Борис Рожин: Брестская крепость Новороссии

Славянск останется в нашей памяти на всю жизнь
Июль 2014-го. Выход из Славянска. Город, в котором каждый из участников тех событий похоронил себя заживо и заново себя выстроил из пепла. Этот город стал нашей Брестской крепостью, в которой навсегда остались наши души, товарищи и мечты.

Славянск – это часть нашей истории, которую нельзя забывать, нельзя стирать из памяти. Это начало ополчения Донбасса сразу по двум Республикам. Это начало формирования Вооруженных сил наших Республик.

В Славянск я приехал 21 апреля 2014 года. Это было как раз на следующий день после событий 20-го апреля, когда в День Святой Пасхи украинские боевики из Правого сектора обстреляли наш блокпост. Тогда погибло трое наших парней. До конца апреля наш гарнизон насчитывал около 300 человек, а вокруг нас было порядка 10 тыс. украинских силовиков. А начиналось всё и вовсе с 52-х человек под командованием Игоря Стрелкова. Но этих сил хватило, чтобы взять город под контроль. Начали присоединяться добровольцы – и местные, и приезжие. Добровольцы были как из украинских городов, так и из России. На момент выхода из Славянска нас было около 1200 человек.

Город был очень неудобен в обороне – Славянск находится в низменности, в овраге. Но в населенном пункте был важный автодорожный узел. Дорога шла через него и через Красный Лиман, трасса Ростов-Харьков. Но, скорее, этот выбор пал на Славянск даже интуитивно. Даже в названии этого города сильный посыл, вызов всему миру. Славянску суждено было стать символом противостояния киевской хунте.

Было ли в Славянске страшно? Да, было. Украинские боевики работали по нам со всего – бывало, без перерывов. Кто говорит, что на войне не страшно, тот ничего не знает о войне. Это действительно так. Страх смерти, ужас от гибели товарищей. Романтизма в этом никакого нет – в жизни война очень прозаична. Со временем, конечно, чувство страха притупляется – но это не значит, что он исчезает. И помогает в такие моменты только осознание высшей цели – для чего ты это делаешь. Что будет, если ты этого не сделаешь? Что будет, если все покинут позиции, потому что им страшно? Если ты это понимаешь – ты можешь смириться с ситуацией, ты готов умирать. Находясь там, мы думали – если мы все погибнем, то у России будет повод ввести войска. И тогда наша жертва будет оправдана. Но было желание забрать с собой как можно больше противников. В военных американских фильмах часто звучат фразы о том, что убитые противники снятся по ночам. Я думаю это связано с тем, что американцы убивают мирных жителей, обстреливают мирные кварталы изуродованных ими городов. А когда ты убиваешь врага, который хотел убить тебя и твоих близких – тебе никто не снится.

Помогала жить в Славянске атмосфера братства. И жесткая дисциплина. Безусловно. В регулярной армии дисциплина выстраивается годами, в ополчении это нужно было пройти за считанные дни. Методы были военного времени – но это было абсолютно оправдано. И это действовало. Но абсолютное большинство – это были ребята героические, которые взяли оружие в руки ради защиты Русского мира. Воевали не только за Донбасс – воевали за всю Россию, и за те города, которые остались по ту сторону линии боевого соприкосновения, потому что были люди из разных городов, и каждый хотел свой дом освободить.

Когда мы выходили из Славянска, мы испытывали смешанные чувства. С одной стороны, мы понимали, что выжили. С другой стороны – было непреодолимое чувство горечи. Мы оставили там часть себя. Навсегда. Но решение это было взвешенное – в тех реалиях, с теми возможностями. Но Славянск навсегда в памяти, и он навсегда останется Русским городом, городом боевой славы, и мы обязательно вернёмся. Но не только за Славянском – за всеми нашими русскими городами.