Ясиноватая, Донбасс на линии огня: 25-26 мая 2014 года. Архив

«Отряд «Искра» формировался на территории Ростовской области, насчитывал 120 человек»

«Ну, все, наверное, знают про эту историю – вокруг аэропорта и вокруг событий 26 мая. Борис Сысенко. Это мой товарищ, который погиб в аэропорту и которому я лично еще до того, как стал премьер-министром Донецкой народной республики, делегировал и права и полномочия по созданию этого отряда. Отряд насчитывал более 120 человек. Он формировался, действительно, на территории Ростовской области.

Соответственно у Бориса был целый штаб сотрудников. Сам Борис - отставной офицер спецслужб, подполковник (Борис Сысенко – выпускник Киевского общевойскового училища, гражданин РФ, подполковник ФСБ РФ в Ростовской области – Ю.Б.). Большую роль играли - Юра (я называю сейчас имена, поскольку эти люди, слава богу, здравствуют, живы и здоровы). Юра – это его начальник штаба, он полковник спецназа отставной. И Сергей. Все знают Сергея как «Иваныча» или еще по позывному «Апостол». Это отставной подполковник тоже спецподразделения. Многие сегодня его видели здесь, я думаю, ну, он еще появится. Здесь, я имею в виду, внизу, в гостинице «Норд Плаза». Собственно, эти три профессионала, как бы там не утверждали, готовили отряд, куда вошел примерно взвод чеченских добровольцев.

«Ахметов в какой-то мере создавал Донецкую народную республику. Задача отряда «Искра» - на 100% ликвидировать влияние Ахметова»

Формировали его под мои задачи. Формировали его на Донецк. Но, прежде чем решать задачи, поставленные непосредственно мной, этот отряд должен был решить одну специальную задачу – специальную, находящуюся в секрете. Я и сейчас до конца вам не буду формулировать суть этой задачи, потому что, простите, еще пока не имею на это права. Но кое-что, кое о чем я намекну. Мягко выражаясь, прозрачно намекну. Одним из частных следствий решения этой задачи было бы полное, 100%-ное нивелирование влияния Рината Леонидовича Ахметова на Донецкую народную республику. А вы, наверное, знаете, что такое Ринат Леонидович Ахметов по кличке «Уважаемый» и каково его влияние было на Донецкую народную республику в начале ее существования. Практически 100%. Ринат Леонидович Ахметов, представитель Донецкого клана или донецкой мафии, к которой относился и Янукович, между прочим, - был фактически хозяином Донецкой области и отчасти Луганской. И донецкие политики, в том числе и те, которые вошли в первый состав правительства Донецкой народной республики, первые органы власти Донецкой народной республики... (подчинялись Ахметову – Ю.Б.) Человек из этого исключения- я его там вижу, вдалеке, разговаривает – это Андрей Евгеньевич Пургин, вице-премьер Донецкой народной республики в прошлом. Вот он не был человеком Ахметова. Но это «Искра» - редкое счастливое исключение. А многие другие были (под влиянием Ахметова – Ю.Б.). И, как вы понимаете, нивелирование влияния Ахметова было важнейшей задачей для дальнейшего существования Донецкой народной республики. Ведь Ринат Ахметов ее действительно в какой-то мере создавал. Вы сами знаете почему. Потому что когда в Киеве пришла к власти хунта, Ринат Ахметов оказался «зажат». И там его «лепший друг» товарищ Коломойский играл большую роль. И Ринат Ахметов понимал, что его могут лишить и денег, и имущества, а может быть, и не только денег и имущества. Потому ему нужно было вновь созданное государство, фактически его собственное ринатахметовское княжество, которое могло бы балансировать между Россией и Украиной, не входить ни туда, ни туда и являться самостоятельным олигархическим образованием. Фактически государственно-олигархическим образованием. А наша задача, задача тех, кто, извините за откровенность, руководил тем явлением, которое называется «Русская весна» - это такая неформальная иерархия, не включающая в себя частных государственных чиновников и людей, которые связаны с государством. Так вот, наша задача была не допустить того, чтобы Донецкая народная республика, только-только зарождавшаяся, стала бы ринатахметовской. И от одна из специальных задач состояла в нивелировке этого влияния – влияния Рината Ахметова. Отряд был в частности ориентирован на решение этой задачи. Я на короткий срок выехал тогда из Донецкой народной республики, буквально на 2 дня, добрался до Москвы, потом вернулся в Ростов и отряд фактически забрал с собой, если можно так выразиться.

«Ходаковский и батальон «Восток» подчинялись Ахметову, мне привезли 14 млн. долларов»


После этого мы прибыли и разместились в отеле, это, как многие здесь знают, база батальон «Восток» и Александра Ходаковского. После чего один из соруководителей моего отряда совершил большую тактическую ошибку– он посвятил в замысел операции Александра Сергеевича Ходаковского. А вы, наверное, знаете, а если не знаете - я готов подтвердить, у меня на каждое слово, которое сейчас произношу, есть свидетели, живые, некоторые из них в этом зале находятся, в том числе и бывшие люди Ходаковского, которые были к нему близки. Вот… Александр Сергеевич Ходаковский состоял на содержании у Рината Леонидовича Ахметова. В частности он при мне съездил на встречу с Ринатом Леонидовичем привез 14 млн.долл. и пытался их предложить мне. Я вернул ему обратно. Чемодан остался у Александра Сергеевича. Т.е. батальон «Восток» - в нем служили честные люди, многие честные люди, честные солдаты и офицеры, которые воевали за Россию и за Донецкую народную республику и были к этому готовы. Но, к сожалению, командование батальона «Восток» в значительной степени подчинялось господину Ахметову. И вот здесь появляется мотив. Как только Александр Сергеевич Ходаковский узнал о предстоящей операции, как вы понимаете, у него возник мотив, очень серьезный, сделать так, чтобы этот отряд не смог эту операцию выполнить. Потому что этот отряд… его спонсора и хозяина фактически лишал его и власти и финансирования. А сам Александр Сергеевич Ходаковский тогда еще не был за Донецкую народную республику. Он был тогда в состоянии баланса – он был против Украины, но и не за Донецкую народную республику, как бы был силой союзнической в некоторых отношениях, но уж точно против того, чтобы выполнялась такая операция, которая затрагивает интересы Ахметова. К сожалению, просто мы пользовались тогда неверной информацией, и командование отряда пользовалось совсем неверной информацией, я вам скажу честно, совсем неверной информацией, решило, что Ходаковский – это прямо 100% наш парень, которому надо довериться. Ну, доверились.

«Ходаковский вышел на тех людей в руководстве «Русской весны», которым подчинялся я, и получил одобрение на операцию в Донецком аэропорту»

Кто-то местный нам все равно был нужен. Все были добровольцы и местности то что называется не знали. Александр Сергеевич Ходаковский тут же предложил план прекрасной операции в аэропорт. Бескровный - у него все уже договорено было с Кировоградским спецназом, потому что у него друзья, лепшие кореша, сослуживцы, все прочее. Заходим, заодно так же проводим на месте боевое слаживание и все отлично, точно, гарантия - никакой крови. Я не очень доверял даже этой операции, поскольку понимал, что в отряде отсутствует слаживание. Но, надо сказать, что у Александра Сергеевича были уже тогда неплохие связи, он вышел на тех людей в руководстве «Русской весны», которым подчинялся я, откровенно скажу. Это – не подумайте ничего. Это не Администрация президента, ни Владислав Сурков, ни кто-то из государственных деятелей Российской Федерации. Но тем не менее, получил одобрение на эту операцию. Я не очень верил в ее успех и поэтому вместе с ним отправился в аэропорт ночью с 25-го на 26-е мая для того, чтобы разместить наших людей там, вывести их там на позиции. После того, как мы в аэропорт заехали, после того, как я посмотрел на здание нового терминала, на наши позиции, честно говоря, исходя из своих представлений о действительности, из своего опыта, из моих слабых теоретических знаний офицера запаса, полученных в свое время на военной кафедре, и не таких слабых практических знаний участника трех войн (приднестровской и чеченских), я оценил позицию, как бы коротко назвать? Пожалуй, их коротко назвать можно одним словом – жопа. Позиция такая, что в случае любого серьезного боя - хана. Повторяю. Прямо там в терминале я в присутствии свидетелей предложил Ходаковскому отменить операцию и вывести отряд из здания терминала. Ходаковский отказался, сославшись на то, что все договорено, точно стопроцентно. Неважно, что позиция отвратительная. Важно то, что боя в принципе не будет. Для того, чтобы убедить меня, он вызвал на переговоры представителя Кировоградского спецназа, который действительно пришел, но разговаривал Ходаковский с ним отдельно, без меня, потому что сказал, что не будет при мне разговаривать должным образом. Я все равно не очень поверил в эту историю и, вернувшись, ночью глубокой уже в свое расположение, вышел на связь с теми людьми, которые в иерархии стояли выше меня и предложил им все-таки операцию отменить, мотивируя это все теми же самыми соображениями: если начнется бой, то нам хана. Никаких больше других операций не сможем, поскольку существовать не будем. Как всегда, аргументы мои были услышаны, выслушаны, но ответ был типично русский: да, все, наверное, может быть, правильно, но давайте отложим решение окончательное до утра. Потом появился Александр Сергеевич Ходаковский и сказал, что в аэропорту вот-вот начнется бой, тот самый бой, о котором он еще за несколько часов до этого говорил, что его точно не будет, 100% не будет.

Так вот. После этого мы выехали с Ходаковским вместе в аэропорт, машина наша была обстреляна, бой уже начался к этому времени, бой нас разделил. Потом соответственно началась легкая паника в правительстве Донецкой народной республики, мне пришлось вернуться в сам Донецк, провести экстренное заседание и объяснить людям, что война войной, но работать надо. А на войне потери, так что все это вполне естественно, так что не пугайтесь, граждане… потом я вернулся, поехал в здание СБУ, где в то время размещался Сергей Здрилюк со своим отрядом. Вместе с Сергеем мы сформировали небольшую по численности боевую группу и выдвинулись в сторону аэропорта уже совместно. Всего сколько у нас было? Человек 30, наверное, 40? Не больше. Мы пошли в обход через частный сектор, были в какое-то время прижаты огнем достаточно плотным, были вынуждены отойти. Ходаковский пишет в своем опусе, что у меня была связь. Да, действительно, у меня была связь телефонная с теми, кто находился в этом новом терминале, кто там оборонялся. К сожалению, в основном не с командирами, связь там глушилась, телефон там глушился, а другой связи у нас, к сожалению, не было вообще. Только телефоны мобильные. Но тем не менее иногда поговорить можно было. Разговаривали, в частности, с бойцом с позывным «Гора». Ну, и с Борей, конечно, тоже, соответственно. Я понял, что управление отрядом, к сожалению, Борисом в значительной степени утрачено, и Юрой, который тоже находился там, начальником штаба, и часть отряда приняла самостоятельное решение прорываться на «камазах» из здания терминала. О чем я и постарался оповестить всех доступных мне по телефону командиров, всех тех, кто был со мной на связи. В частности, кстати, Александр Захарченко, который тоже принимал участие в этих событиях и по моему приказу вышел со своим отрядом в сторону аэропорта в помощь тем, кто там сражался.

«Ходаковский скрывал, что «камазы» «Искры» расстреляло тыловое подразделение «Востока»

Надо сказать, что эти два «камаза», вышедшие из нового терминала, они пошли, наши боевые порядки - там был такой слоеный пирог из нас, из «укропов», в смысле из противника (слово дурацкое, жаргонное выражение) – из нас, противника и снова из наших отрядов. В общем, был слоеный пирог. Несмотря ни на что, несмотря на то что эти «камазы» обстреляли – панически палили во все стороны, не разбирали, где свой, где чужой, эти «камазы» прошли относительно благополучно практически весь путь, до самого Донецка и расстреляны эти «камазы» были только на Кировском мосту, т.е. практически с тех позиций, которые были уже в городе. Кировский мост – это граница собственно городского поселения, города Донецка. И расстреляло эти «камазы» тыловое подразделение господина Ходаковского, о существовании которого мы все в общем понятия не имели под командованием некого «Сан Саныча», если кто-то знает. Ну, я думаю, что многие знают. Вот это тыловое подразделение, оно и накрыло эти «камазы» «дружественным», с позволения сказать, огнем. Сам потом Ходаковский в течение очень долгого времени скрывал, что расстрел «камазов» был делом рук его подразделения. Основная его мысль была то, что это дело рук подразделений Игоря Николаевича Безлера, который тоже во всей этой свистопляске принимал участие. Только сильно позже я выяснил, что Александр Сергеич Ходаковский просто тщательно скрывает факт расстрела именно своим собственным «востоковским» подразделением. Возникает вопрос: что это было? Преднамеренная история или все-таки трагическая случайность? То, что Саша Ходаковский постарался организовать операцию в аэропорту – это была явно преднамеренная история, совершенно четко мотивированная. Не то, что пишет Ходаковский, что я был заинтересован в какой-то телевизионной картинке. Телевизионной картинки, военной, было до фига и больше. Она шла из Славянска, из Горловки, из Карловки, еще откуда угодно, да и из самого Донецка. Ее было полно на тот момент и никакой новой никому не требовалось, она заполняла все российские и зарубежные телевизоры. Более того. Прекрасная идея, что я способен пожертвовать в той сложной обстановке, когда мне предельно были нужны свои люди, на которых я мог опереться, я пожертвовал собственным отрядом, который формировался изначально мне в подчинение, для моей собственной поддержки, для выполнения моих собственных задач, потому что я в этой полуфеодальной обстановке, при наличии многих отрядов, чья лояльность не была абсолютно четко выяснена, я пожертвовал своими людьми для создания картинки – это было, конечно, абсурдное предположение. У Александра Сергеевича был четкий мотив. А вот был преднамеренным расстрел «камазов» или не был преднамеренным, был все-таки «удачной» для Александра Сергеевича Ходаковского случайностью, я не знаю.

«Ахметов и ахметовские люди, снабженные ахметовскими финансами и отчасти ахметовским оружием, все они нам были нужны, и нами были использованы»


Я думаю, у вас возникают еще некоторые вопросы, например, связанные с тем, а почему тогда собственно, если я понимал, что Ходаковский ахметовский человек, почему я его не арестовал? Почему я не заменил командование батальона «Восток»? Ну, а представьте себе ситуацию того времени. Нам нужны были все союзники, любые. Донецкая народная республика, простите, давайте будем говорить откровенно, держалась на соплях. Едва-едва. Любой союзник, в т.ч. и такой союзник как Ахметов и ахметовские люди, снабженные ахметовскими финансами и отчасти ахметовским оружием, да, все они нам были нужны. К сожалению, политика – такая вещь. Это искусство возможного. Я честно признаю. Я понимал, что Ходаковский не совсем верен республике. Но тем не менее его союзнические возможности и возможности ахметовских людей, нами в какой-то момент были более-менее использованы. Хотя при этом одной из внутренних моих задач было то, чтобы не допустить, чтобы республика стала ахметовской вотчиной. Потом с Александром Сергеевичем еще случались всякие разные несуразности, неудачный бой в Мариновке, о котором все знают, значительно более неудачная и значительно более важная операция по взятию базы на Боссе. Если помните, в Донецке находились, прямо в черте города Донецка, базы, которые были заняты частями противника, прежде всего частями внутренних войск – база на Боссе и база на ул.Щорса (базы двух полков Национальной гвардии – Ю.Б.). Там, где «Восток» не принимал участие, там где Ходаковский не был в операции - взятие базы на ул.Щорса.

База нам досталась полностью, со всей техникой, со всем оружием, со всем боекомплектом. И это сыграло предельно важную роль для существования Донецкой народной республики. База на Боссе была значительно более многочисленной. Техники и вооружения там было в разы больше. Я думаю, честно говоря, на порядок, т.е. раз в 10 больше. Чем закончилась осада Боссе, вы знаете, наверное, да? База на Боссе взорвалась и рвалась сколько? Дня два или три? Да. Ее командир вместе с гарнизоном, украинский командир благополучно ушел через боевые порядки батальона «Восток», потом в Киеве получил звание Героя Украины (не правда, командир вч 3037 НГУ, который подорвал свои арсеналы и вывел 300 военнослужащих из Донецка, получил повышение в звании – Ю.Б.).

«Если бы Ходаковский стал моим преемником, мы бы сейчас имели ахметовскую республику»

Как вы думаете, почему Александр Сергеевич Ходаковский, командир одного из самых многочисленных подразделений Донецкой народной республики так и не стал моим преемником? А у него были связи и в Киеве, и в Москве. Подполковник, офицер, обаятельный человек, умный и все такое. Но почему-то моим преемником стал совсем другой человек. Там простая на самом деле вещь, абсолютно. Потому что если бы преемником стал Александр Сергеевич Ходаковский, то мы бы имели сейчас ахметовскую ненародную республику, олигархическую республику. Он не стал. Выводы были сделаны и все-таки мы так или иначе не дали республике стать вотчиной Рината Леонидовича Ахметова.

(из зала) – Александр Юрьевич, вопрос можно? Вопрос и поправочка. Вы забыли еще уточнить, забыли рассказать о панике, которая возникла на первой базе в городе Донецке, подразделения «Восток», когда база была полностью замародерена, разграблена, помните, да?

- Было дело, подтверждаю. Я думал, что это мелкая подробность, которых немало в других…

(из зала) - Александр Юрьевич, это просто объясняет причину, потому что эта база принимала участие в расстреле «камазов».

- Да, совершенно верно. Я, к сожалению, просто вынужден сокращать весь этот рассказ трогательный.

«Мы инкорпорировали в батальон «Восток» русских добровольцев, чтобы он не смог свернуть с пути защиты «русского мира»

Никто заслуг батальона «Восток» и в том числе и лично Александра Ходаковского в дальнейшей обороне республики не отрицает. Мы все помним, что бойцы Ходаковского держали Саур-могилу, это правда, это они были. Мы все помним, что бойцы Ходаковского во время операции в Дебальцево в 15-м году держали под Донецком истончившийся фронт и потеряли на этом очень немало людей. И надо сказать, мне по этому поводу, очень жалко Александра Сергеевича, потому что он, будучи талантливым, способным человеком и офицером, он тем не менее, залетел как раз и в результате сейчас лишился всего, когда он не нужен ни в Донецке, ни в Москве, ни тем более в Киеве и не нужен Ринату Ахметову, потому что лишен силового подразделения, что он сам себя «влепил» в такую ситуацию. К сожалению, «влепил» себя привычками украинского политика к двурушничеству и иногда к вранью, как он считает, во благое дело, ради каких-то прагматических целей, но, к сожалению, он сам себя в эту ситуацию «втащил». А его заслуг я не отрицаю. Более того, мы целенаправленно инкорпорировали в батальон «Восток» иногда очень качественные подразделения русских добровольцев. Это было сделано для того, чтобы батальон «Восток» точно не мог, несмотря на то, что думают его командиры и руководители, повернуть куда-то в сторону и свернуть с намеченного пути защиты «русского мира».

Денис Клосс родился в Тернополе. На Украине он окончил медицинскую академию и уехал на Чукотку, где работали его родители. Ему 33 года, и сейчас он главный травматолог Чукотского автономного округа. В свой летний отпуск Денис поехал добровольцем с Чукотки на юго-восток Украины.
— Моей целью было попасть в больницу в Славянск. Я приехал в Ростов и стал искать пути, как добраться до города и вообще перейти границу, потому что для мужчин она уже была закрыта. Я связался с местным отделением Красного Креста, так как работаю там инструктором. Меня попросили подождать, пока границу откроют. А у меня отпуск — время ограничено. Мне посоветовали обратиться к донским казакам. Они дали адрес, где набирают добровольцев с опытом боевых действий.
— А у вас есть опыт боевых действий?
— Нет, я и стрелять не умею. Но я травматолог, у меня десять лет опыта работы, и я сталкивался и с огнестрельными ранениями, и с осколочными, и с минно-взрывными. Меня сразу взяли. Буквально ночь мы под Ростовом переночевали, погрузились в три КАМАЗа, затем направились через границу в обход погранпостов. Проводники-ополченцы ехали впереди. В следующей машине были русские. Ну «русские» условно: там и армяне, и осетины, и много кто был. Еще один грузовик вез чеченцев. А в последнем ехали украинцы, которые тоже защищали юго-восток. Среди украинцев было много приезжих из Харькова, Днепропетровска, Одессы.
23 мая мы заехали в Донецк. У нас с собой был гуманитарный груз: медикаменты, средства гигиены, которые мы должны были там передать.
Я занимался организацией медицинской помощи в отряде добровольцев. Я ни разу за все время не выстрелил, хотя оружие у меня было.
Я так и не добрался до Славянской больницы, так как Славянск был блокирован. А 26 мая я попал в бой за Донецкий аэропорт.
— Расскажите об этом.
— Ну мясо просто это было. Там два терминала: новый и старый. Мы ночью заняли новый терминал, а в старом находился кировоградский спецназ — подразделение регулярной украинской армии, охранявшее этот аэропорт. Задачей добровольцев было не дать приземлиться бортам с новыми киевскими группировками, которые направлялись в Донецк на следующий день после президентских выборов. С кировоградцами у нас была предварительная договоренность, что стрелять друг в друга не будем.

Но что-то пошло не так. Мы уже потом анализировали, что, поскольку там тут же появились частные военные формирования — наемники, именно они открыли стрельбу и по нам, и по кировоградцам. Но никто же из нас не знал, что они есть. И ни мы, ни украинский спецназ не поняли, кто начал стрелять. А дальше уже вообще неважно было, кто против кого.
Потом начался авианалет, а все чеченцы находились на крыше. И их всех накрыло. Мы побежали наверх и стали забирать раненых —15 человек пострадали и один погиб. Всех стащили и стали уходить, потому что шансов не было: и снайперы обстреливали, и кировоградцы крыли из АГС-17 (гранатометы. — РП), а к вечеру у аэропорта появились еще и минометы.
— А ПЗРК у вас не было?
— Был. Муляж. Никто же не ожидал, что новый терминал, в строительство которого вбухали столько денег, украинцы будут разрушать. Это было нашей фатальной ошибкой, наверное. К вечеру мы все уже покинули аэропорт.
Мы не могли оставить раненых и уйти сразу. Если так сделать, то на подразделении можно поставить крест, никто больше не пойдет рисковать. Но из-за того, что этих раненых долго и тяжело было доставать, мы сильно задержались. Во время отхода, на въезде в Донецк, нас обстреляли.
В КАМАЗ с русским отрядом влетела не то граната, не то ПТУРС, и он был уничтожен полностью — около 35 человек погибли на месте, только три-четыре человека выжили. Я был во втором грузовике с ранеными чеченцами, а добровольцы с Украины нас прикрывали. Нам мина попала под днище, нас перевернуло, оторвало передние колеса. Потом начался обстрел, мы стали ловить машины на дороге, загружать туда раненых и отправлять в больницы.
— А вы сами не пострадали, когда КАМАЗ перевернуло?
— Еще как пострадал, но я это уже потом понял. Передал раненых в госпиталь, немножко мозгами подостыл и чувствую — голова кровит. Пошел мыться, смотрю — весь в крови: и своей, и чьей-то еще. Все ноги посеченные осколками, тело синее. Сам себя обработал, перевязался и дальше поехал.

— А что было дальше?
— Ну что дальше… Чеченцы с такой войной дальше не согласились и уехали в Чечню. У них к тому же пол-отряда было «трехсотыми» («Груз-300» — раненые солдаты, которых требовалось вывозить с территорий боевых действий. — РП), и нужно было обеспечивать их отход. Я поехал с ними. До конца отпуска у меня оставалось дней восемь.
— С какой войной они не согласились?
— Там, понимаешь, темная история была с этим Донецким аэропортом. Мы уже потом стали разбираться, кто обстреливал грузовики во время отхода. И основной версией стало то, что это были свои.
— Ополченцы?!
— Ополченцы. И вопрос встал, что это — некое предательство или простое русское разгильдяйство? Мы же были блокированы в этом аэропорту, и подразделения батальона «Восток» шли к нам на прорыв. И то ли они не знали, кто именно был в новом терминале, то ли произошла диверсия и они получили команду, что там украинская армия.
— А чем воевали ваши противники?
— Там много оружия интересного. У наемников, к примеру, работали женщины-снайперы. Одну из них наши свалили из граника (гранатомета. — РП) и отобрали у нее американскую крупнокалиберную винтовку «Барретт». У этого оружия пуля дерево перерубает. Страшная вещь.
...