Евгений Норин: Прекрасная Россия будущего

В 2013 году могло показаться, что история России закончилась. Внутренняя борьба исчерпывалась вялыми перебранками между «либеральной оппозицией» и «кровавой властью». Самым страшным и драматичным проявлением внешней политики была маленькая война в Грузии. Страна потихоньку продавала нефть, полегоньку жила, и, хотя сограждане жаловались на некоторую пустоту, в целом-то это была далеко не худшая эпоха. Многие воспринимали современную им РФ как времянку, но эту времянку успели обжить, даже находили в ней некий буржуазный уют. Раскол в обществе замазывался слоем денег и общим спокойствием. Это сложно представить в нынешнюю эпоху, но чуть ли не самой популярной темой обсуждений в рунете была личность Сталина.

В 2014 году Россия присоединила Крым. Затем началось восстание в Донбассе. Сложившийся баланс пошёл трещинами. Но война, начавшаяся 24 февраля 2022 года, перевернула всё. Практически никто в стране её не ожидал, и едва ли мы могли представить, насколько длительной, интенсивной и кровопролитной она окажется.

И эта война уже поставила нашу страну перед грандиозным вызовом, равного которому мы не видели на своём веку.

СВО изменила всё. Сейчас мы должны чётко понимать, что наши не придут, все наши – это мы. Настоящих союзников в долгосрочной перспективе у нашей страны нет, как и нет никого, кто готов жертвовать ради нас чем-то. Никого – кроме нас самих. Война выкует новую элиту дарвиновским методом. Нежелающие бороться за страну – уедут. Неспособные учиться и отвечать на вызовы – отпадут на повороте.

России придётся жить под мощнейшим давлением извне и одновременно в условиях, когда необходимо решать множество проблем и внутри. Причём они не сводятся к недостаткам военного строительства или финансовой политики. Нам предстоит объяснить себя и объяснить себе, что делать дальше.

Что же будет с Родиной и с нами?

Если отвечать одним словом – модернизация. Война повскрывала множество застарелых язв, которые за предыдущие пару десятилетий превратились в привычную деталь пейзажа. Оказалось, что армия функционирует не так хорошо, как от неё ожидали, промышленность намного слабее, чем нужно, государственная машина в целом не всегда показывает должную эффективность. И эти проблемы невозможно решить «исправлением имён» – замена министра или главы госкорпорации ни к какому мгновенному эффекту не приведёт. Большинство отраслей придётся выстраивать почти с нуля. Многих в 2022 году удивила, например, нехватка средств связи и БПЛА в армии. Но подобные проблемы у нас везде, куда ни ткни. Нет, допустим, производства в объёмах, достойных упоминания, собственных автоматических коробок передач, необходимых и для танков, и для гражданского автомобилестроения. С огромным трудом восстанавливают авиастроение. Указанное даже не вершина айсберга, а лишь пара мелких штрихов в общей картине. И это всё – в условиях, когда Россию полпланеты пытается блокировать и отрезать от технологий, рынков, денег.

Жить как раньше не получится по всем причинам сразу. И строить прекрасную Россию будущего придётся в любом случае.

Ну а что это за прекрасная Россия будущего?

В нулевые годы опору и идеал пытались сконструировать как будто из-под палки. Но кто сейчас помнит про «суверенную демократию», или «либеральную империю», или «энергетическую сверхдержаву»? Коммунисты предлагают строить «СССР 2.0», националисты упирают на создание русского национального государства. Либералы хотели бы учредить некий аналог Канады – тихой гавани на 1/8 части суши.

Всё это прекрасно, но по факту у нас сложились не столько политические течения, сколько субкультуры. Проблема имеющихся сейчас «на рынке» проектов реформ у всех одинакова: они отталкиваются от чего угодно, кроме той страны и того общества, какие есть налицо. Попытки плясать от концепции могут привести только к одному итогу: ты поёшь, а сограждане не пляшут. Согражданам в массе своей неинтересны чудесные абстракции, которые их никак не затрагивают.

Пожалуй, первый пункт, который надо бы просто на лбу выбить, звучит как «Не человек для концепций, а концепции для человека». Русский народ – и все остальные народы, которые в России живут – это цель, а не средство. Его благо выше любых концепций, от собирания земель и противостояния врагам до православия и мирового коммунизма, и, если одно противоречит другому, выбирать надо благо соотечественников. Что такое благо тоже думать долго не надо – это возможность и желание жить как можно дольше, богаче и просвещённее. Пункт про «богаче» здесь, между прочим, очень важен. У нас официально в качестве одной из «традиционных ценностей» обозначен «примат духовного над материальным». Так вот, это вредная ерунда. Русский человек должен жить по возможности богато, без всяких «не жили хорошо, нечего и начинать». И, кстати, давайте уж начистоту. В обществе нет никакого массово разделяемого примата духовного над материальным. Как раз социология показывает очевидное: личный успех – деньги и статус – для нас очень важны, массово. Русские – индивидуалисты. И для нас большое значение имеют деньги и личное благо. Любые концепции, в рамках которых вы проповедуете «честную бедность», обречены на провал. Конкретный человек может быть святым подвижником. Большой коллектив на длинной дистанции всегда в среднем будет искать, где лучше. Вообще, нет ничего хорошего в бедности. Абсолютно ничего. Бедность не порок, но все пороки в тебе она развивает, удобряет и поощряет. Бедный занят поиском, как решить насущные материальные проблемы, а не духовным ростом. Этого мы не хотим.

Тезис второй: нас мало.

Вот этот момент надо проговорить прямо словами через рот. У нас нет неимоверных запасов соотечественников за спиной. Мы привыкли думать, что нас толпы. Но нет. Нет никаких толп русских в России. Есть толпы американцев в Америке. Есть толпы европейцев в ЕС (450 миллионов народу, к слову). Индусов и китайцев просто безумное количество, их пара миллиардов. А мы – маленькая страна. Это безумно контринтуитивно, но да. Мы маленькая страна. У нас некрупная экономика. И армия, как показала практика, менее готова к большой войне, чем ожидало государство. Да, Россия по-прежнему игрок высшей лиги на мировой арене. Только она в этой категории – самый лёгкий и самый слабый.

А это означает, что нашей родине и нашему обществу надо учиться слышать даже небольшие группы сограждан, и вообще с вниманием относиться к их желаниям, страхам и потребностям. Нас слишком мало, чтобы разбрасываться кадрами. В стране при невысокой рождаемости, напротив, немалая смертность. В идеале Россия должна быть местом, где удобно более-менее всем, кто в ней живёт. Включая людей, не очень симпатичных нам лично. И нам никуда не уйти от решения очевидных проблем, как поддержка матерей, включая одиноких, формирование всей необходимой социальной инфраструктуры для крепкой семьи. Жильё, социальное обеспечение, медицина, которую не «сокращают и оптимизируют», а в которую непрерывно вкладываются. Пусть это называется традиционализмом, пусть это называется как угодно – нам необходимо добиться того, чтобы общество стало воспроизводить само себя и развернулось к людям лицом.

И это должна быть не штурмовщина, а создание долгосрочных условий для развития. Мы привыкли решать накопившиеся сложности мобилизациями: петровская, сталинская… Дело в том, что мобилизация всегда больно бьёт по согражданам, самым широким слоям. Когда народ стремительно воспроизводил сам себя, государство могло закрыть глаза на эту проблему. Но сейчас эпоха другая. Сверхнапряжения страна может просто не пережить, зато для её нормального развития нужны сознательные усилия множества людей. Но их не получится просто заставить что-то делать, необходимо соблазнять, создавать им условия. Между прочим, множество наших прошлых успехов зиждилось именно на том, что народу давали возможность делать карьеру, идти из грязи в князи, не наследовать статус и богатство, а добиваться их. Люди, составившие нашу национальную гордость, от Никиты Демидова через маршала Василевского до Павла Дурова, – это люди, сделавшие себя сами, воспользовавшиеся социальными лифтами, действовавшими в том мире, в котором они жили. И жизненно важная задача страны – эти социальные лифты снова запустить.

Из этого, кстати, вытекает ещё один не последний принцип: представители нашего народа – русские и все остальные общины, живущие здесь и ассоциирующие себя с Россией – важнее всех остальных. Человек, разговаривающий на русском как на основном языке и считающий себя русским и/или ассоциирующий себя с Россией, должен пользоваться безусловной поддержкой нашей страны впереди кого-либо ещё. В конфликте с любой другой державой мы сначала решаем проблему максимально в свою пользу, а уж разбираться, хороши мы, морально правы или нет будем между собой. Это не означает, что пусть душегуб, лишь бы свой, потому что никто не отменял обычных человеческих норм, но, если душегуб убил, судить его должен наш суд.

Само собой, недопустима солидарность с врагами, военными противниками и вообще любыми персонами и институциями, выступающими против нашей страны. Оказаться в полицай-батальоне при иностранной державе, борющейся против нашей страны – горше и мерзее такого не может быть ничего; человек, использующий для самооправдания в такой ситуации риторику типа «а ты Гитлер...» по умолчанию полицай, воображающий себя антифашистом.

Даже если наш соотечественник ведёт себя как кретин, он соотечественник. То есть он, само собой разумеется, достаточно хорош, чтобы с ним поговорить, если тот задаёт вопрос, а не орать: «А при Сталине бы тебя за такие вопросы расстреляли!!!»; достаточно хорош, чтобы оказать помощь, если ему нужно, а у страны есть возможность; достаточно хорош, чтобы относиться к нему по умолчанию благожелательно. Являются ли частью русской общности представители других народов внутри России? Если человек не проявляет какой-то целенаправленной воли, чтобы не считаться русским, то это возможно. Для нас нормально звучит, допустим, «русский художник Исаак Левитан» – корни существуют, но это не является проблемой и в общем случае не требуется отказа от них.

Тезис третий. Исходя из положения «Суббота для человека», при любом государственном строительстве предельно важно отталкиваться от того, какова настоящая Россия, а не от концепций, пускай и очень привлекательных. А для этого придётся слушать профессионалов – и не только экономистов, но и, допустим, социологов. Например, обращаясь к реальности, мы обнаружим, что Россия – не такая уж страна традиционных ценностей, как мы это о себе часто думаем. Мы, например, не религиозны. Это не вопрос оценки «хорошо-плохо», но можно просто в циферках померить: регулярно в церковь ходит весьма небольшая доля людей, а община у большинства из нас влияет на реальную жизнь примерно никак. Семейные кланы играют в нашей жизни довольно скромную роль: просто сравните, что вкладывает в понятие семьи средний городской русский, и что – люди с Кавказа. Мы очень спокойно – как общество – относимся к внебрачным связям, абортам, а контроль над поведением молодых членов социума старшими у нас по сравнению с любыми действительно традиционалистскими обществами незначителен. Вопреки всем стереотипам, мы не просто не коллективисты – мы до атомизации индивидуалистичны.

Это всё, кстати, не брань какая-то, это не плохо (и не хорошо), а просто так есть. К подобному состоянию дел и умов нас привела наша история, внешние обстоятельства, ход жизни. Но, стало быть, строить страну следует, исходя из реальности, существующей вокруг, а не иллюзий и миражей.

Как наше государство будет функционировать технически? В действительности, все велосипеды давно изобретены. Как ни просто прозвучит, оптимальный способ управления страной – демократическое государство западного образца. Россию очень сильно ударили 90-е, когда все демократические институты пытались внедрить разом. Однако теперь, пожалуй, самое время вспомнить о местном самоуправлении, независимых судах и парламенте как работающем представительском органе и месте для дискуссий. Нам нужна власть, которая не будет так остро зависеть от фигуры правителя. И лучшего способа, чем классическая демократия, не придумали. Правда, тут нужно держать одну важную мысль. Гражданские и экономические свободы, независимые суды и сильное самоуправление – они нужны нам не для того, чтобы красиво выглядеть на каких-то смотринах в «первый мир», и не для того, чтобы американцы похлопали по плечу и приняли за своих, или европейцы согласились, что мы хорошие. Этого не будет в любом случае. Но это набор инструментов, который неплохо работает – и он нужен нам самим. Государство, строящееся на открытости, главенстве закона, прозрачности работы государства (кроме разведки, контртеррора и т.п.) – то, что нам нужно. Это те механизмы, которые должны обеспечить путь наверх для лучших из нас.

В сущности, вызов, стоящий перед нами, состоит в том, чтобы построить государство западного образца без помощи Запада и при прямом противостоянии с ним. Да, Запад сам ушёл очень далеко в сторону от собственных идеалов. Люди вроде Вашингтона и Форда едва ли узнали бы в современном западном обществе то, что они строили. Зарегулированный, сосредоточенный на гендерной повестке социум – это не то, к чему стоит стремиться. Но у нас сейчас появился блестящий шанс взять лучшее у западного общества, оставив в стороне его перегибы.

История не заканчивается никогда. Никакой триумф не навеки. В этом – великая трагедия. Но в этом же факте заключается и величайший оптимизм. Мы в очень тяжёлой ситуации сейчас. Но спинной хребет цел – и тысячелетняя история России на нас не кончается. Мы творим её сами.

Прямо сейчас.