Юрий Горошко: "Исповедь российского добровольца". Часть двадцать шестая. "Всё познаётся в сравнении"

Предыдущая двадцать пятая

- февраль 2015г. Ломоватка-Дебальцево.

У великого римского императора, полководца и философа Марка Аврелия, есть один известный афоризм - "Жизнь такова, какой её делают наши мысли". Другими словами, она такая, какой мы её себе рисуем каждый день в своей голове.
Но я не буду с тобой читатель здесь "разводить" философию, впадая в полемику. Я лучше расскажу тебе о том, какими были наши дни и наши мысли там, в Ломоватке, в холодном и промозглом феврале 2015 года? В том самом феврале, когда полным ходом шёл штурм Дебальцево.
Возможно, в моём рассказе ты увидишь много странностей. Но уверяю тебя, они не больше и не меньше тех, что с нами происходят в обычной, мирной, повседневной жизни. Расскажу я тебе, дорогой ты мой, про нашу "бытовуху". Ты уж прости меня за ранее, что я буду сравнивать наши бытовые условия с условиями жизни простого обывателя. Но, как говорил ещё один великий философ - "Всё познаётся в сравнении". Не знаю, как тебе, а мне было и есть с чем сравнить?
В общем, садись по-удобнее на диван, доставай из холодильника пиво и слушай...

С того момента, как я попал в Ломоватку, прошла примерно неделя. Разных эпизодов и жизненных моментов за эту неделю было конечно предостаточно. Что то осталось в моей памяти, что то с неё стёрлось. Но условия нашего быта там, остались конечно в памяти на всегда.
Вот скажи мне - читатель. Мы, как обычно живем, когда у нас всё хорошо? Правильно. Мы живём не замечая этого. У нас с тобой в квартирах есть всё, что нам надо для обычной повседневной жизни - свет, вода (при чём: холодная и горячая), отопление, мягкая и тёплая кровать, где можно сладко спать, телевизор, стиральная машина, интернет, унитаз, где можно удобно сидеть, просматривая этот самый интернет(раньше его заменяли газеты и журналы), а так же газо или электроплита и куча разных других электроприборов. Всё это у нас есть и мы этого не замечаем. Нам даже лень на третий-четвёртый этаж подняться пешком. Нам лифт подавай.
Замечаем же мы это всё тогда, когда нас из этого списка чего то лишают. Например: интернета или воды. Я уж не говорю про само электричество. Народ в большинстве своём сразу впадёт в ступор, а кто то даже и в панику. Думаю, что если бы в Москве, хотя бы на пару часов, вырубилось электричество, то наступил бы вначале колапс, а за ним и полный писец.
Но это Москва. Город, который привык ни в чём себе не отказывать! Основная и главная "проблема" этого города - это пробки, которые сами же себе Москва и устраивает. А всё почему? А потамуШта людЯм не хочется ехать в общем вагоне метро, а хочется в своём личном авто, с комфортом. Мы же комфорт любим, да читатель? Тут уж - "каждому своё!". Не поспоришь.
А ещё у нас куча всяких там проблем и неотложных дел. Мы всё, что то суетимся, спешим куда то и зачем то. Осенью впадаем в депрессию. Выходим из неё с помощью алкоголя. Жалеем себя от тяжести своего бытия, дискомфорта и различных житейских проблем.
Я даже, как то на эту тему написал, будучи ещё на Донбассе, один ироничный стишок. Вот послушай:

Если вдруг, в своей квартире, вам не спится по утрам,
Будем ждать вас на Донбассе, здесь мы будем рады вам.
Если воду отключили, и помыться не судьба,
Собирайте свои вещи, ждёт донецкая земля.
Если деньги задержали, за прошедший вам январь,
Бьёте вы посуду в доме, блюдца, чашки и хрусталь,
Мы всегда вам будем рады. От депрессии спасём,
« Москали и колорады», на Донбассе вас мы ждём.
"Грады", "стрелы", "ураганы", будут вас будить с утра,
И соседи - наркоманы, вас покинут на всегда.
Печь-буржуйка, завтрак в поле, всё для вас тут, господа.
На полу вам в старой школе, вам постелем до темна.
Если вас жена достала, тёща, мать, отец, сестра,
Приезжайте к нам ребята, ждёт Донецкая земля.
Пара выстрелов из "градов", марш-бросок в пыли ночной,
Вас избавить будем рады, от депрессии такой.
Есть из банки вас научим, мыться в "тёплом" ручейке,
Или может даже лучше, спать в окопе, на земле.
Тут болезни вмиг проходят, скалеоз и энурез.
Головные боли ночью, камни в почках или без.
Всё для вас, что захотите, как в Москве здесь пробок нет,
Вам, на танке под Луганском, будет дан зелёный свет.
Приезжайте, не стесняйтесь, хватит вам уже хандрить,
Здесь научим вас ребята, свою Родину любить!!!

Вот, как то так. Только не надо сейчас мне говорить, что "я не такой, я совсем другой". И если труба позовёт в поход, то я конечно же всенепримено и т.д.
Я к чему это всё? А к тому, что в Ломоватке у нас почти ничего этого не было. Вернее было но не всё. Не было например того, без чего человеку ну, никак не прожить - интернета!!!
Шутка.))) Интернет был. Правда не у нас, а в другом здании, до которого надо было ещё добежать. А не было у нас воды...Кран есть, а вот воды там нет. Представляешь? Есть школьный туалет, но он не работает. Канализация забита. Что же делать? Как же быть? Ответ простой - искать другие способы утилизации отработанных продуктов питания твоим организмом. И параллельно с этим искать другие источники воды. И они нашлись. На местной водокачке. Эту радостную новость мне поведал "Албанец" после того, как привозная вода в нашем баке для питья закончилась.
Взяли мы с ним значит этот бак, и пошли за водой, на водокачку. Приходим туда, а там. О, чудо! Есть вода не только холодная, но ещё и горячая. Более того, там у них есть ещё и душ! А это, что значит? Правильно. Это значит, что с начальником этой водокачки нужно было договорится, что бы там у них помыться. Что я собственно, чуть позже и сделал. Договорился и помылся. А то ведь не порядок. Вдруг с утра в атаку бежать, на укропов, а от меня русским духом пахнет. "Бандерлоги" же могут испугаться, растеряться... и разбежаться. Ищи их потом в поле, что бы в плен взять.
Стиральной машины у нас там конечно тоже не было. Приходилось вспоминать, как же "древние люди" без неё обходились? Нагревали в чайнике воду и стирали в тазу, руками. Всё это конечно делалось урывками, когда было свободное время. Успел помыться, постираться, поесть, поспать - хорошо. Не успел - не беда. В следующий раз успеешь, может быть. Вот так мы и жили. Дружно и весело.

Но все эти наши бытовые проблемы перестали для меня быть проблемой окончательно, когда к нам в штаб (в школу) пришла одна бабушка.
Пришла она за помощью. К Мозговому. Местное население вообще постоянно к нему шло. То плёнку взять - окно закрыть, которые было выбито взрывной волной во время обстрела. То за досками, то за продуктами. То на соседей пожаловаться, которые шумят и не соблюдают комендантский час. Короче, шли они к нему в надежде, что он сможет решить их проблему. Мне всё движение напоминало хождение "ходоков" к Ленину.
Борисыч вначале старался помогать. Но всем ведь не поможешь. К тому же весь этот людской поток мешал ему самому, как командиру бригады - вести боевые действия. Тогда, напомню, Дебальцево было ещё не освобождено. Короче, он дал нам не гласное распоряжение, по разным бытовым вопросам местных жителей временно к нему не пускать. К тому же сама плёнка у нас быстро закончилась. Ну, не было её у нас.

И вот сижу я на дежурстве возле класса, где располагался наш штаб "Призрака". Заходит эта бабушка. Маленькая такая , мне по плечо. В стареньком, засаленном плаще до колен, и в таких же стареньких ботиночках, на голове пуховой платок. На вид лет восемьдесят.
- Бабуль, вы к кому? - спрашиваю её.
- Сынок, мне бы вашего командира.
- Вам сам Мозговой нужен или кто то другой?
- Да, наверно Мозговой. Хочу попросить его.
Понимая, что скорее всего бабушка пришла за тем же, что и остальные до неё сельчане, задаю ещё вопрос.
- Что попросить?
- Плёнку. У меня в доме стёкол нет. Совсем. Последнее окно позавчера выбило. Я их хочу плёнкой заделать, - чуть не плачет она.
- Вы знаете, но у нас уже нет плёнки. Закончилась.
- А что же мне делать? Холодно же в хате.
Я стою и понимаю, что чувствую себя, как бы виноватым перед ней, что плёнка закончилась. Но помочь ей в этом не могу.
- Я не знаю. Может у ваших соседей что то осталось? Мы много её людям раздали, - говорю я ей.
- Нет, сынок. У соседей тоже нет.
Бабуля вздыхает, разворачивается и тихо бредёт на выход.
- Подождите, - догоняю я её уже у дверей. А кушать у вас есть что?
Она спокойно так поднимает голову и отвечает:
- Кушать у нас тоже не чего. Одна крупа осталась.
- Подождите меня здесь. Я вам сейчас принесу, - говорю я ей и бегу в наш класс, где мы сами тогда базировались.
Там Албанец и ещё несколько человек из наших.
- Парни, там бабуля одна пришла, к Борисычу за плёнкой. Короче, надо ей продуктами помочь. Что у нас есть в наличие?
После недолгих подсчётов выясняется, что каждый может отдать по банке тушёнки.
- Тавр, этого мало будет, - говорит мне Албанец. Возьми ещё пол-мешка картошки. Отдай ей.
- Да она же это всё сама не дотащит, - говорю я ему.
- Так ты и помоги. А я пока за тебя постою, - отвечает мне он.
Я хватаю консервы, кидаю всё это в мешок с картошкой и выбегаю в коридор, где у дверей ждёт меня старушка.
- Вот. Мы тут с ребятами вам собрали не много. Давайте я вам это всё отнесу. Далеко идти?
- Нет, тут не далеко. А тебя командир твой не заругает?
Тут, как раз к нам подходит Саня Песня. Наш начальник охраны.
- Саш, мы тут с пацанами собрали кое что из продуктов. Я отнесу ей до дома. За меня пока Албанец подежурит.
- Ну, давай. Только ты не долго. А то скоро возможно выезд будет, - говорит он мне.
- Хорошо. Я туда и обратно.
Закидываю автомат себе на правое плечо, мешок на левое, и идём с бабушкой до её хаты. По дороге спрашиваю:
- Что же Вы не уехали, когда война началась? Зачем остались?
- Не могу я уехать, сынок. Брат у меня лежачий. Совсем не встаёт. Не кому за ним ухаживать. Да и кому мы старики нужны?
- А как же дети, внуки ваши.
- Сын ещё летом погиб, под Донецком, в ополчении. А внуки в России живут. Зовут меня к себе. Но, как я брата оставлю. Он же помрёт тут без меня.
Примерно через пять минут мы подходим к её дому.
- Вот моя хата, - говорит мне она, показывая на дом.
Я смотрю на эту избушку и вижу что там нет не только стёкол, но и снесено пол-крыши.
- Да, как же вы тут живёте? - говорю я ей.
- Я пока с братом у соседей живу. Спасибо, что приютили нас. Ты оставь мешок тут, у заборчика. Дальше я уже сама.
Ставлю мешок к забору.
Бабушка берёт меня за руку и глядя в глаза, вытирая слёзы говорит:
- Спасибо тебе сынок. Храни тебя бог.
- Да, собственно не за что, бабуль. Помогли чем смогли. Вы меня извините, мне обратно уже надо.
Обнимаю бабушку и прощаюсь.
- До свидания. Не болейте главное, - говорю я ей. Разворачиваюсь и бегу назад, к своим.
Бегу и понимаю, что мы ещё хорошо устроились в этой школе. Ну и что, что спим на полу и на партах. Зато стёкла целы и котельная, что в подвале, топит школу. Ну нет воды и что с того? Её же можно принести в баке, с той самой водокачки. Ну да, туалет на улице, в кустах. Зато с едой, с консервами проблем нет. Есть тушёнка и даже варёная сгущёнка, которую Саня Песня принёс неделю назад, целое ведро и которую мы ещё не съели.
- Да у нас там практически курорт. Тепло, светло, а главное все вместе, - размышлял я так про себя пока шёл обратно.

- Ну что, отнёс? - спрашивает меня "Песня", после моего прибытия в школу.
- Ага. Там у неё хата совсем разбитая. Это жесть, Сань. Как они там живут?
- Это война, брат. Будь она не ладная. Ты давай готовься. Сейчас с Борисычем поедем, - говорит мне он.
- Да я, как пионер. Всегда готов! - улыбаюсь я ему, поправляя свой "калаш".
- Ну, ждите тогда, - говорит Саша в ответ и скрывается за дверями класса, где расположен наш штаб.
Через десять минут, мы отправились на очередной выезд с Мозговым.

Но об этом, как и о многом другом в следующих частях моей повести.

Мой позывной "Тавр". Бригада "Призрак". Честь имею.



Продолжение здесь