Пишет Лев Вершинин: Мать и дитя

Крайне оппозиционное издание "Онлайнер" опубликовало потрясающее интервью со студенткой, ярчайше иллюстрирующее мотивацию и уровень политической сознательности огромной части "мирных протестующих", которых нельзя назвать ни "купленными", ни "бандитами", ни "нациками", - и это интервью не могу не рекомендовать. А вот дайджест самой сути:

Девочка Оля. 19 лет. Росла в неполной семье, без отца. Любимая, ухоженная, но типа одинокая: мама тяжко пахала, чтобы доця ни в чем не нуждалась, параллельно (ибо молодая) пыталась устроить личную жизнь, и на разговоры по душам времени не было, бабушка заботилась, но ворчала и не понимала. Единственной подружкой была одинокая тетя. Уже в 14 лет Оля пришла к выводу, "что в стране не все нормально",

потому что в "некоторых странах живут лучше", но мама и бабушка не соглашались. По их мнению, где-то всегда лучше, но и в Белоруссии, если сравнивать, совсем не плохо. Зато школьные друзья поддерживали, и уже в 10 классе мечтали о "скорее бы исполнилось 18 лет, чтобы что-то изменить". Всерьез политикой, однако, заинтересовалась лишь в этом году, на этой почве поссорилась с мамой и бабушкой:

они считали Бабарико нечестным человеком, не верили, что 900 тыс. баков Тихановскому подбросил, и даже заявляли, что Лукашенко - достойный президент, а Оля еще ничего не понимает. Не считали ее взрослой. Поэтому девочка, дразня маму, демонстративно обвешалась белыми ленточками и начала бегать на митинги, таская еще и сестренку. Теперь настроение у нее было отличное. Она нашла себя и людей,

которые ее понимали. Голосовала понятно за что, после выборов плакала, читая НЕХТУ, а когда мама с бабушкой возражали, - дескать, протестующие очень плохо себя вели, - сердилась до такой степени, что "просто хотелось уйти из дома, но было некуда". 1 сентября вернулась в Минск, в университет, сразу же пошла с друзьями протестовать, очень испугалась и притихла, но 17 октября, наплевав

на мольбы мамы "никуда не ходить", вновь ("почти случайно". - ?) вышла "на протест" и присела на 10 суток. Видимо, слишком уж резвилась, потому что не ограничилось ни предупреждением, ни тремя сутками. В СИЗО ее никто не обижал, не бил, не насиловал, все с ней было хорошо, она вышла веселой, но мама и бабушка очень волновались и опять ругали. Зато какие-то посторонние люди в чатиках

девочку хвалили, одобряли и поддерживали. То есть, "получается, что семья меня не поддержала, а сторонние люди помогли чем могли". Хотя бы добрым словом. Как взрослой. В результате Оля решила бросить универ и опять началась ругань: мама и бабушка твердили, что ее решение - глупость. В итоге мама "написала трогательное сообщение: дескать, любит ее и примет любое решение дочери.

Но студентка считает, что в этом есть какой-то подвох". И вообще, она больше не будет говорить с мамой и бабушкой о политике. Потому что "им доказывать что-то бесполезно", - у них на все есть ответы, которые Оле не нравятся, но она не знает, как отвечать. А стало быть, говорить не о чем. И: "Если бы я не зависела от родственников материально, то прервала бы общение с ними".

Это чистый дайджест, без отсебятины.
Комментировать хотел, но, по зрелом размышлении, передумал.
Все слишком очевидно и, увы, показательно...