Ходаковский: По правде говоря...

Меня часто упрекают либо в нечестности в подходе к освещению событий, либо в удерживании какой-то значимой части информации, из-за чего невозможно сложить полную картину происходившего и происходящего. Один мой собеседник честно сказал мне, что я вру, но он меня уважает, потому что я вру меньше других, а иногда даже вставляю в свое вранье элементы правды.

Что же, глупо скрывать, что некоторые "детали", особенно прошедших событий, приходится держать за кадром хотя бы потому, что среди вопрошающих иногда попадаются откровенные провокаторы, мечтающие использовать любую информацию против нас, да и без них на моих ресурсах "пасутся" жирные обитатели украинского, и не только, пропагандистского свинарника. Но вот упомянутый мною собеседник имел ввиду как раз не детали, а принципы.

Предметом укора стала риторика - моя риторика, если быть точным. Сначала она лежала в контексте полного освобождения Украины от фашиствующих элементов и возвращения ее в лоно матери Руси, а потом ее дискурс стал размытым, меняющим фокус с общего на частное и наоборот. Это я своими словами выразил суть претензии. Возразить здесь нечего, но можно пояснить. Что такое это "сначала", если посмотреть? Это три года событий, апогеем которых была и остается война. Это три года - вдумайтесь - комбинаций и мнений, решений и действий, которые вносили в происходящее свои необратимые порой коррективы.

Я ответил собеседнику, что только тот план хорош, который при корректировке его пунктов все-таки приводит вас к цели. Сумничал, обтекаемо ушел от ответа. Но, впрочем, нет, не ушел - я действительно так думаю. Снова повторюсь, что многие детали до сих пор под грифом секретности, но принципиальную схему конструкции я попробую для вас набросать.

Как вы понимаете, в начале событий бал правили те, у кого в руках был военный ресурс. Политическая прослойка была хоть и многочисленна, но абсолютно инфантильна, и занималась преимущественно вопросами создания бурной деятельности. Свернули проект "Новороссия" и распустили ее парламент - мы - военные - занимаемся своим делом и даже никак не реагируем в оперативном смысле; разогнали первый парламент ДНР и заменили его вторым - нас это тоже не коснулось. Из плеяды первых политиков до нынешнего времени в активном состоянии добрели только единицы - вот роль и значение политической когорты, славных, в общем-то парней, но ни на что не влиявших, да простят они мне такое принижение, и ничего в своих руках не державших - ни финансов, ни рычагов власти, ни ресурсов иного рода, - ничего. Только микрофоны и ручки. У них была своя задача - они олицетворяли. Структуру государства, наверное. А мы, военные, в зонах своей ответственности, и не только, полностью контролировали как военную, так и гражданскую власть.

Оговорюсь сразу: бесспорным и абсолютно непреложным является тот факт, что крупные военные подразделения формировались на исключительно добровольной основе, и состояли из людей, движимых пассионарными мотивами. И вот тут начинается часть повествования, когда в основу изложения ляжет эзопов язык, но да "чтущий да разумеет".

Как бы не распределялись роли на театре военно-политических действий, но уже скоро стало понятно, что постепенно над головами начинает наползать туча - назовем ее "система". Задачи у системы были двойственные: с одной стороны - дать нам закончить грязную работу, которую система нам не поручала, но в которой могла усмотреть для себя некоторые бонусы; а с другой стороны - наш растущий ресурс нуждался в контроле, который нужно было над ним установить, чтобы разросшись, он не стал представлять угрозы самой системе.

Мало ли, куда они повернут - думала система. И вот, решая эти задачи, система постепенно заменила собой и военную, и политическую составляющие, вобрав в себя их основные элементы.

И когда я деликатно говорил, что в рамках нашего с системой военно-политического союза мы выполняем обязательства, находясь в позиции с низу, я на самом деле имел ввиду, что никакой позиции мы уже не имеем. Ну, может, за некоторым исключением, которое чаще только подтверждает правило, как известно.Основным узлом сложностей были деньги и ресурсы. Первое время мы жили на подножном корму, выгребая старые брошенные, или не совсем запасы, но вскоре этого стало не хватать, и проблему закрыла система. Сохранить прямой контроль над частью военных ресурсов смог поначалу только Захарченко, имеющий прямой доступ в бюджету. и посадивший на него некоторые свои подразделения: тех на минтранс, этих на МЧС, а иных оставил на прямом финансировании. Тех же, кто маневрировал, как "Троя", - разоружили. Но последнее не было проблемой, поскольку мелкие структуры влияния на ситуацию не имели и не представляли для системы интереса.

Так вот, установив полный контроль над войной и политикой, система получила в свои руки все рычаги управления не территорией, но ситуацией в глобальном смысле. И куда ее несет, туда устремляются и наши республики. Скажите мне, друзья мои, чего стоит в описанных мною условиях любые заявления и бравады? Ответ очевиден.

Но система тоже уязвима - человеческий фактор. Именно люди - ее слабое звено, что стало вскоре понятно. И когда люди, как фактор влияния системы на военную компоненту вгрызлись в поставленную задачу, как их учили - они начали претерпевать трудности, потому что применили к пассионарным ополченцам привычный дисциплинарный подход. А проблемы порождали проблемы, заставляя добровольцев-ополченцев жаться друг к другу и к своим альма-матер, сохраняя взаимосвязи, которые единственно представляют для них ценность. На этом система споткнулась.

Споткнулась она и на политической ниве, возложив политические же задачи на не совсем подходящих к среде технологов, что тоже принесло много сложностей. Но описанные мной напряженности - это внутренний фактор, во внешнем же - направление развития действительности определяет система.

Отсюда и вывод: любые намерения, провозглашаемые цели и векторы движения рождаются системой, и нею же реализуются.

Другое дело, что система не представляет из себя простой амебоподобный организм - она сложноустроена, и имеет иногда разнообразные внутренние установки, что может сыграть позитивную роль при определении нашей судьбы. Например, взятие под внешнее управление. Система, решая тактические задачи, в данном случае может заложить основу стратегического направления на углубленную интеграцию с Россией, что для нас сейчас во всех смыслах сыграет позитивную роль.

Нужно ли нам отказываться от прежней риторики и закукливаться в рамках тактических задач? Нет, нет, и еще раз нет! Просто нужно понимать теперь, что любая риторика - это просто обозначение нашей персональной позиции, или наших пожеланий, а не конкретный план действий. Теперь наша судьба - быть синхронизированными с системой в вопросах внешней политики, и зависеть от ее понимания стратегических перспектив.

Но и другое верно: решая тактические задачи - в данном случае по максимальному сближению с Россией, - мы приуготавливаем себя к состоянию, при котором мы будем способны и на другую роль. Если система созреет. А если не созреет - то мы, по крайней мере, устроим судьбу подконтрольных нам территорий, сделав полушаг навстречу России. Достаточно в моих словах правды и понимания?

Были относительно самостоятельными - перестали ими быть. Вот простая истина, с которой нужно считаться. В этом есть и отрицательные моменты, есть и положительные. Но положительных больше, потому что к России мы стремились изначально.

Но и то нужно сказать, что система имеет полное право на такую свою позицию, потому как если бы не она - поверьте мне, военному человеку, - вообще бы никаких территорий не было, а на наших с Россией границах висел бы украинский флаг.

И плюньте мне в лицо те, кто со мной не согласен. Только успейте увернуться от кулака в ответ. Я борюсь с системой, как могу, видя ее недостатки и откровенные изъяны, но я не буду превращаться в Ивана, родства непомнящего, закрывая глаза на объективные вещи. В конце концов, я перестану себя уважать, если потеряю даже те огрызки правды, про которые говорит мой собеседник, и которые иногда проскакивают в моих словах.