Пишет Иван Охлобыстин: Осмыслить происходящее...

Осмыслить происходящее невозможно за неимением достаточного количества фактов.
По моей деревне ездит машина с громкоговорителем и напоминает, что нужно сидеть дома.
Среди моих знакомых особо нет информации о катастрофе. Ну два, ну три случая на тысячу. Да и то, не факт, что информация достоверная.
Очень может быть - Бог миловал и короновирусное цунами идёт стороной. Просто повезло.
Сюрреализм короче.

По факту: начальство видать в бункере, производство стоит, мелкий бизнес умер, продукты стремительно дорожают, гастарбайтеры готовятся к грабежам, видеокамера скоро будет в каждом туалете, чип в каждой заднице.

Словосочетание: «что-то сейчас будет», утратило актуальность.
Что-то уже есть, но что?

Самое рациональное объяснение - самое иррациональное.
По остервенело глупым лицам начальства понятно, что они знают не больше нашего.

Непонятно: сможем ли мы пойти на Пасху в храм?
Это самое главное.
Священноначалие категорически настаивает на изоляции.
Имей я хоть какое-то влияние, в ситуации обязательного карантина, я бы организовал развоз из храмов, силами клириков этого храма, освященных просфор и вина. По составленным спискам самих прихожан этого храма. Что бы можно было бы, на дому, после просмотра по телевизору Пасхального Богослужения, разломить освящённый хлеб и пригубить освященного вина. Это называется «агапэ». Такое уже практиковалось во времена особых гонений на христиан.
Конечно, это не Святое Причастие, но хоть как-то. Это же Пасха! Осязаемый контакт с Небом необходим.
Пока же, разглагольствования об опасности посещения храма, в устах сановитых священнослужителей, звучат, как призыв к предательству веры. Даже, с учетом всех эпидемиологических ужасов. В принципе: старцы предупреждали...
Видать опять нам повезло. Думал: в 90-е «отгуляли». Ан нет. Продолжение банкета.
Ну так, так так. У меня жена и сейчас «Калашников» за 40 сек. собирает. Детки про мох на север знают. Сдюжим. Даже азартно, зажечь на коду.
Пожалуй это самое мутное время, в которое я жил. А жил я уже долго.
По мнению многих: гораздо больше мне положенного.