих менее чем на 2 доллара в день, снизилось на две трети – с 18% до 6%, уровень бедности упал с 38% до 15%, а ВВП на душу населения вырос с 1000 до 3600 долларов.

Да и в последний год, когда цены на газ поползли вниз, правительство Моралеса ухитрилось найти приличный выход из сложного положения: объявив, что «эпоха торговли сырьем уходит», они создали льготные условия для частных инвестиции в промышленность, что сразу дало позитивный эффект.

Зная все это, не приходится особо удивляться тому, что Эво Моралес популярен: он трижды легко и чисто побеждал на выборах в первом туре (54%, 64% и 63%), да и накануне выборов все опросы, включая и заказанные недоброжелателями, показывали, что президенту твердо обеспечены 40% голосов. А вот самый серьезный из его оппонентов, политик и журналист Карлос Меса

(кстати, бывший главой государства до Эво и проявивший себя очень плохо) мог рассчитывать максимум на 22% «твердых» сторонников. Так что, по всем статьям, выборы могли закончиться только победой Моралеса, и еще несколько месяцев назад в этой победе никто не сомневался. «У нас, пожалуй, самая слабая оппозиция во всей Латинской Америке», - указывал в одной из программ

испанского телевидения влиятельный боливийский эксперт Хорхе Ласарте. «Кто, если не Эво?», - вторил ему еще один серьезный аналитик, Хулио Эгуино, поясняя: «Ведь все его противники – мелочь. Даже Меса. Он хотя и хороший человек, но президент из него никакой, мы все это помним».

Все это лидерам разношерстной оппозиции было прекрасно известно, и козырей против Моралеса у нее практически не имелось. Даже обязательные заявления о «коррупции режима» звучали неубедительно, поскольку ранее все такого рода обвинения оказывались фейком (как ни странно,

в отличие от пост-чавистов, соратники Моралеса и сам он живут на одну зарплату, что подтверждено и спецслужбами США). Поэтому штабы Месы и других карндидатов оппозиции аж до лета текущего года разыгрывали единственную карту, которую имели: сам факт участия Эво в выборах.

Тут, видимо, нужно пояснить. Дело в том, что 10 лет назад Моралес инициировал поправку к Конституции, согласно которой президент может переизбираться только трижды, и не раз подтверждал, что четвертого раза не будет. Партия Моралеса, однако, с этим не соглашалась, и четыре года назад, в 2015-м, в стране провели референдум с единственным вопросом: «Согласны ли вы,

чтобы президент мог переизбираться сколько угодно?». А большинство населения ответило: «Нет», - и таким образом, «правило трех сроков» осталось в силе. Однако в 2016-м Конституционный суд Боливии принял решение, что это правило «нарушает фундаментальные права президента как гражданина». Закон о «трех сроках», таким образом, утратил силу, - однако Моралес

в специальном обращении к нации заявил, что считает отмену закона справедливой, но сам решением суда пользоваться не будет, поскольку чтит волю граждан, высказанную в отношении него лично на референдуме. А потом передумал. Вот это «передумал» и стало главной мишенью оппозиции, и карта эта разыгрывалась на все лады. Скажем: «Он хороший президент, но он всегда говорил,

что будет уважать мнение людей, и уважал, но теперь это не так». Или (это один из студенческих лидеров, Пабло Эччегаррай): «Мы оскорблены. Он нарушил слово, это не по-мужски. И кроме того, неприлично одному человеку так долго быть у власти. Пусть предложил бы вместо себя Линеру, или Гойтакоа, или Алькала, и у меня не было бы недовольства. Но Эво опять предлагает себя,

и я оскорблен, я в гневе». В какой-то степени этот козырь работал, - но именно «в какой-то», и проблемы вряд ли бы вообще возникли, если бы не лесные пожары. «Еще пару месяцев назад все были уверены, что Моралес победит без проблем в первом туре, но то, как он отреагировал на пожары, заставило многих от него отвернуться. Пожары поляризовали боливийское общество», -

говорит профессор Рауль Пеньяранда, один из наиболее уважаемых аналитиков Боливии, и это, судя по всему, так. Чудовищной силы лесные пожары, действительно, скорее всего, возникли по вине «новых фермеров», которые вырубали и сжигали леса под запашку, а Моралес, действительно, всегда стоял на стороне «бывших бедняков». Но что еще важнее: оказалось, что у правительства не хватает техники

для борьбы с огнем. А пояснения, что раньше такого не бывало, вот и не подумали, общество не принимало, и на этом сюжете Эво, - хотя лично, вместе с министрами рубил в зоне пожара просеки и строил завалы, - по общему мнению, потерял не менее 5% «твердой» поддержки.

И настал день выборов. С утра и до позднего вечера все шло совершенно спокойно. Экзит-пулы, наблюдатели, точнейшее соблюдение всех правил, - а примерно за полтора часа до окончания голосования стало ясно: Эво берет около 45%, а Меса – около 38%,

и никаких особых колебаний уже не будет. По закону же для победы в первом туре кандидату нужно набрать либо хотя бы на один голос больше 50%, либо «не менее 40%, но с отрывом от ближайшего соперника в минимум 10%». А 45 – 38 = 7, и стало быть, засветил второй тур.

Вот тут-то и произошло странное. Менее чем за час до окончания выборов в здании ЦИК внезапно погас свет, подсчет голосов приостановили, а когда лампочки опять зажглись и работа возобновилась, выяснилось, что у Эво уже 47,1% голосов, а у Карлоса Меса - 36,51%, - то есть, 7% разрыва резко превратились в 11%. Так что, никаких вторых туров. И началось…

Продолжение, если увижу, что аудитории интересно, следует.