Платон Маматов: Не только вера делает человека, но и человек веру

Урал, начало зимы, мобилизация. Мы с Медоедом стоим в машине у ворот, Команданте убежал орать на дежурного, который тупит и не выпускает нас. Под колесами лютый говнолин. Он не такой глубокий, как на хохломе, но зато ночью замерзает в причудливые коросты из следов сапог и камазов, и по утрам можно ноги переломать, к обеду оттаивает, а вечером привычно жиденький. Идёт снег с дождем, стекла запотели, мы замёрзшие и сырые.

В уголке стояла Поповская палатка, иначе ее и не называли. Приличная такая камуфлированная палатка. Постоянно туда ходил из наших знакомых только Минбат. Остальные предпочитали снимать стресс бухлом и иногда мордобоем. Минбат же оказался искренне верующим, несмотря на морпеховский бэкграунд, насмешливо-агрессивный вид и упертость военной косточки.

Так вот, через запотевшие стекла мы видим, как от Поповской палатки к нам по говнолину бежит, именно бежит батюшка, и понятно, что бежит целенаправленно к нам.

Не успеваем мы с Медоедом открыть пачки от удивления, как батюшка открывает дверь, крестит сначала Медоеда (татарин, внук муллы), потом меня (естественнонаучное образование, атеист), и говорит: "Храни вас Господь!"

Тут уже мы успеваем, открываем пачки и пялимся на батюшку. Я ничего умнее не придумал, чем сказать: "Спасибо!" Не знаю, что положено на такое отвечать.

Батюшка закрывает дверь и уходит неспешно и спокойно в Поповскую палатку с видом человека, который успел. Мы ни разу не то, что к батюшке, даже к палатке его близко не подходили, знакомы не были и верующими прихожанами себя не проявляли.

Короче, нам с Медоедом теперь не страшны невзгоды - нас кастанул маной настоящий боевой маг. А Команданте - нет, он прибежал через три минуты, нам открыли ворота, и мы поехали.

А ещё у нас есть один старший офицер, многократно раненый и хромой, повоевал во всех конфликтах, начиная с конца Афганистана. Перед едой он стоит перед столом со своей тарелкой, молитву читает. Если бы был козлом - наверно бы над ним угорали, но он не козел, поэтому к его вере относятся с уважением.

Так что, не только вера делает человека, но и человек веру.