Горошко: "Исповедь российского добровольца". Часть тридцать шестая. "ХОЛС"

(Алексею Калашину - Холсу, посвящается эта часть...)

- начало марта 2015 года. Алчевск. Здание штаба "Призрака".

Как я уже писал ранее, в личной охране Мозгового, на тот период нас оставалось всего четыре человека - Я, Албанец, Лесник и Метла.
В Ломоватке нас было ещё шестеро, но по прибытии обратно в Алчевск - уехал Макс (Максимов Андрей), а после него, через несколько дней, ушел Рок. Он перевёлся в другое подразделение, кажется в Стаханов.
Ночью дежурили так же, по два часа, по-одному. Днём же, если выезжали куда-то с Мозговым, в машину уже садились по-трое или по-двое. Один раз даже, помню, я с ним ездил один.
У меня тогда сложилось стойкое мнение, что комбриг за нас, как за охрану, особо и не держался. Ему реально было по-барабану, сколько людей с ним будет в машине на тот или иной момент? Борисыч смотрел масштабно, в даль, за горизонт. Нам же - его охране, тогда было уже не до горизонтов.
Нам просто нужна была смена!
Смена, что бы мы могли элементарно отдыхать и восстанавливать свои силы. Потому, как я уже писал в одной из частей: не выспавшийся и не отдохнувший боец, теряет свою реакцию и боевую способность, минимум на 50%. Со всеми вытекающими последствиями.
Можно конечно не спать сутки, двое или даже трое. Можно спать по три-четыре часа в день, как это было у нас в Ломоватке. Это всё конечно не хорошо, но это объяснимо, потому что мы были в зоне боевых действий и относились к этому с пониманием. Сейчас же, находясь в мирном и тихом Алчевске, мы реально не понимали, почему нам не дают ещё людей для охраны первого лица бригады?
Я к чему это всё?
У любого человека, рано или поздно, как я написал выше, накапливается усталость и организм даёт сбой. Накапливается он не заметно, и тогда становится уже не важно кто ты - американский рембо, русский десантник, румынский стрелок или чукотский оленевод. В первую очередь - ты человек. А человек имеет привычку спать и есть. Ну, вот такая это тварь.
Всё это мы конечно понимали. Поэтому ждать, когда наши организмы начнут давать этот самый сбой, мы не хотели.

- Короче, надо до Борисыча опять идти, - говорит вслух Лесник.
- Зачем? - спрашиваю я его.
- Надо говорить, что бы он дал нам кого-нибудь на сменку. Хотя бы ещё четырёх человек. Меня уже на ходу вырубает спать. А это не есть хорошо.
- Да, согласен. Со мной та же хрень происходит. Но может вначале с Песней поговорим?
- Тавр, а то мы ему не говорили? Всё он знает. Ты же сам ему вчера напоминал. Что он тебе ответил?
- Что он ищет людей.
- Да, чё их искать? Можно вон тех же Охотника, Холса, Ангела и Каравая ему предложить, что были у нас недавно на усилении, во время попытки штурма.
- Можно конечно. Тем более, что они уже тоже не "Стилетовские", как и мы. Значит согласятся. Охотник мне сам, как-то говорил, что не против быть в охране "Первого". К тому же я в отпуск собираюсь. Мне надо смотаться по-семейным делам.
- А ты Песне говорил?
- Нет ещё.
- Я тоже хочу съездить домой. Но, как тут поедешь, когда нас всего четверо?
- Вот и я о том же.
В это время в комнату заходит Албанец. Вешает на батарею свои постиранные носки и спрашивает:
- О чём разговор?
- Да вот хотим к Борисычу зайти. Поговорить с ним по-поводу людей для ещё одной четвёрки, - говорим мы Албанцу.
- Я тоже об этом думал. Нельзя постоянно ху...ть в таком графике. А Песня чё говорит?
- Да ни хера он не говорит. Только обещает, - возмущается Лесник.
- Короче пошли прям сейчас, пока никуда мы не выехали. Метла дежурит у кабинета. Значит Мозговой там.
Идём к комбригу. По пути встречаем Сашу Песню.
- Вы это куда? - спрашивает он нас.
- Мы к Борисычу. Хотим по поводу смены поговорить.
- А вы думаете я ему не говорил? Ладно, раз такое дело, пошли тогда вместе. Сами всё услышите.
Заходим в кабинет.
- Алексей Борисович, разрешите?
- Заходите. Что там у вас?
- Нам бы ещё людей, в охрану. Вы же знаете, что нас всего четверо, - говорит ему Лесник.
- Хотя бы, что бы нас было две четвёрки, - добавляю я.
- Саш, ты к Стилету обращался, - спрашивает Песню Мозговой.
- Да, обращался. Не даёт он людей. Говорит, что у самого не хватает.
- Алексей Борисович, мы сами не однократно со "стилетовскими" разговаривали по этому поводу. Не хотят они в Вашу охрану идти.
- Что значит не хотят, почему? Как это понимать? - удивляется Мозговой.
- Мы не знаем почему? Они не говорят.
- Алексей Борисович, люди есть. Просто надо Ваше распоряжение на их счёт, - снова обращается к Мозговому Лесник.
- Песня, кто из нас начальник охраны? Если надо, то бери ещё людей, - шумит своим басом комбриг.
- Я понял, Борисыч. Сделаем. Разрешите идти?
- Идите.
После этого разговора вопрос с людьми был решён. Вскоре к нам добавились Охотник, Холс, Каравай и Ангел. Правда не сразу.

- Сань, я в отпуск хочу съездить, - говорю я Песне, после того, как мы вышли из кабинета.
- Надолго?
- Точно не знаю, недельки на две точно.
- Я тоже хочу, - добавляет Лесник.
- Ясно. Когда хотите?
- Ну, вот парни нам на смену придут, тогда и рванём.
- Хорошо.

Если память мне не изменяет, Холс, Ангел, Охотник и Каравай, первый раз на смену, в личную охрану, заступили - 6 марта. Впервые за долгое время, мы могли себе позволить выходной день.
Помню, вышли мы, как то с Холсом перекурить, во двор избушки. Стоим с ним, курим, общаемся о том о сём.
- Холс, всё хочу тебя спросить. Почему ты - Холс? От куда такой позывной?
- Да я просто леденцы "Холс" люблю, - смеётся Лёха.
- Может тогда уж лучше ХоМс, а не Холс? Тем более, что ты опером был. Почти, как Шерлок Хомс получается, - улыбаюсь я.
- Не, не хочу. Меня уже пытались на ХоМса переиначить. Но мне лучше ХоЛсом. Привык уже. Кстати, а почему ты Тавр?
- Это от слова - Таврия, то есть: Таврида, Крым. Я ведь крымский сам.
- А я думал ты из Москвы?
- В Москву я уже потом переехал. А до этого в Крыму долго жил, в школу там пошёл. Закончил её тоже в Крыму. У меня до сих пор там много друзей и одноклассников осталось.
- Ясно. А я из Тюмени. Слыхал? - делая последнею затяжку, спрашивает он меня.
- Да, знаю конечно. Был даже проездом как-то у вас, на поезде.
- А чё проездом то? Надо было тормознутся. У нас там есть на что посмотреть, - улыбается Лёха.
- Ну вот, после войны и съезжу к тебе, в гости. Если пригласишь, - смеюсь я в ответ.
- Да не вопрос. Приезжай конечно. Будем рады.

Лёха Холс - Алексей Калашин.
Мы с ним были знакомы еще со времён нашей службы в роте СБ "Призрака". Он был командиром второго взвода. Потом он, по каким-то своим причинам ушёл от "Стилета" в другое подразделение бригады. Был там опером. Хороший, открытый и весёлый парень он был.
- Почему был? - спросишь ты меня читатель.
- Потому что 23 мая 2015 года Алексей погиб.
Погиб в той самой "Тайоте - Секвое", вместе с нашим комбригом - Алексеем Мозговым, Песней, Метлой и Аней Самелюк. Это случилось на трассе Луганск - Алчевск. Версии этой трагедии я тут расписывать сейчас не буду. Их и так уже предостаточно.

Я лучше расскажу, что мне о нём потом рассказывала его мама - Татьяна Михайловна:
Леша родился в Тюмени, в январе 1983 года.
Учился хорошо, занимался спортом, проблем не было. Был всегда очень заботливым по отношению ко мне. Помогал во всём.
После школы поступил в кадетский корпус В Санкт-Петербурге,но не доучился всего несколько месяцев. Написал, что это не его. Приехал в Тюмень и пошёл в армию.
После армии работал менеджером в разных организациях. И везде пользовался авторитетом. Но пришло время, когда перестали платить и он стал работать частным образом.
Утром, уходя на работу, он всегда оставлял завтрак для меня. А когда возвращался с работы, звонил и спрашивал, что мне вкусненького принести? Мог выполнить любую работу по дому. Очень вкусно готовил.
Ещё он работал на Сочинской олимпиаде. Позже, с группой ребят, поехал работать в Москву. Когда у меня случился инфаркт, целый год ухаживал за мной. Потом поехал на север, на заработки. Обещал скоро вернуться... Но не вернулся.
И я стала его искать. Мне его знакомая на севере, написала, что он уехал с ребятами-добровольцами на Донбасс.
Конечно же я была в шоке!
Примерно через полгода, мы с ним начали переписываться и сильно спорили. Я хотела приехать в Алчевск, но он не разрешил. Потом я успокоилась не много, так как он написал, что встретил замечательную девушку и хочет на ней женится. Сказал, что поедет с розами на танке, делать ей предложение. А после они приедут в Тюмень. Писал, что больше никогда не оставит меня одну и будет обо мне заботится.
И вот наступило 23 мая, когда его не стало...
Я поехала хоронить его в Алчевск.
Когда я увидела его, мне стало больно и страшно! У него не было половины головы, разорвана щека, руки в крови. Остались только губы и нос. Не дай Бог, другой матери увидеть такое!
—----------------------------------------------------—

Что такое жить без сына?

И ночами длинными не спать?

Ожидая, верить и надеяться

Что на небе встретимся опять?

Что такое жить без сына?

Это от бессилия страдать,

Не обнять его тебе, и не увидеть

Лишь возможность фото целовать...

Что такое жить без сына?

Это радость в сердце потерять

Все вокруг становится ненужным

Ты перестаешь душой существовать...

Что такое жить без сына?

Это у могилки постоять

Принести букет цветов и свечи

Для тебя, сыночек, зажигать.

Что такое жить без сына?

Не могу словами передать...

Это боль разлуки и бессилье...

Это значит тихо умирать...

Что такое жить без сына?

Не дано другим меня понять.

Дай же, Бог, чтоб боль и расставанье

Не познала ни одна на свете мать!
---------------------------------------—

P.S. Алексей был у неё единственным сыном...






Спи спокойно, брат! Мы тебя никогда не забудем!

Мой позывной - Тавр. Бригада "Призрак". Честь имею.

(ссылка на предыдущие части...https://www.proza.ru/avtor/675029mailru )

Так же я хочу выразить свою благодарность и сказать БОЛЬШОЕ СПАСИБО, всем тем людям, кто оказал и тем, кто ещё окажет финансовую помощь на издание книги - "Исповедь российского добровольца".
Сама книга планируется выйти в свет в мае этого года. Ко второй годовщине трагической гибели командира бригады "Призрак" Алексея Мозгового и моих братьев по оружию.
Номер карты Сбербанка, куда можно делать перечисления:
4276 3800 8122 5539