Ходаковский: Слово за Россией - мы свой выбор сделали

У Александра Галича есть сложное стихотворение "Опыт ностальгии". В нем он, измученный и изболевшийся человек, вынужденный эмигрировать, как бы полемизирует сам с собой, пытаясь доказать себе, что жалеть не о чем: "Я в грусть по березкам не верю...", - и проигрывает сам себе в этом споре. За что мы любим свою Родину? История на каждом этапе отсекала часть того, что составляло отдельные предметы любви для разных поколений в нашем совокупном понятии любви к Родине.

Вместе с самодержавием ушло "за веру и царя". Вместе с Советским Союзом ушло то, что составляло смысл и содержание Советской Родины, символом которой был "серпастый и молоткастый", а на смену пришло то, что большинство людей постсоветского пространства не воспринимает не только в глубине души - но любовь к Родине не иссякла. Есть что-то, что не до конца поддается анализу, но что вживлено в нас на генетическом уровне, и включает в нас программу самоидентификации по признаку Родины. Я не смогу дать определение этому "что-то" - не сумею, но я и не стремлюсь.

Я пытаюсь сказать, что формальная сторона вопроса и то, что вы носите глубоко в себе не всегда идут нога в ногу. Какая-то идиотская стихия, мутная и невразумительная разорвала тело одного народа на формальные образования. "Практика" показала, что многие носители общего языка отреклись от чувства любви к бывшей уже Родине, продолжая быть пользователями этого языка - что их, как они думают, ни к чему не обязывает. Но так думают и чувствуют не все. Пока Украина не мешала совмещать формальное нахождение в ее составе и ношение в себе любви к ней, только как к части общего - внутренний кризис тех, кто остался духовно в этом "общем" был сносным. Но как только история, случившаяся с Украиной, поставила всех нас перед выбором - каждый определился.

Донбасс в споре формального и внутреннего сделал выбор в пользу последнего, потому что считал для себя это единственно возможным. Он не смог предать "общее", потому что именно оно и есть его Родина. Когда мы говорили "большая советская семья", мы подразумевали множество народов, населявших территорию Союза. Но тогда Советский Союз, а теперь Россия - дом, в который хотят вернуться и Абхазия, и Южная Осетия. Донбасс же был не просто жильцом этого дома - он был жильцом одной и той же квартиры, он был членом одной действительно семьи - семьи, с которой он после принудительного разлучения пытается воссоединиться. Мы не претендуем на жилплощадь - мы претендуем на признание родства и восстановление семейных уз. Слово за Россией - мы свой выбор сделали.