Евгений Сергеев: Мертвец

Я погиб 12 октября 2014 года. Ближе к полуночи. Точнее не скажу. Это произошло неожиданно, - в продуваемой всеми ветрами ночной луганской тоскливой степи. Я, тащивший на плече свой пулемет, идущий, точнее бредущий, во весь рост, вымотанный и опустошенный долгим маршем из окружения, вдруг услышал резкий, зловещий вой, шипение, хлесткие хлопки и увидел над собой, метрах в десяти над головой раскрывшиеся разноцветные одуванчики семи кассетных "Градов". Резкий толовый запах, выбитая пыль и 26 000 поражающих элементов. Я увидел не все из них, - может быть, на глаза попались пять или шесть тысяч кроваво-красных, раскаленно-белых, зеленовато-малахитовых искр. Не больше. Они покосили вокруг меня весь бурьян, выбили пыль из под ног, бросили в лицо свою обжигающую воздушную волну, отбросили от меня несколько теней и на миг осветили тропу, по которой я шел, - а я все так же продолжал стоять, совершенно безразличный, даже не успевший испугаться. Я не мог остаться в живых. Так не бывает..

До этого я погиб пятью днями раньше. Снарядный осколок расколол ударный взрыватель фугасной гранаты от РПГ-7, со снятой чекой и заряженной в трубу гранатомета. Она лежала в 70 сантиметрах от моей головы. И осколок выбрал ее, а не мою голову и правильно сделал, - она должна была, обязана была, по всем законам физики взорваться и испепелить меня. Но не взорвалась. А ведь так не бывает..

Еще раз я ушел во Тьму утром, 12 октября, когда ВСУ пошло в наступление и ребята Атамана, струсив, побросав оружие, подставили нас под окружение, а я все это пропустил, так как из-за идиота командира шесть ночей подряд стоял в ночном наряде и теперь спал, как убитый, не слыша ни боя, ни танков, ни нашего поспешного отступления к лесу. Единственный человек, кто вспомнил обо мне, был Сережа Журавель. Именно ему, единственному в моей жизни человеку, моя жизнь показалась важнее своей. Только ему, простому ростовскому парню и моей матери. Больше никому. Он, на глазах роты десантников и двух БМП-2, побежал по открытой местности к моему окопу и разбудил меня. И разбудив, так же вернулся к лесу. И мы, расстреливаемые в упор из двухсот стволов и двух автоматических пушек, как куропатки на полигоне, так и не словили ни пулю, ни снаряд, ни гранату. Все прошло мимо. И так не бывает...

Когда я уже был в безопасности, в клубе села Степовое, где мы переночевали и ждали от Бэтмена автобус, чтобы вернуться в Луганск, я вышел на крыльцо и закурив, обратил внимание на развязавшийся шнурок на берцах, наклонившись, я в ту же секунду не словил пулю в голову из автомата, - случайно выстрелившего при разборке на коленях у старика ополченца. Он забыл разрядить оружие и оно сработало. Случайно не по мне, а по каменной колонне, у которой я стоял. И если бы не шнурок, то... То так не бывает...

Так что я покойник. Уже давно. У смерти в отпуску. Пока. На время. А потому и говорю, что хочется и живу, как считаю нужным и часов не наблюдаю. И смешны мне хлопоты живых. Суета.... Нет большего безумия и глупости, чем пытаться в страшные времена испытаний, искать своего мелкого, мещанского, личного счастья, прячась за ложь, самообман и страх. Нет. Это глупо...