Ходаковский: Неисторические параллели

На Соловецких островах в Белом море в начале двадцатых годов на территории монастыря был образован Соловецкий лагерь особого назначения - сокращенно СЛОН. Во второй половине двадцатых его преобразовали в Соловецкую тюрьму особого назначения - СТОН. Где-то в году двадцать девятом в зарубежную прессу просочилась информация о чудовищных условиях содержания заключенных на Соловках, и из заграницы был выписан находящийся там в эмиграции Максим Горький, который, как полагают, в обмен на смягчение режима содержания арестантов должен был дать опровержение западным публикациям. Высокому гостю, разумеется, предложили "товар лицом", но в одном из бараков он увидел, что заключенные держат советские газеты перевернутыми, якобы читая, тем самым указывая на показушный характер ситуации. Горький подошел к одному из них, перевернул газету, показывая, что все понял, сказал: "Не люблю парадов", - и вышел. А в тридцать первом, по-моему, состоялся первый расстрел начальника лагеря за зверства и злоупотребления по решению специальной комиссии, прибывшей с материка. Этот расстрел был не единичным - позже расстреливали и еще.

Я писал уже раньше про прямую связь между масштабом тех же репрессий, и поврежденной человеческой природой. Дай только власть - и границы поведения человека, ставшего "начальничком", сразу же отодвигаются в необозримое далеко. Я лопатил собственноручно картотеку репрессированных в Донецкой области - она находилась в открытом доступе, но мало кто про нее знал, и изучал, пользуясь служебным положением, архивы ГПУ-НКВД-МГБ-КГБ, хранившиеся в подвалах СБУ. Ну, как изучал - знакомился с наиболее впечатлившими меня делами при работе с картотекой. Я пропустил через свое сознание тысячи расстрелов и совокупные миллионы лет исправительно-трудовых лагерей, разбросанных по всему Союзу. Я примерно понимаю, о чем говорю. Когда синим химическим карандашом человека по обвинению в поджоге собственной скирды сена во дворе отправляют по политической статье "Противодействие коллективизации на селе" на несколько лет в лагеря, сиротя семью, а соседка, написавшая на него заявление о поджоге, получает его дом и вселяется в него - это говорит о многом. И так повсеместно. Школьный учитель в двадцать седьмом году одной справкой мог или спасти семью, или уничтожить ее, присвоив, или не присваивая статус кулака крестьянину. Родителей старца Илия раскулачили и отправили туда, откуда чаще всего не возвращались. Посмотрите вокруг - разве вы не видите этих признаков среди тех "начальничков", с кем вам приходится сталкиваться? А представьте себе атмосферу того времени? Там это все было настолько гиперболизировано, что человечности и состраданию места во властных структурах почти не оставалось. Тем более в таких замкнутых системах, как Соловки.

Вот почему я за любую форму интеграции с Россией, только бы мы не замкнулись в себе и не выродились в Соловки, или еще во что-нибудь, где истинное положение вещей высоким гостям мы сможем продемонстрировать только перевернутыми газетами. А симптомы уже есть, и появились они не вчера. Сначала заткнули рот всем, кто хоть что-то говорил. Если первый год в Народном совете еще были слышны какие-то дискуссии, то теперь депутаты держаться за свои четыреста долларов и за почетный статус, и рта не открывают. Скоро начнут ходить строем. Про медиахолдинг стоит вообще помолчать...И когда приезжает топ-менеджер - целый министр топлива и энергетики - к трудовому коллективу "национализируемой " шахты, и на все вопросы шахтеров отвечает: я человек системы - как мне сказали, так я и делаю, - это вызывает напряженность. Представьте себе, что у чиновника хватило ума ответить работягам на вопрос, а где же директор, на имя которого вы понуждаете писать нас заявления, что директор виртуальный! Так может все, что мы делаем тогда - виртуальное, или номинальное? Именно такое впечатление у трудового коллектива и сложилось. Кто, скажите мне пожалуйста, кто кроме откровенных врагов так работает с народом? Мне хочется иногда ногтями сдирать слова "народ" или "народный" на билбордах, глядя на такое отношение к народу живому, не нарисованному в виде букв краской.

Позавчера на заседании политактива ПСД и руководителей военно-патриотических организаций я поставил задачу отслеживать любые признаки возникновения недовольства и волнений среди трудовых коллективов предприятий, попавших в перечень по взятию под внешнее управление. Мы за народ и справедливость, но мы также очень хорошо понимаем, как к этим же лозунгам может прибегнуть и наш противник, раскачивая ситуацию обвинениями в наш адрес по любому просчету и поводу. И это на фоне саботажа и сопротивления собственников, имеющих неслабые рычаги воздействия. И здесь выверенные действия руководства республики были бы очень уместны.Но скажите мне, министр по своему рангу - это уже руководство республики, или еще нет? И если да - что напрашивается - то за каким же лешим он так хорошо подготовился к встрече, что ничего умнее не придумал, как переводить "стрелки" по любому поводу на самое-самое руководство, как бы давая понять, что любые проблемы исходят из кабинетов рангом повыше, и трепать языком про виртуального директора? Или это откровенный саботаж в угоду собственникам шахты и нашему противнику, или в "тех" кабинетах мнение и реакции народа уже не стоят яйца выеденного, и непокорных погонят в лаву под дулами автоматов. Есть много вариантов поведения в сложной оперативной обстановке, но мы выбираем самые не оптимальные. Случайность это, или преднамеренность? Вопрос. Но и в том, и в другом случае - это не на пользу нашему делу, которое мы обязаны закончить нашей победой.