Андрей Морозов: Прислали ссылку, попросили прокомментировать

Уже несколько человек прислали мне вот это интервью “Следака” в “Московском Крысомольце” с предложением как-то его прокомментировать. Материал такого рода я от свежеосвободившегося "контрразведчика" “Призрака” ждал и надеялся, что человек хотя бы попытается наполнить его хоть какой-то сносной “доказухой” на “обвиняемых”. Не потому что “обвиняемые” мне как-то не симпатичны, а потому что слушать/читать по сотому разу пересказы одних и тех же “проверенных слухов” ну, мягко говоря, надоело за эти годы. Скучно.



В плане “доказухи” на всё тех же традиционных “обвиняемых” меня автор разочаровал, но зато, по итогам статьи, можно наглядно объяснить широким массам, почему же традиционно обвиняются именно те, кто обвиняется. И откуда вообще выросли эти обвинения, из какой-такой вражды.

Но, прежде, чем перейти непосредственно к разбору интервью, хочу рассказать две истории.


Первая история – о том, что, когда я сам только вышел из тюрьмы в далёком ныне 2009-м году, ко мне практически сразу начали обращаться люди, мои знакомые, с душераздирающими рассказами о том, кто именно из других моих знакомых виноват в том, что меня посадили. Кто меня “сдал”. И как именно. Удивительные истории, да. Дружелюбно поговорив с каждым из этих людей, я уединялся, делал “рука-лицо” и долго, очень неприличными словами совестил мать-природу человеческую, так и не положившую при создании человеческих существ предела их глупости.

Потому что логика развития уголовного преследования меня, Андрюши Морозова, Государством Российским не подразумевала необходимости в каких-либо доносах, кроме тех, которые на меня писали ныне покойный Янис Артурович Бремзис, ещё здравствующий, кажется, Леонид Леонидович Ламм, истинно русские люди, уверенные в моей причастности к слому “Плитки Паннвица”, но, за неимением доказательств, придумывавшие самые фантастические теории этой причастности и хватавшиеся за любую возможность меня посадить, и, впоследствии, когда понадобилось занести в прокуратуру донос по 280-й и 282-й статьям, подписанный какой-то кроме этих двух фамилий, вызывавших к тому моменту у прокурорских приступы полной служебной нефункциональности (ржач, ор, слёзы и т.д. ), примкнувший к ним гражданин Тютчев, из тех же “Любителей Паннвица” (Кое-что об этом обо всём можно посмотреть тут, хотя, конечно, смерть фотохостинга ljplus.ru лишила читателей доступа к страницам из моего уголовного дела). Ну вот не требовалось никаких других доносов. Но знакомые ко мне шли. И рассказывали. Про других знакомых. И я вновь и вновь горевал о природе человеческой, да.

Вторая история – о том, как недавно два “призраковца первой волны”, решившие, что я их как-то оскорбил вот в этом треде в ВК у Горошко, забили мне “стрелку”. И, вы не поверите, прислали на место встречи впереди себя две машины со своими знакомыми таксистами на разведку. Видимо, посмотреть, не караулит их там толпа обосранных ими и Горошко во вконтактике бойцов и командиров, чтобы таки да, поговорить.

Когда потом один из них, поведав мне о своих “четырёх тяжёлых контузиях за время Дебали”, начал рассказывать, что он не только контрразведчиком был у Мозгового, но и безопасностью комбрига занимался, и я заметил в ответ, что “И просрали вы Мозгового”, человек, совершенно не смущаясь и не стесняясь выпалил “Так кто-то слил!” Сейчас я уже понимаю, что хотелось, конечно, ему сказать, кто именно. Но, видимо, получить тут же пятую “контузию” об асфальт не хотелось несколько больше.

А тогда я стоял и думал – вот я сейчас вообще с адекватным человеком разговариваю? Слова, смысл слов, он понимает? Он сначала называет себя контрразведчиком, потом безопасником, а когда ему предъявляют претензии как безопаснику, он съезжает на “кто-то слил”, которое “кто-то слил” – признание своей полной некомпетентности как контрразведчика.
Как вы уже, наверное, догадались, именно эти прекрасные незамутнённые люди встречали “Следака” на выходе из ЛНРовской тюрьмы.

Две машины разведки… если бы они так охраняли Мозгового как сейчас боятся за свои собственные задницы, Алексей Борисович был бы сейчас всё ещё жив и вполне благополучен.

Впрочем, вернёмся непосредственно к интервью “Следака”, заместителя начальника контрразведки “Призрака”, который без малого 6 лет провёл в ЛНРовской тюрьме (“Каскад”, Роман Миличенко, начальник контрразведки “Призрака”, всё ещё сидит).

Первая ценная информация, которую мы получаем из текста (а с текстом интервью я настоятельно советую всем очень пристально ознакомиться) - цифра "30 человек". Именно такой цифрой оценивается численность только “основы службы контрразведки”. Не поднимая в точности все складские бумаги и штатки того периода, по примерным оценкам тех, кто застал весну 2015-го в “Призраке”, суммарно численность всех спецслужб Мозгового – контрразведки, службы безопасности, личной охраны Мозгового и так далее оценивается, на момент смерти комбрига, примерно в 150 человек. На момент Дебали только контрразведка и служба безопасности, без личной охраны, составляли около 130 человек. Цифра эта известна из истории служб снабжения “Призрака” и “гуманитарки”, потому что в один прекрасный зимний день всех этих людей было приказано одеть в зимнюю форму. Потом, правда, решили, что боевым подразделениям под Дебалью оно нужнее, и количество одеваемых “контрразведчиков” и “безопасников” урезали со 130 до 30.

Оно понятно, что “Контрразведка была вынуждена взять на себя функции милиции, организовать ночное патрулирование, заниматься профилактикой и пресечением правонарушений” но если “Между тем отношения Мозгового с Луганском становились все более напряженными”, то стоило, наверное, расставить приоритеты и усилить конкретно охрану своего “первого лица”, комбрига. Нет?

Впрочем, именно эта работа в функционале милиции, если опираться на версию убийства, рассказываемую “Следаком”, привела его к встрече с группой “ликвидаторов” в ночь перед убийством:



Для рассказа контрразведчика, согласитесь, не хватает в конце одной фразы “Выйдя из кафе, я распорядился установить за этой группой наружное наблюдение”. Но этой фразы нет. И наблюдение за подозрительными вооруженными людьми не установили. А вот за штабом “Призрака” в Алчевске наблюдение убийцы, были это "люди из кафе" или какие-то другие, благополучно вели. Тонированные иномарки, одни и те же, регулярно стояли неподалёку от штаба, не вызывая почему-то пристального внимания котрразведчиков и безопасников. Даже после того как стали привлекать внимание простых бойцов.

Но дело не только в наружном наблюдении. Афтар “сенсационной версии” утверждает, что до войны работал в РФ следователем, но представления об оперативной работе “органов” и использовании в ней технических средств почему-то не имеет. Если ликвидацией комбрига действительно занимались СБУшники, действовавшие на территории ЛНР в роли сотрудников служб ЛНР, как пишет “Следак”, то никакой нужды в “инсайдах”, в “доносчиках” внутри бригады для ликвидации комбрига не было – с самого начала движухи всё ополчение благополучно само доносило на себя, активно пользуясь украинскими сетями сотовой связи. На май 2015-го собственной развитой сотовой связи у ЛНР не существовало, “Феникс” и “Лугаком” только начинались. Что комбриг, что все остальные военные Республик вынуждены были постоянно пользоваться украинским МТСом, “Лайфом” и т.д. (“Киевстар” в Республиках выключили во время Дебальцевской операции).

Сливаемые украинскими спецслужбами время от времени в прессу “прослушки” разговоров между первыми лицами событий лета 2014-го года со стороны ополчения наглядно дают понять, что ещё за год до убийства Мозгового “селюковская спецслужба” прекрасно отладила отслеживание и прослушивание звонков по номерам украинских операторов с нашей стороны ЛБС. У кого из фигурантов какой номер, кто где находится и так далее. Ещё в июле 2014-го, выводя людей из Славянска, Стрелков вынужден был это учитывать, и все телефоны с засвеченными SIM-картами были по его приказу оставлены там, где обычно находились их обладатели.

К маю 2015-го, разумеется, противник знал и внимательно слушал все номера Мозгового, потому что не так много времени требуется даже небольшому штату сотрудников, чтобы отфильтровать лишние, посторонние номера, засвеченные в соте, накрывающей штаб, адрес которого штаба известен. Возможности "расширенного поиска" по биллинговым базам закладываются в ПО, предназначенное для работы спецслужб, как самая базовая, основная возможность. Никакой магии. Для ФСБ или СБУ получение ответа на запрос "Кто из этой соты, стоящей в Алчевске, звонил в РФ в такой-то период?" или на запрос "Кто из этой соты, стоящей в Алчевске, звонил в Киев в тот же период?" - дело даже не секунд, а минут. Проверка "не носит ли эти два телефона один и тот же человек" - тоже. Сверка списка постоянных абонентов у двух номеров - аналогично. Причём, разумеется, сидеть в киевской серверной рядом с серваком сотовой компании для этого совершенно не обязательно. Из любой точки мира с широкополосным интернетом.

Читаем “Следака” далее:



И спрашиваем афтара - Простите, но давайте что-нибудь одно - или “Марков и Шевченко – это были единственные люди, которые знали, что он выезжает”, или “А потом она ему позвонила и предложила прокатиться вместе. И он с ней поехал…”. Или это с кем-то обсуждалось по телефону, или “об этом знали только присутствовавшие”. Прочитав подряд эти два взаимоисключающих утверждения, понимаешь, что или человек совсем дурак (что вряд ли), или человек сознательно стремится оговорить другого человека, отметая все неудобные для логики этого оговора вопросы. Не говоря уже о том, что в штабе, сколько бы там ни было начальства, 2 человека или 20, всегда присутствуют другие люди – как минимум дежурная смена охраны самого штаба. Которая видит, кто входит и заходит, кто приезжает и уезжает. И наружное наблюдение у штаба, выставленное убийцами, которому никто не мешал и которым никто не интересовался, тоже всё это видит.

Кстати, у того же Жучковского в биографической книге “Мозговой” история последней поездки Мозгового очень подробно описана, разумеется, точно так же со слов присутствовавших там и в то время людей, но выглядит совершенно иначе. Выглядит она как мероприятие заранее запланированное, происходящее на следующий день после того как 22 числа Анна и Мозговой уже ездили в Луганск и “забирать телефон” было решено 23-го, потому что всё равно ехали в Луганск, но уже по другому поводу. Не была эта поездка внезапной.

Всё обоснование “Следаком” мизерной охраны Мозгового в тот день через внезапность его отъезда покатит только для лохов, которые и весь текст читают кое-как, и логику полноценной работы охраны себе совершенно не представляют.

1 января убивают “Бэтмена”. 23 января – Ищенко. 7 марта происходит первое покушение на Мозгового, потом…



И... 23 мая Мозговой и Анна едут в Луганск одной машиной, с “Песней” и двумя подчинёнными ему охранниками. Всё.

Если он “старался никуда не выезжать, а если выезжал, то с усиленной охраной”, то где была в тот момента эта “усиленная охрана”? По логике вещей эта постоянно сменяемая группа “усиленной охраны” должна была уже неделю круглосуточно вместе со своим транспортом неотлучно находиться при комбриге, раз он без неё никуда не выезжал (потребность-то в срочном выезде могла случиться в любой момент). И стартовать вместе с комбригом она должна была вне зависимости от того, посоветуется он с кем-то или нет. Комбриг едет – охрана едет. Почему же не стартовала?

Иду к людям, заставшим тот период здесь, в ЛНР, в “Призраке”, спрашиваю “Это правда, что комбриг перед вторым покушением начал постоянно ездить с усиленной охраной?” Нет, говорят, ездил как и раньше – одна “Тойота”, в ней комбриг, два охранника и старший охраны, “Песня”, за рулём. Вот почему “усиленная охрана” не поехала тогда с комбригом. Не было никакой усиленной охраны. Афтар просто лжёт.

Разумеется, не факт, что, скажем, ещё одна машина, даже пусть полностью забитая вооруженными охранниками, сама по себе переменила бы исход всей истории. Только нормальная разведка дороги привела бы, скорее всего, к срыву засады. Особенно если бы её проводили, например, на бронированном бусике, закреплённом за той самой контрразведкой, в которой служил “Следак”.

В общем, тут нам тупо врут, надеясь на то, что никто уже ничего не помнит. Но люди помнят.
Итак, Мозгового убили. Конфликт с “Луганскими властями” завершился поражением. Уничтожен лидер “Призрака”, на которого были завязаны все политические вопросы. Что делают люди, которые должны были обеспечивать его безопасность? Предоставим слово “Следаку”:



Собственно, историю бегства людей, ответственных за жизнь Мозгового, в Луганск во время поминок мне уже рассказывали раньше те, кто в то время служил в “Призраке”. Пока шли поминки по комбригу, на которых вместе со всеми сидел “Каскад”, “Следак” и компания упаковались и, вместе с оружием и транспортом, свалили в Луганск. Разумеется, никого из “нового командования “Призрака” не поставив в известность – расквартированы они были на отдельном объекте и “тихо сняться и уехать” могли, что и проделали кавалькадой из более чем двух десятков автомашин, включая примерно с десяток особо приметных импортных внедорожников, скажем так, неожиданно сменивших владельцев в период с лета 2014-го по весну 2015-го.

Если бы они сдали оружие и снаряжение, полученные в бригаде, и как-то официально оформили своё увольнение, было бы понятно. Но с несданным оружием, выйдя из подчинения командования, они моментом оказывались в ЛНР в статусе НВФ и не могли этого не понимать. Причём оказывались, по своей воле, в Луганске, с которым только что имели очень напряженные отношения. Ну то есть какая-то самоубийственная логика прям.

Брать с собой оружие в таком случае имело смысл только чтобы себя защитить при попытке ареста/захвата. Соответственно, и сидеть в Луганске, ожидая чего-то, тогда стоило только в режиме полной и постоянной боевой готовности. И стрелять на поражение в случае, если кто-то попытается “разоружить”. Тем более если все “прекрасно понимали, что в живых не оставят” (спойлер – таки оставили). Но спецназ ЛНР пришёл 8 июня, и… просто повязал кого хотел.

Смотрю на это всё, на эти абсолютно безумные какие-то действия, и у меня один вопрос – а как в Россию-то выходить собирались? Какой особый “транспорт” был нужен, который ожидали больше недели? Для тех, кого не объявили в розыск местные власти, самым логичным способом выйти в РФ было уволиться со службы, сдать оружие и сесть на автобус в РФ прямо из Алчевска. Для объявленных в розыск по итогам конфликта с луганскими властями, если таковые были, ехать в Луганск с оружием, превращая себя в НВФ, и там ожидать от кого-то какого-то волшебного “транспорта”-телепорта в Россию (от “кураторов” что ли?) – это прям верх разумной логики, ничего не скажешь.

Хотелось живыми выбраться в Россию – подъехали к границе, бросили машины, закопали оружие, перешли границу полями. Спецназовцы же все. Ну или почти все. Но почему-то такая простая идея людям в голову не пришла.

Вывод? Нам снова врут. Люди в Луганск бежали не от каких-то страшных угроз жизни со стороны “нового командования “Призрака”, которому вот только внутренней войны после смерти Мозгового не хватало, ага. Они всей толпой, всей автоколонной, бежали туда трудоустраиваться. К тем людям, с кем только что вроде как жёстко конфликтовали. Аргументов в пользу этого объяснения два.

Во-первых, некоторые реально трудоустроились. Именно там, именно тогда и именно туда. Ну то есть вот реально тот самый товарищ, забивавший мне “стрелку” и присылавший на разведку таксистов, а потом встречавший на выходе из тюрьмы “Следака”, с гордостью мне рассказывал, что он с начала своей службы в ЛНР ни на день службу не прерывал и прослужил 5 лет “в подразделениях антитеррора”. То бишь он устроился прям сразу, раз “не прерывал ни на день”. МОЛОДЕЦ КАКОЙ! А кого-то, как вон “Следака”, с трудоустройством прокинули и посадили.

Во-вторых, дорога была уже проторенная, так как, под конец Дебали, от Мозгового уже уходила часть охраны. Поводом для конфликта Мозгового с собственными охранниками стало поведение охраны на выходе в поле при близком прилёте. Прилёт – охрана вся лежит на земле, а комбриг стоит. Хотя положено-то, по идее, валить его на землю и закрывать собой. Ушла эта часть охраны тогда именно в Луганск.

В общем – неимоверно, сказочно просто принципиальные, стойкие, идейные люди. Не какие-то там “пятнадцатитысячники”. И с логикой всё тоже отлично, пятёрочка просто за логику. Особенно в плане сенсационного списка обвиняемых.
Заказчики убийства? “Знаю, но не скажу”
Исполнители убийства? “Знаю, но не скажу”
А, простите, кого же вы нам назовёте? Где синсация-то? “А я вам назову трех человек, наименее заинтересованных в смерти Мозгового, против которых у меня вообще нет никакой доказухи. Перескажу упорно распространяемые с 2015-го года бездоказательные слухи. Вы же мне поверите, да?”.



История о том, что одному “хотелось покомандовать” (Шевченко, зам.комбрига), а другому “сесть на потоки гуманитарки” (покойный “Добрый”, Алексей Марков, ЖЖ-юзер trueredrat), она опять же рассчитана на людей, которые только из этого интервью узнают о существовании того же “Доброго” и Шевченко. Остальные хорошо помнят, что Шевченко, спустя год после событий, не особо задумываясь, разменял якобы столь желаемое им командование на то, чтобы поставить в Алчевске памятник погибшему Мозговому.



И историю “Добрый” и гуманитарка” люди тоже помнят. Как в мае 2014-го, слушая отчаянные просьбы о помощи первых отрядов стахановского ополчения, “Добрый” сначала вложил в первую партию снаряжения для ополченцев все свои сбережения, а потом обратился за помощью к людям через свой ЖЖ, тогда ещё redrat. Был забанен здешней абьюзой, открыл новый журнал и вскоре сделал для сборов денег и публикации отчётов тогдашнюю версию сайта КЦПН.

Человек уже “сидел на гуманитарке” с мая по октябрь 2014-го практически непрерывно формируя и отправляя грузы из Москвы. Через него проходили многие миллионы рублей, которые он до копейки тратил на закупки снаряжения, ничего себе не оставляя даже на еду, потому что (ВНЕЗАПНО!) он всё это время… работал. Да, он работал на своей работе, которая была в получасе ходьбы от дома, и во дворе фирмы, в которой он работал, ему выделили сараюшку под склад, и на этот склад, неделя за неделей, потоком приходили машины, которые он разгружал, чтобы в субботу снова прийти на работу, туда же – рассортировывать эти грузы по подразделениям. Чтобы в воскресенье снова прийти, загрузить и отправить очередную машину.

Я это время, пока восстанавливался после пыток козицинских “казаков”, застал. Летом 2014-го, когда смог более-менее нормально ходить и что-то делать осмысленное пальцами рук, я пару раз приходил в выходные к нему на этот склад и помогал сортировать по коробкам и мешкам, подписанным конкретным подразделениям, каски, берцы, подсумки, рации. Оттуда же и сам я уехал на войну во второй раз в начале августа.

Как выглядел счастливый обладатель миллионов бесконтрольных рублей? Как зомби он выглядел. Потому что каждый день после своего обычного рабочего дня, прерываемого звонками по поводу гуманитарки, он вечером и ночью координировал потоки грузов, искал, что и где ещё можно купить, как быстрее отправить. И выходные посвящал формированию и отправке грузов.

Очень знаковая в плане демонстрации его упорства и эффективности история – скупка “Добрым” в те дни всех бэушных бронежилетов в Москве. В начале 2018-го года стрелковский волонтёр, которому персонально в то же самое время летом 2014-го было поручено заниматься тем же самым, рассказывал мне: “Куда бы я тогда ни сунулся по объявлениям о продаже броников, везде говорили – “Ваши уже были, всё скупили”. Какие “наши”? – думаю. А это вот кто был…” И я видел эту кучу, почти тонну суммарно, бэушных броников, в том самом сарайчике.

Он не ушёл с работы, чтобы хотя бы нормально высыпаться по ночам, не нанял грузчиков, чтобы самому иметь возможность отдохнуть. А, экономя каждый народный рубль, продолжал работать на основной работе и нещадно впахивать уже в свое свободное время “на гуманитарке”. Вот как выглядело “сидение на гуманитарке” в исполнении “Доброго” до того, как он, более-менее отладив вместе с “Акелой” все механизмы КЦПН, уехал в ноябре 2014-го воевать в “Призрак” с ДКО (Добровольческим Коммунистическим Отрядом). Зампотыльство его последующее в “Призраке” выглядело примерно так же, такой же безумной непрерывной пахотой с перерывом на бои за Дебальцево, когда зампотыл, имевший, казалось бы, возможность справить себе и охрененную зимнюю форму, и маскахалат, да что угодно, любую снарягу, бегал воевать вместе со всем ДКО в своей гражданской чёрной куртке, раздавая полноценное зимнее обмундирование тем, кому оно было нужнее.

История о том, что “Доброму” выгодна была смерть Мозгового из-за того, что он после неё “садился” на распределение каких-то потоков “гуманитарки” для любого человека, знавшего “Доброго”, в том числе - в 2014-2015 годы, выглядит смешно. К маю 2015-го он уже де факто “сидел” на всех потоках, оставшихся после лета 2014-го, которые для него были источником не каких-то денег, благ и возможностей, а постоянным непрерывным источником ответственности перед людьми за каждый мешок или коробку, которые сгружались у него на складах, для “Призрака” ли или для передачи кому-то ещё – не важно.

Именно он ввёл и практиковал разгрузку в “Призраке” грузов “под видеосъемку”. Когда каждый мешок или коробку, выгружаемую с транспорта на склад, подносили к видеокамере, снимали её внешний вид и все возможные адресные пометки, нанесённые снаружи. Опять же, не просто так это пишу, потому что слышал или мне рассказывали, что так было. Мне случалось поднимать вместе с “Добрым” эти видеозаписи в 2016-м, когда заплутала коробка с распечатками руководств по танкам, ехавшая через “Призрак” в другую часть. Выяснилось тогда, что эта коробка до “Призрака” просто не доехала – её по ошибке выгрузили на предыдущей точке маршрута, решив, что она – для тамошних танкистов.

В пору моих волонтёрских поездок в “Призрак” мы, за вкусным, но очень простеньким солдатским обедом, до слёз смеялись вместе с “Добрым” над слухами о том, как он “строит себе особняк в Подмосковье”. Каждый год войны, для пущей правдоподобности, видимо, сказители, тиражировавшие эту чушь, прибавляли к особняку ещё этаж - последняя услышанная "Добрым" версия его особняка была четырехэтажной.

Я уже писал, что, как будучи зампотылом, так и будучи уже командиром батальона, “Добрый” от своей офицерской командирской зарплаты (раза в два, а то и три, меньшей примерно, чем зарплата специалиста его уровня в Москве) оставлял себе “солдатские” 15 тысяч рублей, а остальное отдавал обратно на войну. С этих 15 тысяч он платил коммуналку за свою московскую однокомнатную квартиру, чинил и заправлял потрёпанную “Ниву”, на которой ездил. Всё. Иногда – чинил машину в долг, потому что денег не хватало.

Заметив как-то в углу его кабинета, за диваном, 20-литровую канистру, я спросил комбата:
- Это чтобы как в “О чем говорят мужчины”, да? Когда совсем заебут.
- Нет, - смеясь, ответил “Добрый”. – Это мои личный НЗ. 20 литров бензина, чтобы в любое, самое лютое, безденежье перед зарплатой можно было срочно, хоть среди ночи, залить их в бак и поехать в Луганск по вызову начальства.

Единственное “сокровище”, которое увёз покойный комбат с войны – два баула книг. Уже будучи на службе, я зашёл к нему перед очередной его поездкой в Москву, “в отпуск”, чтобы уточнить некоторые детали по мелким посылкам туда и обратно, и застал его набивающим две спортивные сумки книжками с полки над столом и из шкафа. Книжек, подаренных многочисленными его знакомыми, приезжавшими в гости, часто – самими авторами этих самых книжек, было много, и они были самыми разными. От разборов “майдана” и “украинства” вообще до подписанного лично комбату одного из томиков “Этерны” В.В. Камши и “ЧКА” издания 2008 года с автографом Ниенны. “Когда начнётся, - прокомментировал эту перевозку книг комбат, - не до этого будет. Потеряется всё - обидно”. Так у него в кабинете на полках остались только учебники по военному делу и “Jane's special forces recognition guide” тоже, видимо, кем-то подаренный.

Недельные “отпуска” “Доброго” в Москве я тоже имел возможность наблюдать сам лично, ещё в волонтёрские свои времена. “Добрый” в эти дни непрерывно носился по Москве, стараясь встретиться с как можно большим количеством людей, которые хоть чем-то хоть как-то могут помочь воюющему Донбассу. Один раз за такой отпуск, в один вечер, когда случалось “окно” в этой беготне, он договаривался с московскими друзьями сесть в каком-нибудь недорогом кафе и поговорить - всё о том же. Как обстоят дела, что требуется и далее, далее, далее…

Нет никакой тайны гибели “Доброго”, никаких “странных обстоятельств”, которыми “Следак” хочет, видимо, намекнуть на какие-то разборки. Есть очень простая ситуация “работы на износ”. Буквально на следующий день после того, в который он погиб в октябре 2020-го, “Добрый” должен был ехать в Москву, где у него был очередной безумно плотный график встреч и мероприятий. Помимо подготовки к ним в этот последний перед отъездом день ему надо было не только закончить все служебные дела на луганской стороне, но и успеть несколько поездок. Он должен был съездить на другой конец Республики на годовщину смерти одного ополченца, в том числе для того, чтобы подтвердить его родственникам, что будет продолжать добиваться восстановления справедливости в отношении него. Потом – быстро ехать обратно в Кировск, где было ещё одно мероприятие, которое нельзя было пропустить. А потом ещё надо было взять у соседей квадрокоптер для вывоза на ремонт. И ещё, и ещё, и ещё… Всё, что получится успеть. Отсюда и максимальная скорость, которую он врубил на вроде бы прямом и безопасном участке дороги, и лобовое столкновение, в котором он погиб. Человек просто убился об работу, об службу, об войну.

И вот я сейчас, читая пасквиль “Следака” на него, в котором замазаны фамилии заказчиков убийства Мозгового и его исполнителей, хотя автор утверждает, что он их знает, но оставлено имя “Доброго”, более того – выпячено из всех остальных “виновников”, задаю себе вопрос – почему человек поставил себе задачу оболгать “Доброго”, а с ним заодно и двух других командиров “Призрака”, последовательно занимавших этот пост между Мозговым и “Добрым”? И почему именно этот человек себе поставил такую задачу (или ему поставили, не так важно). Да, вместо полноценного, обоснованного какими-либо фактами или разумной логикой обвинения получилось саморазоблачение полностью профенпригодных “контрразведчиков” и “безопасников”, но зачем всё это изначально-то говорилось и публиковалось?

Ответ на этот вопрос я нахожу в проговорке того же самого “Следака”:



Если отбросить всю дальнейшую словесную шелуху (включая истории о том, что "вели" Мозгового какие-то могучие силы снаружи) это означает, что за спиной Мозгового, как и, например, за спиной Захарченко, выстраивалась очередь из аферистов разного калибра, как местных, так и приезжих, толкающих своего лидера, “Батю”, “к новым свершениям”, свершениям, которые можно было или напрямую монетизировать, или утолить своё стремление к рычагам власти, пусть и весьма номинальной. Только в случае с Захарченко, начинавшим в шестёрках у ахметовских, это была история успеха, пусть и краткого, всего на четыре года, в связи с инкорпорированностью “харизматичного лидера” в “Минский сценарий”, а в случае с Мозговым, которому такая повестка была не близка, успех быстро закончился.

Аферисты, толкавшие в спину - “Давай, Борисыч, давай! За народ!”, оказались в качестве службистов–безопасников и контрразведчиков совершенно непригодны и, после смерти Мозгового, моментально помчались наниматься на службу к тем, против кого буквально вчера подбивали выступать своего шефа.

Рецепт успеха такой “хлестаковщины” на Донбассе в своё время описывал один из типичных представителей этого жанра – "советник" Захарченко Захар Прилепин. Щщи посложнее, изображай посланника совершенномудрых создателей хитрых планов с “Большой Земли”, с уверенным видом неси ахинею, и… это работало какое-то время. Да, Гоголь бессмертен, потому что бессмертны типажи, с которых он писал своих героев.

В 2014-2015 гг Донбасс просто захлестнул поток желающих покататься на социальных лифтах. Воевать этим людям было не очень интересно, воевали другие. Этих манило то замечательное чувство, что просыпается в человеке, который, схватив автомат и повязав георгиевскую ленточку, идёт по городу новым хозяином жизни. Останавливает машину, объявляет её водителя врагом народа, выкидывает из машины, и дальше едет на джыпе.

Чувство власти. Тогда всем им хотелось быть чекистами с яркими лампами на столе, изобличающими коварные замыслы врагов, но к текущему моменту, на июль 2021 года, получилось только превратиться в унылых до безобразия информаторов МГБ или ФСБ, пытающихся своими унылыми доносами сводить личные счёты. “Следак” в этом марафоне отстал от остальных на шесть лет, из-за отсидки, но, судя по тому, как начал, скоро успешно догонит остальных.

Людям хотелось социального лифта. Людям хотелось власти. Здесь и сейчас. И, чтобы добиться этой власти для себя, они подталкивали Мозгового не просто в политику, а в прямую конкуренцию с Плотницким за “власть в ЛНР”. Кто-то из них мог даже понимать, что никакой реальной “власти в ЛНР”, возможности что-то решать, там нет и не будет – “не здесь всё решается”. Но зато будет кабинет с кондиционером и другие вкусные плюшки сработавшего социального лифта.

Разумеется, тот же “Добрый”, человек с системным мышлением, великолепно образованный при этом не только в технической, но и в гуманитарной сфере, прекрасно понимал, что для “борьбы за власть” выбрано вот вообще неудачное время и место. Участвуя в этой войне как коммунист, сражающийся с нацистами, он, между тем, четко понимал, какие именно механизмы двух буржуазных государств, России и Украины, как именно работают на этой войне и в чьих интересах. Понимал и то, что никто не даст вот так просто и быстро родиться от осинки апельсинкам. Понимал, чем закончится активная и немедленная борьба за полное народовластие против Луганска в ситуации, когда по поставкам топлива и БК ты полностью зависишь от этого самого Луганска, который, к тому же, уже сформировал свою таможню и благополучно перекрыл поток гуманитарки, с Луганском не согласуемой.

Вот вам и линия противостояния между бездарно просравшими “русского Че Гевару” “безопасниками” и “контрразведчиками” и “новым руководством “Призрака”. Подозреваю, что единственной “угрозой” в адрес сбежавших 27 мая в Луганск было расформирование этих полутора сотен “спецслужбистов”, расформирование по причине их полной профнепригодности и бессмысленности. Со сдачей оружия и снаряжения, полученных в бригаде. И, пока всё это у “контрразведчиков” не отобрали, они решили “уволиться” сами, перебежав в Луганск.

А “заговорщики против Мозгового” пошли заниматься бригадой, которую не дали разоружить (хотя попытка разоружения была), и в прежней численности, сверх спущенного из Луганска штата батальона территориальной обороны, смогли сохранить ещё примерно год. На протяжении которого каждый из людей, записанных бойцом в официальную штатку, делил свою зарплату с двумя “внештатниками”, получалось по пять тысяч рублей в месяц бойцу. Потом уже, сильно после включения в НМ ЛНР, когда из Луганска потребовали разоружить всех внештатников, остался только БТрО, а остальные разошлись по другим подразделениям.

Чего сейчас хочет автор этой замечательной статьи и его друзья, встретившие его у ворот тюрьмы и немедленно свозившие на кладбище, поругать нынешний “Призрак” за якобы неуважение к своим погибшим? Людям очень хочется “отжать бренд”. Доказать всем, что это они, они – настоящий “Призрак”. Как там написал информбоец Женя Митасов всё в том же треде по нынешний батальон, якобы не уважающий своих погибших: “вы двух процентов не несёте идеологии Комбрига”. Да, совершенно безыдейно люди на передовой воюют годами и гибнут, ваще без идеологии. Позор. Позор так безыдейно траншеи в камне долбить. Стыд и позор!

Людям надо как-то актуализировать себя, напоминать о себе, и после смерти "Доброго" они включились в отчаянную борьбу за бренд. Мол, настоящий “Призрак” – это они. А эти все… как мне при встрече сказал уже упоминавшийся “контрразведчик” и “безопасник”… “если их взять, построить и спросить, большая часть даже не вспомнит, кто такой Мозговой”.

Но люди помнят, прекрасно помнят. И кто такой, и за что выступал. Только не будет в их ответах на эти вопросы трагических ноток сожаления об утраченных возможностях личного “карьерного роста”.

Увы, был, был всё-таки у “Доброго” недостаток, пожалуй что один единственный. Он не любил конфликтовать с людьми, если можно было конфликта избежать. Всех людей, за глаза распускавших про него самые мерзкие слухи, но потом всё равно приходивших общаться, решать какие-то проблемы и т.д., он мог своими связями и своим авторитетом быстро и бесповоротно втоптать в землю, просто раздавить, раз и навсегда. Но он считал такой подход ниже своего достоинства, а их не считал угрозой для дела, которому служил, и уж тем более – угрозой для себя. Испытывал к ним что-то вроде чувства жалости, чувства разочарования в человеческой природе, по типу описанного мной в начале текста. “Хрен с ними, и так дел по горло” – отмахивался он. И вот теперь, когда он мёртв, эти прекрасные люди сбежались просраться на его могиле.

К слову, позиция нового комбата такая же “Хрен с ними. Собаки лают, “Призрак” служит! Не надо опускаться до их уровня!”
Так что за вот это весь мой многословный комментарий получу я от него страшеннейший выговор. Ну, что поделаешь… По мне так терпеть это совершенно невозможно, значит буду нимношк страдать.

Но не только перспектива неприятностей такого рода меня печалит.

Печалит меня то, что в прошедшее воскресенье меня попросили, совершенно не с территории ЛНР попросили, а из РФ, НЕпублично прокомментировать этот высер “Следака”. И, когда я сказал, что комментировать собираюсь открыто, публично, начались рассуждения о том, что делать этого не надо. А то же срач будет. Мол, вы, как СОРАТНИК, должны понимать, что это повредит ДЕЛУ.

На это я имею сказать, что мне как-то не хочется быть соратником кого-либо по “делу”, требующему молчаливого “обтекания” в ситуации, когда моего покойного командира, жизнь положившего за Республику и не имеющего возможности встать из могилы и ответить, обсирает один из кретинов, проебавший Мозгового, имея на руках суммарно 130-150 человек служб охраны, безопасности и контрразведки. При том, что одно покушение уже было и данные о подготовляемом повторном покушении тоже уже имелись. Проебавший, а потом побежавший в Луганск трудоустраиваться к тем, с кем толкал Мозгового на конфликт.

Дорогие соратники! В такую политику играйтесь без меня, пожалуйста. Я никогда не боялся остаться один в своей борьбе, вне какой-либо стаи-партии-движения-организации, никогда не боялся один выйти против толпы. Таксистов впереди себя на “стрелку” в разведку не посылал. Как-нибудь и дальше поживу в том же духе, наверное.


PS

Чуть не забыл. Всё-таки, есть у долгой писанины по ночам свои недостатки – башка под утро слегка чугуниевая, мозгу хочется спать и побыстрее текст закончить, начинает, скотина, забывать значимые реплики, которые хотелось добавить. Из-за этого эффекта чуть не забыл поздравить “Московский Крысомолец” с очередным творческим успехом.

Ваши традиции беспринципности, славные, например, статьей о том, что “лучше бы мы сдались Гитлеру, а нас бы потом союзники всё равно освободили” (Минкин, 22 июня 2005 года, статья “Чья победа?”), живут в вашей замечательной газете и побеждают.
Будь я хоть сколько-нибудь профессиональным журналистом, берущим это интервью, я бы всё-таки спросил, последним вопросом, у автора – может быть стоит просто опубликовать одну историю полной некомпетентности “контрразведки” Мозгового, без попыток оклеветать кого-то из его окружения? Потому что в сочетании с собственноручным очень выпуклым описанием собственной профнепригодности эти обвинения смотрятся просто жалко.

Но вижу, что вы, граждане, не таковы отнюдь и держитесь прежних профессиональных стандартов. Молодцы! Так держать!


PPS

Надеюсь, историю про то, что кого-то там недавно куда-то увезли люди в штатском “под предлогом лечения”, комментировать не надо? Типичное фуфло, обильно генерируемое теми самыми персонажами, что встретили “Следака” у тюремных ворот и поныне продолжают его, сидящего в Москве, снабжать “проверенной информацией”. Могу привести ещё один пример точно такого же “Не Вася, а Петя, не 100 а 10, не в преферанс, а в дурака, и не выиграл, а проиграл”.

Когда они приехали на “стрелку”, среди прочего довелось мне услышать что-то вроде жалобы от человека, что вот, мол, приехал он на войну из страны, вернуться в которую теперь не может из-за того, что тамошние нацисты поддерживают украинских. Мне эта жалоба показалась вот совсем законченным идиотизмом. Типа, ты, когда ехал, не знал, что одни русофобы других поддержат и будут помогать? И сказал я человеку “Ну и? Я вон тоже до конца войны в Россию не вернусь”.

И буквально через пару дней после этого, когда меня занесло по делам в Алчевск, у меня там спрашивает совсем другой человек “Андрюха, а что ты такое сотворил в России, что ты теперь туда невъездной?” Я даже уточнять не стал, “откуда дровишки”, ибо очевидно. Просто поинтересовался у человека, как я, гражданин РФ с московской пропиской, могу быть невъездным в РФ? Как это возможно с юридической точки зрения? Я могу быть неВЫездным, если на мне висят какие-то долги или кредиты (нет, не висят) или я в розыске (нет, не в розыске). Но как меня могут обратно в РФ-то не пустить? Если я в розыске – меня просто спеленают и вывезут в РФ, как уже не раз вывозили отсюда разыскиваемых в РФ по каким-то делам. Но не впустить меня обратно в РФ это как? Я что, пропустил лишение меня российского гражданства?

Вот такие вот контрразведчики, вот такие у них информаторы. Такой у них уровень работы мозга.