Еленка Донецкая: Политрук Милонов. Горловка - Зайцево

В Ростов мы прилетели сразу после пятничного заседания в Думе. У аэропорта нас ждал старенький белый микроавтобус - «бусик» (это потом мне покажут его снимки – все в дырках от пуль. Заранее пугать не стали, «бусик» зашпаклеван, сто раз крашен – ничего примечательного). За рулем высокий небритый крепыш в камуфляже. Зовут Вася, позывной – Пельмень (Милонов кличку придумал).

Пельмень - добрый, но лишь почует несправедливость, сразу же свирепеет. На пассажирском кресле блондинка Вера. Глядя на хрупкую девушку, не скажешь, что она работает военным хирургом.

Закинув в салон вещи, выехали в сторону ДНР.

- Ну с Богом, - перекрестился Милонов.

«ПОЛОЖИЛИ МОРДОЙ В ЗЕМЛЮ»

Границу пересекли за полночь. Донбасс встречал разбитыми дорогами. Но стрелка на спидометре порой переваливала сотню, Вася ловко маневрировал между колдобинами. Милонов грыз семечки, насыпанные в военную кепку, чтобы не заснуть в пути.

- На «передке» часто с Васей бываем, просто не говорил об этом, - нарушил молчание депутат, вытряхнув шелуху в пакет, - Год назад 8-го марта шли с ним по нейтральному полю в Зайцево. С одной стороны хохлы сидят, с другой ополченцы. Вдруг на нас мужики с автоматами вышли. Мы рванули от них, но те догнали, мордой в землю положили. Потом нас на позицию отволокли, в яму посадили, допрашивать начали.

Ну и узнали меня. С тех пор и дружим. Я к ним заезжаю с подарками: тепловизор привозил, в этот раз квадрокоптер тащу. На общественных началах числюсь там политруком,- машина подскочила на кочке, семечки рассыпались по полу.

Въехали в Горловку. На улицах пустота, в городе комендантский час.

- Поймают – в «обезьянник» отволокут, - нахмурился депутат.

Из-за поворота вынырнул наряд ДПС. Остановили. Сотрудник подошел к машине, заглянул в салон и... махнул жезлом.

- Валентиныча у нас все знают, - подчёркнуто уважительно резюмировал Вася.

На ночлег остановились в гостинице. Засыпали под канонаду отдалённых разрывов.

МАЛЫШИ ПОД ОБСТРЕЛАМИ НЕ ПЛАЧУТ

Утром Милонов вышел на улицу в камуфляже с нашивками ДНР, из кармана торчит рация, на носу – солнцезащитные очки. В «бусике» Пельмень привез бронежилеты и каски. Двинули на передовую.

Чем ближе к Зайцево, тем больше брошенных домов с заколоченными окнами, порушенные от обстрелов крыш. Но по дорогам шагают люди, на остановках бабульки дожидаются автобуса, а мимо нас на велосипеде промчался парнишка лет 15 .

- Некуда им бежать, - вздохнул Вася, - Здесь можно на огороде овощи вырастить, скотину содержать. Отвоевали бы до Артемовска земли - хорошо бы жили. А тут еще и мэр наш Иван Приходько безобразничает. Зашли с другом в кафе, а там он сидит, в карты играет и курит. По закону нельзя же! Я ему замечание сделал, он лишь отмахнулся. Разве можно так себя на войне вести?

Из-за бугра выплыл ряд домиков - словно скворечники. Многие заброшены - украинская армия ежедневно снарядами всю территорию перепахивает.

- Вон там живет многодетная семья, - Пельмень махнул в сторону зеленого домика.

Вася свернул с дороги и поехал прямиком по полю.

- Тут до укропов 400 метров, - признался Милонов.

Хозяйка Оксана вышла на собачий лай. Гостей она уже знает, привозили гуманитарку. Прошли в хату. Пятеро детей под крылом бабушки Тани с опаской уставились на нас.

- Свои мы, – улыбнулся сквозь бороду Милонов, - кто конфеты ест?

Когда на столе рассыпался кулек шоколадок, ребятня потеплела. Самой младшей, Кате только исполнился год.

- Она не плачет, когда стреляют, - мама взяла дочку на руки. – Мы когда в роддоме были, нас тоже бомбили. Ничего, справились. Старшим тяжелее. Ярику 10 лет. Он рыдает, когда обстреливают.

Недалеко от Оксаны живет ее сестра Наталья. Она с мужем и четырьмя детьми бежала в Зайцево из соседнего села. Год назад к ним ночью пришли грузины, воюющие в украинских рядах, и приставили к голове четырехлетней Ани автомат.

- Она потом неделю с «кружочком» на лбу ходила, - Наталья погладила девочку по голове. – У них из батальона один в плен попал. И они сказали, что всех нас перестреляют, если ополченцы не согласятся на обмен. Муж Лёха как был в трусах, так и рванул на позиции договариваться. Ополченцы согласились на обмен. Тогда мы собрали пожитки и ходу сюда, к свекру. А через два месяца они сожгли наш дом,- Наталья замолчала. Слезы она выплакала давно. На ее руках Вика - ей два годика. Обстрелы, погромы и рыскающие возле дома люди с оружием – вот ее детство. Гуляет мелюзга под родительским присмотром, детсад закрыт - бессрочно. Старшего сына Сашу в школу забирает автобус. В классе у него... два человека. Если играет с друзьями - то чаще в войну.

Наталья давно выплакала все слёзы, теперь все мысли - о здоровье малышей.

- У меня есть солдатики, а танки для них сам смастерил, - мальчик взял с серванта картонную коробку с игрушками и достал оттуда сколоченные брусочки, вместо дула торчат гвозди.

- Бомбежек не боишься? – спрашиваю.

- Да нет, - замотал головой Саша. – Раньше страшно было, а теперь нет. По звуку же понятно, где снаряд падает. Если кошка Дуся прячется, значит, минут через 20 бомбить будут. В подвал спускаемся, там пережидаем.

Передав гостинцы, мы вышли и молча сели в машину.

«НА ПЕРЕДОВОЙ - ВМЕСТЕ С МУЖЕМ»

Ближе к вечеру добрались до позиций ополченцев. Живут в ветхом доме.

Валентиныч – так в Горловке кличут Милонова – хорошая подмога бойцам: еды привезет, форму в военторге закупит, да и добрым словом поддержит. Мы надели броники и каски. В таком виде депутата от ополченца не отличишь.

- Тут мы укропов и сдерживаем, - встретил нас ополченец Мотыль. Он как ковбой Мальборо: сигарета в зубах, поля шляпы задраны вверх, а на плече автомат. – Валентиныч - смелый мужик. Это же я его поймал год назад. Удивительно, как снайперы их прозевали и не положили. Так и познакомились. Теперь нам помогает. Правильно, что такие люди сюда едут – значит, про нас не забудут.

А публика здесь разношерстная. Есть даже двадцатилетняя девушка с позывным Мышка. Во время мирной жизни её звали Мариной. Обычно женщины служат медсестрами или поварами, а тут иначе: волосы в пучок, цигарку в зубы и «Калашников» в руки.

- Есть девочки, а есть пацанки, каждому свое, - философствует Марина, снаряжая автоматный рожок. – Я тут с мужем служу, его Беспределом зовут. Официально пока расписаться не можем, в гражданском браке живем. В дозор вместе ходим. Вдвоем на войне легче.

Ополченец Марина: "Я тут с мужем служу, его Беспределом зовут. "

Милонов достал из багажника квадрокоптер.

- С его помощью позиции врага осматривать, - депутат принялся настраивать дрон. Все собрались в круг и принялись изучать новую технику. Через пару минут беспилотник взлетел. Депутат начал разведку с воздуха.

- Сильно шумит, опускай его, - засуетился ополченец Пиксель. Но поздно. В нас полетели трассера. Милонов посадил дрон во дворе. Укрылись с рыжебородым политруком в доме.

В нос бьет терпкий запах дыма – печку топят по-черному, чтобы враг не заметил. Привыкаешь быстро. Каждый свободный метр заставлен кроватями. Везде разложены бронежилеты, автоматы и пулеметные ленты. После смены дозора в комнате отсыпаются бойцы. Мы с Валентинычем зашли на кухню. Ополченцы заварили чай.

- У вас же в жизни все хорошо, вы в России успешный человек. Не понимаю, что тут хотите найти? - поинтересовался у Милонова ополченец Славян.

- Я далек от мысли, что тут нужно что-то искать. Ну... просто так получается, - депутат отхлебнул из кружки крепкого чаю, - Какой смысл приезжать? Лучше раз увидеть всё своими глазами, чем сто раз по «ящику». Не хочу быть «диванным» стратегом. Донбасс - часть нашего мира. Одни ходят по кофешопам, а другие – воюют, чтобы их детей не убили. Вторые мне ближе.

"Лучше раз увидеть всё своими глазами, чем сто раз по «ящику»".

- А не боитесь, что вас в плен возьмут? Потом же шуму будет!.. - не унимался Славян.

- Хуже когда депутата ловят с проституткой, а мне за поездки в Донбасс не стыдно, - парировал Милонов.

- Глядя на вас, молодые ребята могут сюда воевать поехать. Ранение получить - одно дело, а погибнуть - иное. Такая ответственность... - вмешался я.

- Потерять голову они могут, гоняя по улицам на авто, - принял удар Милонов. – Тут уже не «дикая свадьба в Малиновке», сейчас порядок наводят. Буду рад, если сюда кто-то поедет, чтобы все увидеть. У каждого своя ответственность перед Богом и Отечеством. Насильно никого не вербую. Нужно риски понимать, тут не детсад.

ПОЛЕТЕЛИ ПУЛИ И ОСКОЛКИ

Нас перебил сигнал из рации Милонова.

- Густав, прием, - послышалось из динамиков.

- На связи, - ответил депутат. Густав - его позывной, взял в честь маршала Маннергейма.

- Двигайтесь в гараж.

Выбрались на улицу, прошли на задний двор, изрытый окопами. И вот мы в бетонном укрепе. По его центру тянется глубокая выемка. Когда-то ее использовали для осмотра машин, теперь в ней солдаты прячутся от обстрелов.

- Укропы по нам работать начинают, мы им сейчас ответку дадим, - прошептал Мотыль. Он подобрался к пулемету, вставил ленту.

Началась стрельба. От пулеметных очередей заложило уши.

- Быстро прижались к стене, - скомандовал Славян. Возле меня, накинув бушлат на плечи, сидел довольный Вася-Пельмень.

- Штаны, небось, подмывают, девочки, - усмехнулся Милонов, глядя в сторону украинских позиций. И тут же деревянный забор во дворе изрешетило свинцом. Мы упали ничком. Я лежал около входа в укрепление, пули рикошетило у моих ног. На меня навалился Славян, прикрыв своим телом от выстрелов.

На пару секунд наступило затишье. Мы с Васей, словно мешки с картошкой, скатились в бетонную траншею, Милонов юркнул вслед за нами.

Пули крошили стены. Во дворе послышались взрывы.

- Подстволы пошли, - проорал Мотыль.

Полетели осколки. Мне раньше было интересно, какие мысли в голове у тех, кто прячется от обстрела. Ответ оказался прост – никаких. Просто ждешь.

Да, в какой-то момент захотелось сказать: «Стоп, я ухожу». Ну, чтобы смолкли пулеметы и автоматы, ты бы встал спокойно, отряхнулся и вышел из горячей зоны, помахав всем рукой. Но нужно лежать и ждать.

Перестрелка шла минут 15 минут. Ополченцы постепенно отходили от гаража, перетягивая огонь на себя.

- Давайте бегом во двор, - скомандовал кто-то из темноты.

Выскочили из укрытия. Милонов хромал. Падая в окоп, он вывихнул ногу.

- Уроды, чтобы вам пусто было, - злился Милонов, когда мы забежали в дом. – Это какими сволочами нужно быть, чтобы стрелять в своих же. Каким нужно быть бараном, чтобы убивать людей. Ведь Донбасс обороняется на своей земле, а мерзавцы в них стреляют