Пишет Александр Тончавин: Lebenslauf

Конечно, было бы гораздо привлекательнее назвать “Mein Kampf” или даже “Mein Krieg”, но что-то сдерживает. Даже не наказние за плагиат, не презрение к нему (за тысячелетнюю историю поколений практически нереально кого-нибудь не сплагиатить процентов так на девяносто). Что-то внутреннее. Война? Если только всех против всех. Борьба? Как у всех: за жизнь, за место под солнцем. Сам с собой. По работе.

Скорее всего, за то, что останется после меня. А после меня остаётся моё жизнетечение, если точно перевести название. “Бег по жизни”. И всё, что будет известно потомкам – лишь море бумаги. Даже правнуки будут судить лишь по бумаге.

Иногда смешно становится от убеждений тех, кто пишет, что, мол, архивы были подчищены и потому ничего не известно про персону. Бл…! От одного человека в век, когда бумажная промышленность работает хорошо, остаются тома в разных архивах. Чтобы полностью уничтожить мою письменную личность надо уничтожить архивы нескольких не связанных между собой учреждений в разных городах. Даже странах. Архивы МВД и КГБ, военный, областной и минимум два немецких. Плюс полицейское управление.

Двадцать лет назад в салоне Ту 154 все документы, отражающие мой жизненный путь легко помещались в один карман куртки. Приводя в порядок семейный архив в ожидании очередных перемен, вывалил на пол семь(!!!) полных папок печатных листов, которые дублированы в компьютерах разных учреждений. Книжки и корочки. С печатями и без.

Папка потверждающая удостоверения на право деятельности и папка личных бумаг, подтверждающее моё существование. Папка, потдтвержадющая первую папку. Папка финансов и папка контроля над финансами. Море бумаги, переливающееся волнами листов. Новых и чуть пожелтевших от времени. Но, все очень и очень важные.

Вся жизнь. С первых жрецов Междуречья частная собственность обзаводилась армией контролёров. Эта саранча пожирала страны и завоёвывала новые, повинуясь стремлению человека ничего не делать и быть сытым и довольным.
Капитал принёс в страны ещё большую армию чиновников. Естественно, часть этой армии управляла колониями. И управляет до сих пор. Но, часть, которая управляла страной слилась в ещё большем экстазе с желанием управлять всем и никак не отвечать за результат. Бессмысленно сетовать на российских чиновников. Это сословие всё такое.

Те, кто стонет, сравнивая работы чиновников России с другим миром, никогда не сталкивался с работой еврочинушей.
Семь полных папок! Семь! И каждая бумага может пригодиться в будущем. При рождении ребёнка понадобились бумаги двадцатилетней давности.
При оформлении страховки могут понадобиться документы времён палеолита. И при оформлении кредита и того старше. Потому эти семь папок выдержали три редакции. Когда из каждой папки выкидывалась стопка в сотню листов. Потребовался отказ от …гражданства СССР, несмотря на всю абсурдность ситуации.
В российское посольство идёт отдельная папка, не вхожая в состав этих семи.
Презумпция невиновности в финансовых вопросах не существует. Как не существует её в области профподготовки. Виновен! Не годен! Если нет бумаги.
В этих папках есть всё: разрешение на хранение оружия в далёкой стране и разрешение на владение авто. Право страховки. Выплаченные кредиты. Рабочие контракты. И заработная плата за три года минимум. На бумаге. Двухгодичные гарантии на товары и договоры по аренде квартир. Гаражей и машин. Купля-продажа. Разрешение на частную деятельность в областях. И медстраховки за последние несколько лет.
Генсбера не от хорошей жизни предлагает цифровизацию всего. Инчае тот же сбер утонет в бумагах. Он не предлагает упростить весь этот бумажный хаос. Только перевести всё в невидимые цифры. Капитал достиг апогея контроля. Дальше – хаос. Или цифровизация. Иначе бумажаное море нас утопит в том строе.
Посещение России вызывает смешанные чувства: всё-таки в России всё немного проще. Но, каждый раз бумаги становится всё больше. Заполняются те же бумаги, что и в Европе с опозданием на несколько лет. Те же размытые фразы. Тот же язык чинушей, плохо понятный человеку. Введение в практику английских терминологий: много ни о чём. Когда каждый чинуш может трактовать написанное по-своему. И лишь королева трактует любой закон по её усмотрению.
Копии этих семи папок хранятся в нескольких немецких и русских архивах. Плюс в компах нескольких управлений.
Легче “убить” человека и создать заново личность, чем уничтожить все копии всех этих папок.
Всё это жизнетечение отражено для постронних. В основном для самих чиновников.
Если же обыкновенный исследователь начнёт через сотню лет изучать быть “простой семьи” эпохи начала “пандемии”, то он попросту утонет в данных. Но, никогда не восстановит картину быта семьи. Ибо всё это море противоречиво, насквозь пропитано языком чинушей и отражает лишь то, что мы хотим показать.
Бумажное жизнеописание. Далёкое от реальности. Lebenslauf. Казёнными словами. О бумажной жизни.