Стешин: По кому звонит колокол Исаакия

Известный публицист и историк Егор Холмогоров и спецкор «КП» Дмитрий Стешин обсудили ситуацию с Исаакиевским собором.



После того, как власти Петербурга объявили о передаче Церкви главного храма города, а когда-то — и всей Российской империи — Исаакиевского собора, поднялся жуткий скандал. И он не стихает до сих пор. Православные верующие ликуют. А противники этого решения требуют оставить собор музеем. Проводят митинги. Кто из них более прав?

Известный публицист и историк Егор ХОЛМОГОРОВ и спецкорр «КП» Дмитрий СТЕШИН в эфире Радио «Комсомольская правда» обсудили основные аргументы обеих сторон.

ПУЛ «НЕДОБРОЖЕЛАТЕЛЕЙ»

Дмитрий СТЕШИН:

- У меня лично есть такой маркер. Как только часть общества, которая называет себя «людьми с хорошими генами» - либералы, вдруг чрезвычайно возбуждается от какого-то государственного решения, значит, это решение верное и пойдет на пользу всему остальному народу. В скандале, поднятом вокруг передачи Исаакиевского собора, мы видим все тот же пул несогласных граждан. Они отрабатывают методички, или просто берут любую значимую тему, которая провоцирует раскол в обществе?

Егор ХОЛМОГОРОВ:

- Есть ощущение, что вокруг Исаакия пасется группа профессиональных русофобов. Помните, в свое время, непонятно кто и зачем снес с одного из петербургских домов Мефистофеля и они его дружно оплакивали? Теперь все те же люди оплакивают Исаакий, который передается Церкви. Мне понравилось одно фото. Собор, в лучшем его виде, на фоне собора толпа и кто-то держит плакат «Церковь! Знай свое место!». А где у церкви место, если не в алтаре православного храма, на фронтоне которого написано «Храм мой храмом молитвой наречется»? То есть, он не для музея, не для маятника Фуко и колоннады, на которую ежедневно поднимаются тысячи китайцев.

ЛИТУРГИЯ И «ВЛАЖНАЯ УБОРКА»

Стешин:

- Главный аргумент противников передачи Собора – он никогда не принадлежал Церкви, а принадлежал государству. Так кому принадлежал храм до революции? Кому будет принадлежать сейчас?

Холмогоров:

- В Российской империи Церковь сама принадлежала государству. Был Святейший Синод, а фактическим главой Церкви был Государь, управлявший через обер-прокурора Синода. Священники получали жалование из бюджета государства. И то что Исаакиевский собор был казенным – лишь часть этой системы.

При этом, назначение собора было в том, чтобы там совершались богослужения. Никакого иного назначения у этого собора не было, он не строился, как светское здание. Это был храм.

И сейчас нет речи, о том, чтобы передать собор в собственность Церкви. Он передается в пользование Церкви на 49 лет. Собственность остается государственной и договор даже теоретически может быть расторгнут. Церковь будет оплачивать текущую жизнедеятельность собора, а государство возьмет на себя дорогостоящие реставрационные работы – и это логично, поскольку и музейный и туристический статус объекта сохранится.

Речь идет не о том, чтобы «подарить РПЦ недвижимость», а о том, чтобы церковь была единственным пользователем этого собора. Чтобы не было таких ситуаций, когда во время Литургии в алтарь заходит бабушка и начинает по своему рабочему графику делать влажную уборку. Или, такая распространенная вещь в православной традиции – позднее, ночное богослужение, на просьбу о котором дирекция светского музея может сказать – «а мы работаем до девяти».

Сейчас часто вспоминают Переяславскую Раду, годовщину которой мы вспоминаем в январе. А ведь восстание Богдана Хмельницкого потив Польши и за воссоединение с Россией было связано со страшными погромами. Одно из самых ужасных событий в истории еврейского народа, многие считают, что оно было даже страшнее Холокоста. Что подвигло тогда малороссов к таким зверским расправам? А просто польские паны отдали ключи от церквей в Малороссии представителям еврейского народа, и те, за деньги открывали храмы. И вот реакцией озлобления народа Малой Руси на это и стали погромы, которые в иудейской традиции называется «Наказание Хмельницким».

На мой взгляд, не будь этих злочастных ключей от храмов в чужих руках – такого масштаба эти зверства конечно не приобрели бы. Это страшно провоцирует, когда у кого-то другого ключи от твоего храма.

И тут обратим внимание – сегодня наш православный народ очень добрый и законопослушный, никаких самозахватов не устраивал, а по закону добивался передачи собора.

«ПРАВОСЛАВНЫЙ ДРЕСС-КОД»

Стешин:

- Один из аргументов противников передачи – теперь в собор перестанут пускать мусульман, иудеев и атеистов. Я два года жил напротив собора, гулял с собакой и каждое утро видел, как перед Исаакием собиралась толпа. Ждали открытия, а потом ломились в храм смотреть, как маятник сбивает фишки, а потом на колоннаду - за ангиной и отитом. Это, конечно, сарказм. А если серьезно, любые люди могут зайти в любой храм и помолиться. Я православный, но молился в главной мечети Сирии, в мечети Омейядов возле храмовой святыни - мавзолея с мощами Иоанна Крестителя. Второй аргумент противников передачи собора: «теперь в Исаакии введут дресс-код, и перестанут пускать в шлепках и шортах». Что скажете?

Холмогоров:

- С туристическими целями никому доступ в Собор закрыт не будет. Возможно, его несколько ограничат во время больших церковных праздников. Но никакой разницы с Европой не будет. Я посетил все крупнейшие готические соборы Франции и Италии. Нигде и никогда с меня не брали за вход в собор! Могли взять отдельную плату за вход на колокольню. Но за вход в храм брать деньги? Это немыслимо! Между тем, верующих пускали в Исаакиевский собор бесплатно только полтора часа в день, с 9 до 10.30.

Самое циничное, что при настолько ограниченном доступе верующих, так называемые «защитники музея» еще смели размахивать статистикой пришедших в храм православных, мол их ничтожно мало по сравнению с туристами. При этом «верующими» считали тех, кто сумел протиснуться в эти полтора часа в сутки, а «туристами» всех остальных.

«ВОССТАНАВЛИВАЙТЕ ЗАБРОШЕННОЕ!»

Стешин:

- Вот мы дошли и до обвинений в стяжательстве. Много раз слышал: «у Церкви губа не дура, отжала храм в центре Питера. А в это время, в глубинке разрушаются шедевры». Люди забывают, что смысл храма не в архитектурных формах, а в молитве. Храм не должен стоять пустым. При храме должна быть паства, иначе теряется его смысл и сакральность. Я был в таких заброшенных уникальных храмах. Например, в Рдейском монастыре, на стыке Новгородской, Тверской и Псковской областей, где среди бескрайних болот стоит храм не уступающий по размерам Храму Христа Спасителя. В нем была итальянская система отопления, иконостас из венецианского мрамора. Я шел туда по болотам 15 километров. Мне повезло, болото в те дни подморозило. А таких же туристов, которые пошли в Рдей на неделю раньше, снимали новгородские МЧСники на вездеходе. Люди хотят восстановить этот храм, но нет смысла. К нему нет дорог, обитатели самого большого болота в Европе разбежались окончательно в 70-х годах. При храме живет лишь насельник, с благословения батюшки. Потом появился еще один – они стали рубить первую келью. Но вкладывать безумные деньги в этот храм сейчас нет смысла.

Есть и другая история – жуткая, трагическая. В декабре 2006 года в селе Прямухино Тверской области сгорела изба вместе с семьей священника Андрея Николаева – матушка и шестеро детишек. И когда я писал про это, с ужасом узнал от местных жителей, что зимой у священника дома неделями не было хлеба. Паства – московские и тверские дачники разъезжались на зиму. А это не глушь – до Твери километров 80, до Москвы - двести. Вот одна из причин, почему не восстанавливаются все храмы, которые можно восстановить.

Холмогоров:

- Да, и есть смысл восстанавливать те храмы в глубинке, где в приходе есть богатые благотворители. Где этого нет – священники живут в нищете. Я был в таких приходах на другом конце России, на Дальнем Востоке. Где батюшка живет в нищете и буквально отстреливается от социальных служб, которые пытаются забрать детей – потому что у него недостаточно дохода.

На все вот эти вопросы – почему Церковь не тратит средств, не восстанавливает и не строит, я отвечаю одним примером. На реке Угре, в историческом месте, есть скит и размещена диорама великого русского художника Павла Рыженко «Стояние на Угре». Последнее его творение. Скит построен для этой диорамы. Кем построен? Церковью. И я что-то не припомню ни одной картинной галереи построенной нынешними олигархами для всех, а не для себя. Нет такого.

Стешин:

- И есть, кстати, внутрицерковное распоряжение, где сказано, что после смерти имущество иерархов не наследуется, а передается Церкви.

Холмогоров:

- Уточним, епископ имеет право передать в наследство личное имущество, которое он имел на начало своего служения в архиерейской должности. Причем завещание он должен написать в начале своего архиерейского служения. На такое имущество может претендовать кто-то из его светских наследников (если он не иноверец). Все имущество которое он обрел при вступлении в архиерейскую должность уходит Церкви. Таковы правила апостольские.

«СТАРЫЕ ПЕСНИ О ГЛАВНОМ»

Стешин:

- Разумеется, к скандалу с Исаакием «недоброжелатели» сразу же привязали давнюю клевету о том, что «в 90-х РПЦ торговала водкой и табаком». Примерно каждый пятый комментарий в соцсетях про это. Просишь документы – их нет. Люди «просто где-то слышали, что торговали попы водкой».

Да, в 90-х годах правительство нищей и разоренной страны решило оказать помощь нищей и разоренной Церкви, которая только-только восстанавливалась после советского периода. Для справки – за годы советской власти, только внутри МКАД было уничтожено 350 храмов. Церкви разрешили ввозить товары без таможенных сборов и акцизов. Это была форма гуманитарной помощи – так и было написано в документах. Но когда в Церкви узнали, что в качестве гуманитарки им будут поставлять алкоголь и табак… Патриарх Алексий отказался от такой помощи. Я просто процитирую:

"В соответствии с поручениями Правительства РФ (ВЧ-П2-31286 от 12.09.96 и ВЧ-П2-33455 от 06.10.96)

Минфин России рассмотрел просьбу Патриарха Московского и Всея Руси Алексия о запрещении растаможивания табачных изделий и алкогольных напитков в качестве гуманитарной помощи и сообщает следующее…».

Дальше перечисляются техданные, номера контрактов и коды, и итог документа:

«Учитывая изложенное, а также просьбу Патриарха Московского и Всея Руси Алексия о запрещении растаможивания табачных изделий и алкогольных напитков в качестве гуманитарной помощи, Минфин России считает необходимым отменить действие решений Комиссии по вопросам международной гуманитарной и технической помощи при Правительстве РФ от 08.07.94 N 25 и 26.03.96 N 35.

Первый заместитель Министра финансов РФ А.П.ВАВИЛОВ»

Откуда же взялось это чудовищное обвинение? Его запустил журналист одной московской газеты, который многократно обвинялся в клевете и проигрывал иски от Церкви. Действовал он в интересах псевдо-общественных организаций якобы поддерживающих спорт, воинов-афганцев, детей-сирот. Все они были замешаны в дележке таможенных льгот. И тут, какая-то церковь посягает на их доходы!

Холмогоров:

- Поражает, что эту ложь повторяют десятки лет!

«ЦЕРКОВНАЯ ДЕСЯТИНА В СВОБОДНОЙ ЕВРОПЕ»

Стешин:

- Я заметил, что любая хозяйственная деятельность Церкви вызывает лютую ненависть, при том, что в провинции любой крупный монастырь – экономический, сельскохозяйственный кластер. И много раз, во время бедствий на Руси, Церковь отворяла свои закрома. Даже в Великую отечественную – строила танковые колонны и самолеты, хотя все мы помним отношения Церкви и государства в первой половине 20-го века. Откуда такое неприятие?

Холмогоров:

- Есть люди, которые хотят полностью заблокировать любые попытки Церкви заниматься хозяйством. Но без него Церковь просто не выживет. Ни о каком обращении народа в православие говорить уже не придется. Церковь не находится на госфинансировании, нет такой статьи в бюджете. В Дании, например, не важно кто-ты, атеист или нет, ты платишь налог на содержание протестантской церкви.

Стешин:

- Десятина?! В свободной Европе?!

Холмогоров:

- Да, даже в нынешнем мире «Гейропы». Хотя именно из-за этого государство так легко выворачивает тамошней церкви руки – вплоть до разрешения «гей-браков» и «женщин-епископов». Мы потому заинтересованы, чтобы наша Церковь получала доход, который не зависит от произвола конкретного чиновника. Если Церкви кто-то из чиновников скажет, что она не слишком толерантна в своем православии, иерархи всегда могут ответить: «таковы наши каноны, не лезьте в наш монастырь со своим уставом».

При этом любой человек следящий за жизнью православия, знает, что у нас регулярно происходят фундаментальные конфликты между Церковью и чиновниками. И только благодаря тому, что сказав «нет» Церковь не умрет с голоду через месяц, удается отстаивать серьезные вопросы.

Стешин:

- То есть независимость Церкви в России от государства - это благо…

Холмогоров:

В нравственных спорах голос Патриарха должен быть выше голоса любого чиновника. А вы же знаете, какие у нас чиновники. В 90-х годах они активно посещали деструктивные секты. На Сахалине мне показали здание «Свидетелей Иеговы» - с ним никто ничего не может сделать! Так хорошо чиновники им оформили бумажки. В современном мире одна из составляющих независимости – финансовая сторона. Если ее не будет, всей духовности и православию тут же свернут голову. Поэтому это очень хорошо, что наша Церковь, в целом, финансово независима и дай Бог, чтобы дальше было так.

КАК ОТЛИЧИТЬ АТЕИСТА ОТ БЕСНОВАТОГО?

Стешин:

- У нас очень часто путают атеизм и бесноватость. Атеист, в классическом определении, человек который не признает Высший разум. И ему, по большому счету все равно кто и во что верит. Возможно он даже получает эстетическое удовольствие от церковной музыки и архитектуры. А бесноватых от слов Вера, Церковь, Православие мгновенно начинает корежить и подбрасывать. Совладать с собой они уже не в силах, при разговоре о верующих они обычно употребляют только площадные слова и унизительные эпитеты: «жирные попы на мерседесах», «обложились золотом а пенсионерам есть нечего» и так далее. Автоматом подразумевается полная святость и бескорыстие любого атеиста. Но, верующие в последнее время научились отбиваться от нападок. На днях, например, в Интернет попали данные из налоговой службы о зарплате директора музея Исаакиевского собора Николая Бурова. Оказывается, в 2014 году его задекларированный доход составил 6 миллионов рублей, в 2015 году - 6 миллионов 700 тысяч. Всего-то в два раза больше чем зарплата губернатора Петербурга!

Холмогоров:

- Теперь понятно, куда размещались средства полученные от туристов… Я не думаю, что будущий настоятель собора будет получать такую же зарплату.

Стешин:

- При этом поток туристов просто гигантский. Я не помню, чтобы в Собор не было очереди. Ну, может быть в будний день в октябре или в феврале. При этом цены на билеты такие, что я неприятно удивился, когда посещал собор пару лет назад. То есть, нашим бесноватым, покупающим недешевые билеты, нравится платить двойную губернаторскую зарплату директору собора, лишь бы Церкви наперекор, они готовы умереть за это право!

Холмогоров:

- Ну, они же живут назло Церкви!