Дмитрий Ольшанский: Для людей моего поколения и моего круга Лимонов - что Ленин для старых большевиков, всегда живой

Сегодня три года со дня так называемой смерти Лимонова.
Так называемой, поскольку для людей моего поколения и моего круга Лимонов - что Ленин для старых большевиков, всегда живой. И, заодно, 80 лет со дня рождения совсем недавно, в конце февраля.
В этой связи хочется кое о чем напомнить.
Лимонов в каком-то высшем смысле - не суетился.
У него имелись железобетонные ценности, которые он не отдавал и не отдал.
Казалось бы, в молодости он дебютировал как авантюрист и растиньяк, как искатель успеха и приключений, страстно желавший собрать в жизни все: главные города мира, любовь изрядных женщин, бурные продолжительные аплодисменты.
Но годы прошли - и выяснилось, что именно у него - такого летучего, такого амбициозного, - возникла невероятно стойкая приверженность родине, вслух говоря, и он поставил ее выше всего. Выше успеха, выше конфликта с властями, выше любых "перспектив" или их отсутствия, выше французского паспорта и всех прочих мелких практических соображений.
Этому надо учиться.
Потому что вокруг нас сейчас много ренегатов, которые бегают по разным странам и социальным сетям в поисках одобрения любой ценой, в поисках принадлежности к правильному сообществу, к нужным здесь и сейчас идеям и знаменам. Эти тараканы в принципе не могут понять, как такое возможно: поддерживать Россию, если тебе не нравится власть? поддерживать Россию, если у тебя там нет карьерных перспектив? поддерживать Россию, если все бурные продолжительные аплодисменты на другой стороне, если на другой стороне - Оскар, Нобелевская премия, айфон, Лондон, Зеленский, а тут что? ФСИН, МВД, телевизор в старухиных квартирах? Вы с ума сошли?
Лимонов относился к этому поиску счастья с брезгливостью.
Он, повторяю, не суетился. Он окончательно выбрал родину на границе восьмидесятых-девяностых - когда она рушилась, когда толпы ломились в эмиграцию, когда быть "противником перемен" значило казаться психически прокаженным. Выбрал, да там и остался где был - до конца.
Важно понимать, что это не только гражданский жест, не только человеческая стойкость.
Это религиозное качество - и я уверен, что в Лимонове, при всем его скверном характере и равнодушии к традиционным вероисповеданиям, было то, что в православии называется старчеством.
Потому что когда человек твердо придерживается определенного взгляда на мир вопреки всем своим амбициям, вопреки честолюбию, и он отлично знает, что ставка всей его жизни - невыгодная, прагматически неправильная, что она заведомо не будет вознаграждена не только противниками, но и как будто бы "своими", но не ерзает, не уступает, а стоит на своем, - это не политика, это вера.
Истинного старца, как известно, не любят не только разбойники или безбожники. Его не любят и архиерей с игуменом, но для него это ничего не меняет.
Лимонов был силен в вере.
И я счастлив, что он - именно такой - для нас никогда не умрет.