Сокуровщина: Дмитрий Лекух о причине, вынуждающей Путина повторять про Сенцова

Президенту России Владимиру Путину известно об обращении режиссера Александра Сокурова, высказавшегося на кинематографической премии «Ника». Путин всегда с уважением относится к мнению деятелей культуры, хотя и не всегда с ними согласен, пояснили в Кремле.

Глядя на очередное повторение истории с режиссером Александром Сокуровым, который вновь на днях высказался с фестивальной трибуны о судьбе террориста Олега Сенцова, а также о задержанных 26 марта «онижедетях», приходишь к одному неприятному выводу.

Концептуальный «разбор» между Кремлем и встроенным в официоз, но, тем не менее, «контркультурным» режиссером Сокуровым куда важнее, нежели судьба отдельно взятого «украинского режиссера» Сенцова. Который, вообще-то, ничего «революционного» снять так и не удосужился — как с точки зрения чистого искусства, так и в смысле элементарного ремесла. Зато получил приличный срок, «немного заигравшись в терроризм».

О чем, собственно, речь?

Трусы с крестиком

Безусловно, не о Сенцове. Будучи, возможно, и одаренным человеком (прибор, измеряющий «творческую потенцию», пока не изобрели), как творческая личность он на сегодняшний день — ничто. Чуть более продвинутый, в смысле апгрейда, вариант «девочек из Pussy Riot», которым не обязательно уметь петь, сочинять и играть музыку, чтобы проходить по «творческой категории успеха».

Поэтому тут имеет смысл говорить, собственно, о Сокурове. Которого в нашей стране именно официоз в первую очередь почитает как «мастера».

Мы не будем здесь анализировать собственно творчество Александра Николаевича: тут, как говорится, «наука знает много гитик». Мы будем говорить о его позиции.

С точки зрения этой самой позиции (в социуме, в киносообществе и т. д.), Сокуров — человек номенклатурный. Он в чистом виде — «официальный государственный кинорежиссер». Он снимает свое «низкобюджетное» кино преимущественно на крупные бюджетные деньги. Он трижды лауреат Государственной премии — которая, на секундочку, является прямой наследницей Сталинской премии.

То есть Сокуров, фактически, представляет собою витрину российской киноиндустрии. Одновременно являясь активным носителем антиобщественной культуры.

У наблюдателей это вызывает вполне естественный когнитивный диссонанс. И вся проблема, которая, на первый взгляд, кажется политической, лежит именно здесь.



Просто потому, что культура по природе своей — штука иерархическая. Вот только в нынешней России в основании официальной культурной иерархии лежит то, что должно по определению находиться вне ее структуры, — контркультурный андеграунд, презирающее иерархию «инакомыслие» диссидентства плюс нигилизм, отрицающий все вплоть до культурных ценностей собственной страны.

Вот и получается, что, с одной стороны, этот культурный андеграунд является фундаментальным, формирующим мейнстрим явлением. А с другой стороны, он обязан, по природе своей, этому мейнстриму себя противопоставлять.

Что на выходе? Жуткий нежизнеспособный урод. Который только и мог породить феномен «придворного» режиссера, идеологически противостоящего государству. Перед нами — еще одно воплощение анекдота про крестик и трусы, вот только смеяться не хочется.

Приватизация культуры

Генезис этого явления, в общем-то, совершенно понятен.

В «ревущие девяностые», когда каждая экономическая сволочь приватизировала что только могла: от нефтяных скважин до канцелярских кнопок, — культурное пространство России тоже было приватизировано. Причем вполне себе частными лицами и наиболее организованными культурными стратами.

Среди них, наряду с Аллой Борисовной Пугачевой, Евгением Вагановичем Петросяном и совсем уж смешными персонажами типа «писателей Быкова и Акунина», оказалась и классическая советская контркультура: диссидентствующий андеграунд, вошедший в роль «высокого искусства».

Именно он, став «государственным мейнстримом», эту самую культурную иерархию собою и подменил. В том числе, с целью вполне корыстной — ради «государственного харчевания». Ибо, как и любой андеграунд, самостоятельной коммерческой ценности эта сокуровщина не имеет. А кушать и пить хочет по-капиталистически хорошо.

Вот в этом ублюдочном идеологически-культурном пространстве мы с вами с тех пор и живем. И нечего удивляться, когда контркультурный, в принципе, кинорежиссер, по складу своего мышления призванный жить в воняющей кошками и вчерашним алкоголем квартире, обязанный «не любить» все, что связано с традицией, в реальности является официозом и, в этом качестве представляя страну, совершенно искренне ее ненавидит.



И заодно требует — а он, в силу своего статуса, имеет право именно требовать — освобождения иностранных террористов, пытающихся в том или ином виде уничтожить страну и не скрывающих желания убивать его соотечественников.

Такая у нас культурная иерархия, и другой нету.

И пока мы эту стоящую на острие пирамиду не перевернем на основание, эти ребята так и будут продолжать глумиться над нашей жизнью и нашими ценностями.

В этом глумлении нет ничего особенно плохого. Более того, такая прививка для культурной иерархии иной раз жизненно необходима, чтоб не «застаивалась». Просто прививка эта не может быть одновременно «художественной и духовной властью». И не имеет права эту самую официальную власть в любом ее виде осуществлять.