Пишет Александр Тончавин: Башня демократии

Их излучение незаметно, но действует на всех. Только два процента испытывают мучительные головные боли. Не два раза в день. Привыкли. Просто всегда. Не замечают ни боли, ни башен.
Недаром мифический центр располагался в телецентре. Он там и остался. Запрудив башнями не только Хонти и Пандею, но и Ойкумену. Всю. Без остатка.

Их излучение действует двадцать четыре часа в сутки. Семь дней в неделю.

Семь дней в неделю вещается, как хорошо жить в странах победившей демократии. Каждый может себе избирать, в отличие от жителей острова программу по интересу. Триста программ. На каждой идёт реклама. В виде фильмов. Юмористических программ. В виде демонстраций согласных и несогласных. Потому, что для адреналина нужны несогласные.
Все триста шестьдесят пять или шесть дней в году. Выстоять против такой кодлы саранчи не просто. Особенно тем, кто вырос среди башен.

Синдром Горбачёва – болезнь неуверенного в себе человека, попавшего под излучение башен. Никогда не работавшего руками, да и мозгом. Излучение против таких особенно губительно.
Излучение начинается в самый момент рождения. Потому противостоять ему невозможно. Мультики под полным контролем центра. Где Кристофер Робин всегда прав. Потому, что он выше. Синдром избранного белого человека приносит Винни Пух. А привычку смеяться по приказу – закадровый смех.

Детский сад. Потом школа. Детский сад, где дети предоставлены самим себе. Где воспитывается эгоизм. Поскольку “ребёнок всегда прав”. Первые слова, что принесла малая из садика:”Las los! Ist meine!”.
Школа имени Песталоцци. Где учителя под гнётом права учеников вынуждены разбивать классы по группам по успеваемости. Чтобы не давить на отстающих. Коллектива нет. Разделяй и властвуй. На каждую тему учитель вынужден несколько раз отрываться на глупые вопросы. “Нет глупых вопросов. Есть глупые ответы!”. И таких глупых ответов на “умные” вопросы школяров набирается на пол урока. Особенно это стало заметно родителям на онлайн обучении за последние пару лет. Ученики закованы в маски. Но, под воздействием башен не ставят вопросы: “Почему?”. Есть умные вопросы про количество масок в автобусе.

Не понять человеку, попавшему на острова любой демократии, почему местные не возмущены. Потому, что действие башен направлено на эгоистичный мозг все двадцать четыре часа в сутки. Молодому мозгу изначально нет поддержки. Он одинок. Только прайд. Только клан. Потому местные видят опасность в мусульманстве. С его ценностями и поддержкой друг друга.
Английский язык преподаётся с оглядкой на модные темы. Нет Лондона. Есть разные люди из Лондона, которые занимаются сбором и сортировкой мусора в разных районах города. Нет второй мировой. Есть скорбные письма из окопов Сталинграда. При этом ни один учитель не задаётся вопросом: почему житель Бохума оказался на Волге. Шахтёры и металлурги Рура, чьи отцы ещё могли рассказать, уходят. Только в российской рекламе они живут до ста лет с хорошей пенсией. Да, пенсия у них была хорошая. Недолго. До шестидесяти. Потом – рак. Или сердце. Опухшие ноги. И выбитые суставы. Живут до ста те, кто не был в шахтах.

Потому легко этим рабочим складов и парикмахерам под давлением башен внушить всё, что угодно. Эти люди не имеют семейных ценностей. Им в школе преподавали эгоистичные ценности конкурентной борьбы. Кругом враги и только башни принесут им знание и спасение. Советским пропагандистам и не снился такой уровень.

Люди, рождённые вне излучения башен никогда не смогут понять причины поступков тех, кто рождён в башенном пространстве.
Однако, попадая под их излучения человек становится ещё более восприимчив. Ко всем ценностям центральной башни. Башня забирает волю. К поступкам. К жизни. И даёт волю. К покупкам. Даёт волю к самым низменным желаниям. Именно это оказывается для человека очень привлекательным. Дать волю инстинктам.