Павел Лыткин: Особо опасный полковник - беседа с Владимиром Квачковым

Давно, десять лет назад, мы с Иваном взяли интервью у полковника Квачкова. Хотя воды с тех пор утекло много актуальность той беседы не уменьшилась, так же как взгляды Владимира Васильевича на политику. Не со всеми его позициями мы согласны, но наше отношение к судьбам Родины близко.
Хотелось бы и вам, дорогие читатели, напомнить о нем, в связи с известие о выходе полковника Квачкова на свободу.

Авторы Павел Лыткин, Иван Егоров, пресс-служба МГК КПРФ 15.02.2009 г.

Во вторник, 3 февраля, в Государственной Думе фракция КПРФ провела круглый стол, посвящённый вопросам военной реформы, обороноспособности страны в условиях роста военной угрозы. Среди его участников был полковник Владимир Квачков. Пресс-служба МГК КПРФпопросила его ответить на ряд вопросов. Интервью, которое он дал, заслуживает самого пристального внимания читателей.

Вопрос: Владимир Васильевич, вы внезапно вошли в политическую жизнь страны. Можно сказать, что вы политикой не занимались, отношения к ней не имели, пока она не занялась вами.

В.В. Квачков: Во-первых, в отношении политики – я военный разведчик, и до того как войти в политическую жизнь, изучал политику империалистических государств. В то время нас готовили довольно тщательно. Во-вторых, мало кто знает, что на советский спецназ возлагалась задача подготовки и оказания содействия национально-освободительным движениям на занятой противником территории, в интересах Вооружённых сил и Советского Союза в целом.

Вопрос: То есть, нельзя сказать, что вы политикой не занимались?

В.В. Квачков: Нет, нельзя сказать. Дело в том, что вопросы, которыми я занимался, стали актуальными для нашей страны, а именно, освобождение России от оккупационного режима. Оказалось, что мои знания и умения востребованы, в том числе и военно-политические, которые я получил как офицер спецназа. Получилось, что я никуда не десантировался, но оказался сам в тылу врага на оккупированной территории. Сейчас я, офицер спецназа, нахожусь на территории России, оккупированной противником. Конечно, такая постановка вопроса немного утрирована и радикальна, но это так. Поэтому нельзя сказать, что я не знаю что такое политика. Даже рядовой воин спецназа должен был знать, какие политические партии есть в стране предназначения и в районе применения его группы, знать расстановку политических сил. Он должен был аргументировано раскритиковать на политзанятиях фальсификации на буржуазных выборах. Поэтому то, что я изучал, оказалось применимо в моей стране.

Вопрос: Противник из вероятного стал действительным?

В.В. Квачков: Да. Потому и проблемы войти в эту систему у меня нет. Та дискуссия, которую наблюдал на этих слушаниях в Госдуме, очень напоминающей детский военный утренник, была достаточно интересна, но не прозвучала та тема, которую так испортил выступающий от «Справедливой России».

- депутат Багдасаров…

В.В. Квачков: Он испортил всю идею. Дело в том, что есть асимметричный ответ. Действия спецназа на оккупированной противником территории являются сейчас асимметричным ответом. Почему? У меня в своё время был разговор с Бориславом Милошевичем. Я тогда был сотрудником ЦВСИ ГШ (Центр военно-стратегических исследований Генерального штаба) и пытался убедить наших сербских братьев: «Вы не сможете поднять свою авиацию и дать симметричный ответ на бомбардировки, нанесите два-три диверсионных удара по их аэродромам и европейские обыватели завоют от ужаса – война пришла на их территорию».

- Тем более, что у них сильный спецназ, но не было политического решения.

В.В. Квачков: Совершенно точно. Я принимал участие в их подготовке, знал их боевые возможности. Мои друзья спецназовцы, ещё советские, участники войны в Афганистане готовы были воевать за сербов, понимая, что после югославов следующими будем мы. Так вот, эта идея народной, партизанской, диверсионной войны силами спецназа, которые боятся создавать. Сейчас асимметричным, но адекватным ответом России было бы создание войск спецназначения. Бригады уже есть, но нужны оргструктура и политическая воля.

- У нас есть бригады?

В.В. Квачков: Да, я командовал одной из них. Но несколько отдельных бригад ещё не войска специального назначения. Кроме них нужны командование, штаб, планы боевого применения, разработанные в рамках планов соответствующих операций, нужны соответствующие силы обеспечения. У американцев 42 тысячи спецназовцев, у нас в три раза меньше, но это сопоставимая цифра. Мы сейчас могли бы декларировать в военной доктрине, что в случае оккупации части России мы переходим к ведению народной партизанской войны. То, что делает сейчас Куба. Почему американцы боятся Кубу? Не только из-за ракет…

- у Кубы народное правительство…

В.В. Квачков: Но у них ещё соответствующая военная доктрина есть. Так, что мешает нам сейчас принять похожую? Тем более, что партизанская война на территории России всегда была традиционной формой вооруженной борьбы русского, советского народа. Но эти традиции утрачены. Вот, были 5 лет назад командно-штабные учения. Московский военный округ проводил фронтовую оборонительную, а затем контрнаступательную операцию. Мне удалось, используя свои возможности, ввести в оперативно-стратегическую обстановку несколько самостоятельно образовавшихся партизанских бригад и отдельных отрядов на территории западных областей России, по условиям учений, временно оккупированных противником. Так никто ни в Московском округе (преобразованным во фронт), ни в самом Генеральном штабе не знал, что с ними делать! Какие и как ставить задачи партизанам, как организовать и поддерживать взаимодействие с ними, как обеспечивать их оружием и боеприпасами, как решать другие вопросы, в том числе технического и тылового обеспечения.

Произошло это в том числе потому, что ни ГРУ ГШ, ни другие структуры военного управления сейчас не имеют задач по заблаговременной организации партизанских действий в тылу противника. Когда-то этим занимался НКВД, потом это всё рассосалось и сейчас этими вопросами никто не занимается. От ГРУ эта задача ушла, оно сейчас занимается только разведкой и чуть-чуть диверсиями. Органа, который сегодня занимался бы организацией партизанской войны в тылу врага, нет. В годы Великой Отечественной войны большой ошибкой было запаздывание с созданием Центрального штаба партизанского движения. Он, к сожалению, был образован только 30 мая 1942 года, то есть через год после начала войны. Я читал дневники Гальдера – немцы оказались совершенно не готовы к зиме и были на грани катастрофы. К декабрю 1941 года встал вопрос о заключении сепаратного мира. Если бы по ним наносили удары партизаны…

Но к сожалению в 1941 году широкомасштабного и организованного партизанского движения не было. Действовали отдельные разрозненные отряды, никакого серьёзного значения на ход борьбы они зимой 1941 года не оказали. Всё началось с весны 1942 года. Сейчас мы имеем ситуацию ещё хуже, но этот мощнейший фактор сдерживания и политического давления нынешняя власть никак не использует.

Вопрос: Как непосредственно может быть организовано партизанское движение у нас в стране? С чего оно начнётся? Кто, на ваш взгляд, его может

возглавить? Военные (особенно сокращённые в ходе военной реформы), гражданские или какие-то политические силы?

В.В. Квачков: В России уже нет армии, авиации или флота, которые способны были бы провести оборонительную операцию на суше, воздушную или морскую операции. Факт национальной измены высшего военно-политического руководства РФ уже состоялся и очевиден в экстренном уничтожении остатков собственных Вооруженных Сил. За кулисами предательство уже состоялось. Преступное бездействие нынешней власти в области национальной и военной безопасности толкает нас к самоорганизации народного сопротивления захватчикам. Безусловно, самый богатый исторический опыт организации партизанского движения имеют коммунисты. Однако по опыту войны создание партийных подпольных райкомов и обкомов само по себе было недостаточным для подготовки партизанских действий. Нужны были глубоко законспирированные диверсионные резидентуры и оргячейки партизанских отрядов с заблаговременным созданием тайников с оружием и боеприпасами.

В современных условиях, когда к информационно-духовной и финансово-экономической оккупации, уже в этом году на Россию может обрушиться прямая военная оккупация и установление контроля на пунктах управления стратегическими ядерными силами, подготовка вооруженного отпора захватчикам становится основной задачей всех национально-патриотических сил.

Конечно, эту угрозу лучше всего видят и распознают военные. Поэтому 21 февраля в Москве состоится Всероссийское Офицерское Собрание, на котором одним из главных станет вопрос формирования народного ополчения. Первоочередной задачей является организационная – создание отделений, взводов, рот и батальонов народного ополчения в строгом соответствии с действующим законом об общественных организациях.

Вопрос: В своих выступлениях на митингах или в закрытых аудиториях, задавая вопрос «Кто виноват?» в развале России, вы отвечаете, что виноваты все мы, и, в частности, вы - полковник Квачков. Как вы намерены искупать свои вину перед Родиной?

В.В. Квачков: Хочу сразу поправить: я никогда не говорю «виноваты все». Потому что все – значит, никто. Мы сможем выйти из творящейся национальной катастрофы только тогда, когда каждый скажет себе: «Я сам виноват в том, что произошло с моей страной». Свою вину перед Родиной смогу искупить только личным участием в освобождении России.
Честь имею.

Павел Лыткин, Иван Егоров,
Пресс-служба МГК КПРФ