Евгений Норин: Опережать, а не реагировать

Одна из ключевых проблем СВО – мы полностью утратили инициативу. Противник был ошеломлен в начале войны, но быстро пришел в себя и начал делать сильные неожиданные ходы. А вот у нашей стороны как будто идеи закончились.

Чем занята российская сторона сейчас? Наши медленно нажимают на тех направлениях, на которых еще летом медленно нажимали. Добавились систематические удары по энергетике – и, в общем-то, всё. По сути, наступление российских войск сейчас сводится к постепенному продвижению «музыкантов» под Бахмутом, такому же неспешному продвижению днровцев в пригородах Донецка и бомбежке подстанций. Это все, конечно, прекрасно.

Но противник при этом колесом ходит, постоянно придумывая, где нам еще сделать больно. Он пробует разное. «Хаймарсы»? Окей, оказалось, что этому виду оружия тяжело что-то противопоставить. Атака дронов на аэродром где-то совсем в глубине России? Сделали. Диверсия на Крымском мосту? Грязно, гнусно, с намеренным убийством гражданских – но они это сделали, и это оказался эффектный и болезненный ход. Да, регулярно эффект от таких акций оказывается сомнительным – но пять раз облажались, на шестой удалось.

А вот Россия в основном реагирует на выпады противника. Причем выводы делаются уже после того, как противник сделал свой сильный ход. Сейчас пришла новость – США артачатся с передачей Украине дальнобойных ударных БПЛА – ну как мы собьем «Рипер» и получим доступ к их секретным технологиям. Может, и собьем, и скопируем, только они ж непрерывно думают, какую бы нам кузелю еще подкинуть, и когда-то да придумают.

На нашей же стороне… Теоретически можно представить, что какие-то планы в Генштабе, Минобороны и Кремле лелеют. Но пока этого не видно, и если они там есть, уже пора бы, наверное, вскрыть. Потому что боксер, который посреди поединка встал столбом и стоит, нанося короткие однообразные удары на минимальную дистанцию – это не боксер.

Это мишень.

Причем, что совсем уж скверно, мы вообще не понимаем, а чего сейчас Россия добивается, как выглядит наш образ победы. Это непонимание приводит к удивительным в плохом смысле ходам. После торжественного принятия Херсона в состав России Россия сдает Херсон без явной военной необходимости. Сдает город, который только что объявила своим навеки. Стоит ли это понимать так, что Донецк мы при случае тоже сдадим? А Севастополь? А Рязань? А ради чего вообще все это тогда делается?

Это поистине ужасающая ситуация – когда страна ведет войну, страна должна напрягать все силы – и страна не понимает, зачем все это и как мы хотим добиваться своих целей. С дончанами, для сравнения, все понятно, они воюют за вербу, что за мостом; их дома у них за спиной в буквальном смысле, они кровью платят за свое достоинство и свои человеческие права. Они выиграют, когда оторвут руки и ноги последнему украинскому солдату, который обстреливает Донецк.

А мы?

Между прочим, операция началась в феврале. 9 месяцев уже прошли, за это время не всегда можно выносить победу, но хотя бы понимание, в чем она состоит – точно можно. И нужно.

Чтобы хотя бы не проиграть, нужно ясно представлять, чего ж мы хотим в итоге добиться, и иметь план - как мы этого хотим добиваться.

Никакой ветер не будет попутным для корабля, на котором не понимают, куда он идет.

У нас есть план?