С одной стороны, конечно, в военно-информационном плане, это прорыв. Но почему этот прорыв был использован всего лишь для оправданий и уверений противника, что мы хотим только мира (а не победы!), о чем официально сообщаем, потому что этот вопрос зависит (внимание!) не от нас, а от США, то есть от противника?
Почему этот прорыв, организованный Карлсоном, не был использован для наступления — объяснения нашего видения мировой ситуации, наших ценностей, призыва, как полагается, ко «всему прогрессивному человечеству» объединиться против общего врага — поднимающего голову нацизма, нового милитаризма и пр.
С другой стороны… понятно, что это интервью было адресовано не нам, но всё же мы его слышали. Не покидает чувство унижения. Глава нашего государства по сути сказал, что всё, чего он хочет — это замириться и подружиться с нашим врагом.