Руслан Мармазов: У донецких собственная гордость

А может быть и нет вовсе никакого донбасского характера? Вдруг это мы все сами придумали?

Еще раз причитайтесь к этим фразам. Что чувствуете? Я вот пару раз перечитал, кулаки непроизвольно сжались, желваки заходили, шерсть на холке, та, что еще осталась, встала дыбом, небось и глаза кровью налились, просто мне не видно. Это, пожалуй, если бы автором слов оказался не я сам, так мог бы он, автор, в смысле, и по сопатке выхватить. За что? За ересь несусветную, за дикое и лживое предположение, а еще для порядка.

Последнее время мне часто и густо сообщали со стороны, еще и с неприятной такой эмигрантской картавинкой, дескать ничего в Донбассе особенного нет. Обычный регион, причем, — внимание! – украинский. И люди там обитают среднестатистические, даже хуже того, необразованные какие-то, неотесанные, порочные и слабо интегрируемые в райские (Аллилуйя! Аллилуйя!) европейские ценности. Второсортные, короче, людишки, и это еще в лучшем случае. Вот что мне говорили… Ну как мне? Не мне персонально. Скорее, всем нам, жителям Донбасса пытались это записать на корочку общественного сознания. Что показательно, больше всех усердствовали и отчаянней других рупоров с ножками гундосили и брызгали слюной как раз бывшие земляки. Из просвещенных, разумеется, выращенные на отборных заокеанских печеньках и сгущенном западничестве. При нашем с вами попустительстве, между прочим, взросшие, но это отдельная тема для разговора. Сподобит Господь, дойдем и до нее как-нибудь.

Казалось бы, вчера еще за одними столами хлеб преломляли, за одними партами сиживали, по улицам тем же самым прогуливались, а тут такое прояснилось полярное расхождение… Раскол, буквально, до самого фундамента. Я раньше все никак не мог для себя ответа найти, откуда в войну полицаи брались? Теперь анатомия этого процесса стала куда яснее.

Поначалу меня все это люто досадовало, потом ярило, раздражало, короче говоря. Вычитаю по случаю статейку какую-нибудь поносную на сайтах, рычать начинаю. Мы же, донецкие-то, заводные, на решения скорые… А потом подумал: «Чего это я психую, нервы зря жгу?» На кого, главное, бесценную душевную энергию трачу? Донбасс, значит, говорите обычный и люди там сирые? Считаете так? Та ради Господа нашего, считайте, как хотите. Это же значит, что от Винницы он, Донбасс, в смысле, не отличается? Дивно! Сидите в Виннице. Или Полтаве. Или Днепропетровске. Тот же Донецк, верно? Так еще и нас, дончан, с непомерными амбициями и каким-то, видите ли, донецким характером там нет. Вообще красотища. Рад за них и счастлив. Один деятель, который много лет трудился агентом влияния в нашем универе, уверенным ковшом черпал гранты и браво ходил с натовским компасом на лацкане, теперь дает интервью из Ужгорода, замечательно-де ему там, чистая Европа и пьяный воздух свободы. Чего, спрашивается, так долго мучился? Валил бы раньше… Никто не держал.

Нет, братцы, я считаю, что особый донецкий характер есть. Во всяком случае, мне приятно жить с этим знанием. А если кого-то оно раздражает, то пусть простят великодушно, но передаю им свой грубоватый донецкий привет. С прибором, разумеется.

Между прочим, я далек от того, чтобы идеализировать эту категорию. Донецкий-то характер. Он непрост и противоречив, не всегда удобен в употребление и слабо монтируется с другими моделями. Не универсальная, словом, ой, совсем не универсальная штуковина. Даже носителю с ним не всегда совладать, чего уж говорить о кому-то другом. Но, не стану кокетничать, горжусь я им, характером. Не своим персонально, само собой, для этого я маниакально скромен. Земляками своими горжусь, среди которых чувствую себя в своей тарелке. Да и не тарелке даже, а в плавильном котле, где полтораста лет из самых невероятных ингредиентов варилось донбасское мировоззрение, с шипами и розами, силой и наивностью, антрацитом и сталью, степной волей и метановой стихией.

Только, знаете ли, донецкий человек не склонен к абстрактному философствованию. Категориями мы мысли конкретными, а аргументы находим в житейском опыте, своем и соседском. Так что, позвольте расскажу историю из собственной биографии, байку даже. Там фигурирует черта характера, и моя, и донецкая вообще, которая нам постоянно вредит. Но без нее у нас мало что получается. Когда-то давным-давно, в прошлом тысячелетие, когда СССР еще не развалился, но уже начал громко потрескивать, служил я в Советской Армии.

Шел второй год почетной обязанности, был я сержантом (просто к слову, из 8 сержантов дивизиона 6 были донецкие), в наряды заступал соответствующие – дежурным, помначкара, разводящим и тому подобное. Скорее всего, служба у нас была поставлена правильно. Только и делали, что заступали, сменялись, готовились к смотру, зябли в карауле или парились на боевом дежурстве. О глупостях, наподобие дедовщины или самоходов и думать не получилось бы. Каждая свободная минута самопроизвольно использовалась под сон, даже на ходу. Иногда случался у нас оригинальный и приятный субботний сержантский наряд – дежурный по бане. Задача простейшая, а от того для солдатской жизни сладчайшая. По очереди, согласно графику, понятно, запустил на помывку три дивизиона, после каждого взял из подразделения пару солдат и проследил, чтобы они тщательно убрали после товарищей в душе и раздевалке. Вечером сдал ключ. Мечта, короче говоря.

И вот субботнее утро, развод на службу. Веселье парково-хозяйственного дня, заботливые офицеры, которые вместо пива и рыбалки работают отцами солдат, а от того особенно дотошны, и тут – тыдым! – дежурство по бане. А дивизионы на помывку прибудут только после обеда, не раньше. Видимо, я хорошо себя вел и небеса намекнули на свою благосклонность. Выпав из контекста трудовых армейских будней, что случалось крайне редко, я бодро, даже рысцой убыл в баню. Запер дверь, улегся в холодной парилке на пухово мягкую дубовую полку и приступил к дежурству. У меня было добрые несколько часов на то, чтобы потешить себя внеплановой дремой. Вдруг, сквозь счастливые грезы в стиле «пусть приснится дом родной», слышу, что дверь ломают. Ладно, может и не вполне ломают, но тарабанят изрядно.

Мысленно, а может и в слух даже, посылаю тех, кто разрушил мой мизерный солдатский кайф, пусть это хоть и товарищ министр обороны маршал Советского Союза Язов будет, и все же идут открывать. Нет, не министр, нет, не маршал. Но майор, зам по тылу с каким-то пыльным складским прапорщиком. «Ты кто такой, что тут делаешь? Спишь, небось?» — страшно, как ему думается, шипит майор и усы топорщит. Я пятерню к звездочке, к серпу с молотом на лбу прикладываю: «Дежурный по бане сержант Мармазов. Сплю, разумеется, товарищ майор». У того глазища чуть на ниточках из орбит не повисли, как в идиотских американских мультиках, губы задрожали, а, судя по тому, как скверно нас кормили, сам зам по тылу не голодал, полнокровный был, я уж испугался, чтобы удар его не хватил. Но он выпустил спасительный пар во фразу: «Откуда ты наглый такой, что, из Донецка?» А я уже проснулся совсем: «Не наглый, а правдивый. Что поощряется командованием. Так точно, из Донецка». У майора слова закончились, у прапорщика и не начинались, посмотрели они друг на друга с непониманием, синхронно скрипнули зубами и, что вы думаете, ушли! С тех пор относились ко мне как к жутко подозрительному типу, но в конфронтацию вступать не решались.

А теперь о той самой черте донецкого характера сказать следует. Нет, не о наглости, Боже упаси! О нашей легендарной правдивости к месту и не к месту, и даже себе во вред. На обман если и пускаемся, то в крайнем случае, причем, чаще всего, неудачно. Говорить правду, конечно, легко и приятно, но многих это шокирует. Нахальную лобовую правду действительно можно принять за тонкую интригу, коварное иезуитство. Особенно, если собеседник меряет по себе.

Почему огроменный Донбасс не генерировал, за редкими, в пределах погрешности, исключениями, сколько-нибудь значительных политиков? Качественно брехать никто толком не умеет! Даже если и пробует, ничего путного не выходит. И уроки берет, и речь себе ставит – все не то. Коряво, неуклюже, легко читаемо. Жалкое, короче говоря, зрелище. Руководители промышленности, технари, предприниматели, военные, антикризисные, не к ночи будет сказано, менеджеры очень даже получаются. Но не политики. Потому что, принять быстрое решение, взять на себя ответственность, когда или грудь в крестах или голова в кустах, в тугую минуту переломить ситуации хребтину через колено, костьми лечь, но победе в глотку зубами вцепиться – это наше, это мы умеем. Ловко маневрировать, гибко строить многослойные отношения, скользить ужиком вертлявым между дождинками – вот противопоказано такое донецкому человеку самой его природой. Не талантливы мы по этой части. Кстати, если заметили, я тут по ходу дела еще на несколько непустяковых особенностей местного характера указал. Конечно, заметили, уверен. Дончане – народ внимательный, дотошный, памятливый… О! Снова черты, и важные…

Не я придумал, а слышал это неоднократно от тех выходцев из Донецка, которые пытались строить дело в Киеве. Это давно было, до украино-донецкой войны еще, разумеется. Так вот, толкуют, что прибывали они в бывшую столицу, начинали переговоры вести, договаривались о чем-то там коммерческом… А привыкли-то как? У нас слово не сдержать не только не красиво, постыдно даже, но, по ситуации, и опасно. Говорил уже выше, скоры мы на решения, а еще довольно прямолинейны, незамысловаты. Ежели ударили по рукам, и кто-то не сдержал слово – срам несмываемый, крушение репутации на молекулярном уровне, или еще что похуже. Это даже, если и документов никаких не подписывали в присутствие адвокатов и нотариусов. А как в Киеве? Ворох бумаги извели на разные обязательства с описанием штрафных санкций, юристы довольные уже с гонорарами на моря умотали, обо всем договорились, и… И балалайка! Ничего не работает, партнеры деньги получили, но товар не поставили (или услуги не оказали), начинаются разборки… Цивилизованные такие, европейские разборки, а те, кто подписи ставил с той стороны, обещал кренделя небесные, лыбится и ничего делать не собирается. То есть, вообще, абсолютно. В суд? Идите, хоть в страсбургский. А как же слово? Какое слово? И все в таком духе. Заметьте, не только в бизнесе, в политике тем более, это же естественная среда обитания трепачей и балаболов.

Тут вроде к месту загордиться, мол, смотри, что мы за особенные люди, сверхчеловеки фантастические. Но, на самом деле, все обстоит скромнее, никакой богоизбранности, минимум мистики, исключительно естественный отбор, селекция. Это, к слову, не только нашей легендарной простоты душевной касается, но и прочих атрибутов донецкого характера, о которых я еще, скорее всего, скажу.

Когда скажу-то? Да хоть завтра. Или послезавтра. И еще кое-какие пояснения, доводы приведу. А рассказ прерываю, чтобы интригу сохранить. Чтобы, значит, благодарный читатель валом валил на сайт MARMAZOV.RU и радовался правдивому донецкому слову.

Окончание следует.

Руслан Мармазов