Хрусталик: Штирлиц Хрусталику. "О выходе из Славянска" (Части 1 и 2)

Первая половина интервью с Колей "Штирлицем", которого так же зацепила обличительная ложь Рассела Бентли позывной "Техас", который приехал на Донбасс освещать события под углом зрения "Сути Времени". Кто не знает "Штирлица", напомню. Он один из первых добровольцев, которые прибыли из других стран на защиту Новороссии и один из последних, кто покидал Славянск.

Познакомились мы в декабре 2014 во время совместной поездки по Донбассу и с тех пор, мы добрые друзья.

К сожалению, поскольку видео писал он, поэтому на первом плане в кадре не он, а я.



- Ты, насколько я знаю, выходил в последней колонне Абвера?
- Дело было так… Поскольку пытались создать подобие образа того, что против украинских войск воюет российская армия –«Мегапрофессионалы» и спецы. Создавалась иллюзия того, что у нас есть батальоны, роты; что мы гарнизон; что у нас нормальное снабжение, что нам в батальоне выдают оружие, мы за оружие расписываемся. Никто не является… ну нельзя просто, например, взять без проблем: 10 штук пистолетов, раздать их своим бойцам и сказать: «Все, пацаны, это ваше». Так было нельзя. В Славянском гарнизоне не было бардака и из-за этого город так долго смог обороняться. Да, многое пошло не так, в этом все согласны. Вот простите, когда идет война, вы уверены что у вас все получится на 100%? Выдавались автоматы, как я уже сказал. За этим строго следилось, то есть бардака не было. Чтобы 12 тысяч автоматов валялись где-то и не выдавались командиром!? Я за каждый патрон отписывался, ну не за каждый патрон. Но вот за каждое оружие я ставил позывной, я ставил роспись, я отчитывался, я докладывал, я обязан был чистить эти пистолеты, этот автомат. Я должен был, ну ты понял, да?
-Я понял, Коля. Техас сказал 12 тыс. автоматов. Сколько было в гарнизоне человек?
- Дело было так. Меня, ну точнее вот… Представь себе, копают уже окопы везде. Приходит разнарядка от командования, совершенно, как на первый взгляд, мутная, гражданскому человеку с первой секунды не понять.
-угу
- Ребята, эээ… Короче, поступил такой приказ, готовиться всем к мобильной обороне, потому что войска «будут двигаться». Что значит «будут двигаться»? Это значит, что сегодня вот мы сидим в этом здании, да? А завтра мы уже в окопе вон там, вот. Послезавтра мы в вон в той высотке. Ты может вообще там-то, там-то будешь. Чтоб с собой были вещи, чтоб с собой было БК, чтоб оружие было готово, чтоб связь была, далеко никому не отходить. И мне поступает, вот, приказ, достаточно интересный. Я начал его выполнять.
-Во сколько? Когда?
- это был уже вечер. Я тебе точное время не скажу. Я тогда видел ребят из-за корпуса, точнее одного. Крайний раз. Мы с ним попрощались …
Он сказал как он самострельнул
- 4 июля, да?
- Я имена плохо помню, это в день выхода, да. Я в этот день бегал за ребятами из Lifenews потому что Стрелков делал экстренное заявление. Я бегал до гостиницы , забирал их, получается, с гостиницы и вел их на Славянское СБУ. Это была моя задача.
Моя задача. Ну, то есть, как ты понимаешь ,что я может быть, в принципе и молодой пацан, но я делами занимался. Я не сидел на попе ровно. И меня спрашивали : «А что ты сделал для Республики, для Родины?». Мне есть что рассказать. Есть чем поделиться. И причем хочется поделиться не как с другом в скайпе, а чтоб люди поняли, о чем речь идет. Ну, в общем, задача была установить связь. Мне выдали оборудование, я залез на высотку. На этой высотке я наблюдал, как проводится артобстрел.
-кем?
- Украиной. У нас ничего не было. Наши отстреливались достаточно вяло. Что?
- Работали они в этот вечер по каким позициям? Не помнишь?
- По нашим позициям, с Карачуна работали
-По каким позициям? Где? Не помнишь?
- Ну, это получается… Позиции Семеновка. По-любому, районы рынка, Артема. Я могу путаться.
- То есть в этот же вечер ….
- … Если сейчас гугл мэпс открыть и посмотреть или военную карту – я тебе объясню. Я могу на карте…
- Ну ладно, понятно. Арта работала.
- Арта работала. Связь никакими методами установить не получилось. Все оборудование оказалось бесполезным. Никакой интернет нигде не поймать, на связь ни с кем не выйти.
Я в этот день умудрился побывать на позициях , в батальоне «Тор» утром, помыться там пообщаться с ребятами, приготовить БК , услышать какие у них настроения. И уже к часу дня мне пришлось бежать выполнять другую задачу. Соответственно я выполнил их столько, что я фигел, это было так по интенсивности что…
Для молодого пацана это было трудно. Можно говорить что угодно, но это было трудно. Причем старалось-то быть подобие армии, то есть если проходит офицер, нет фуражки, ты должен встать смирно, смотреть на него как…ну чтоб…
- Понятно, Коль.
- Я первый паз Стрелкова как увидел, я рассказывал?
- Неа.
- Это первый день. Это мы приехали с товарищем, тоже 20-летним… Нет, по-моему он был постарше – 24 года. Мы попали в штаб и стоит стол. Мы уставшие, с дороги, не жравшие, не мывшееся, грязные, потому что… Ну ты прикинь, мы ехали все как…ну на войну едут пацаны. Может нас сейчас в минометный расчет запишут куда-нибудь и нас там через 2 дня уже не будет. Идет такая группка сначала… Я слышал шаги, я не слышал, что кто-то идет, потому что я облокотился на стол и вот так стою. Хочу спать, хочу жрать, хочу понять что со мной будет не знаю и проходит охрана и первый, мой товарищ по струнке, честь отдал. А я…я только заметил что это высшее командование, так сказать, стал по струнке, а шапки нету, понимаю, что это… Ну ты понял
- Ну, да, к пустой голове…
- Ну, вот такие напряги у людей в жизни. И я не могу сказать про Стрелкова или про еще кого-то из ребят о том что, они не выглядели не соответствующе. Они вели себя не соответствующе. Они командовали плохо. Вот я читал «ЖЖ» одного гражданина российского и он такой вечно писал. написал такой : «Вот Стрелков, он же в России, он никому не нужен был. И говорит, вот из чувства ненужности Стрелков поехал в Новороссию». Но вот вы мне расскажите, граждане, вот россияне, которые так пишут, европейцы там, американцы. Вы мне расскажите, вы готовы были бы в нужный момент , не ехать на работу каждое утро, подвозить ребенка в детский садик и рассказывать: «Ну, знаешь, дитятко, вот когда они к нам в город придут, я оружие возьму, я воевать пойду». Ну, знаешь, дружище, когда ко мне зайдут в дом с автоматом, вот тогда им покажу этим вот, мерзким людям, что я им настукаю, жену защищу». И таких было, пардон с Америки, с Европы, с России, миллионы, которые вот так вот, на жопе сидели, а тут приехали мы, приехал какой-то реконструктор и сказал: «Граждане, нас убивать идут. Может что-то делать будем?
- Стрелков не совсем реконструтор все же. У него далеко не первая война за плечами. И не в первый раз добровольцем пошел.
- я не могу себе представить что вот такие люди имеют право что-то высказывать по поводу высшего командования, потому что если у вас нет военной этики, ты, солдат, рядовой, какой геройский ты не был, ты не имеешь права стать перед видеокамерой или написать статейку про то что, ты считаешь что главного командира твоего, который министр обороны, бывший, да, бывший, не важно, какой есть. Он, например, бородатый, рыжий, с бородой. А еще, граждане, он, представляете, он что-то делал. У него берцы, например, грязные стоят. Вот эти предъявы к Стрелкову, они примерно такого рода. Выходит рядовой и заявляет: «А я вот считаю, что командир стрелковский – гамно. Почему я так считаю? Потому что я крутой, потому что я вчера… Был ночной бой и я с автоматом, без прибора ночного виденья, убил 40 укров. Мы были храбрыми, мы были такими храбрыми. Человек представляет себе ночной бой
- … Без ночного видения, без гасителя на автомате, когда у ребят ни бронежилетов нет, когда например, холодно. Я вот щас на улицу выхожу, мне холодно. Ты в своей этой сидишь, а я в этой сижу. Я в шерстяных носках по дому хожу, хотя у меня батареи включены. Потому что я вспоминаю, каково это, когда холодно. А тут мне выходит персонаж и рассказывает, что он в бою, ночном, насхерасил 40 укров , причем он их посчитал, классифицировал. Это если бы человека звали Мюнхгаузен!
- Подожди, Коля. Ты про «Техаса» говоришь?
- я говорю про «Техаса», я его называю Мадам Мутценбахер.
- Наверное, они как положено перед боем представились: «Вы кто такие? Мы 40 человек ваших врагов. Нас 30 всушников и 10 правосевов. - А нас 10 человек ополченцев. Хорошо, давайте воевать»
- Извини, что вот то, что я сказал, это очень дерзко, очень обидно. Не хочу, чтобы этот человек обиделся. Я его назвал Мадам Мутценбахер. Кому интересно, ночью , пока вас никто не видит, почитайте, кто такая Мадам Мутценбахер.
- Я тоже не знаю кто это.
- Это немецкий фольклорный персонаж, суть которого заключается в том, что этот персонаж постоянно врет, виляет «жэ», пытается манипулировать. Написала книжку о своих похождениях, как она родителей обманывала, как она друзей обманывала, как она людей с гамном смешивала. Каждый видит это по-своему, но я воспринимаю «Техаса» как Мадам Мутценбахер, даже не Мюнхгаузен. Мюнхгаузен, он все-таки человек позитивный. У человека хоть харизма была. Мюнхаузен врал, например, что 10 уток убил одним патроном, но потом доказывают» «Смотрите, выстрелил в окно - утка полетела». А эти даже так не делают, понимаешь? Вооот, если есть что добавить, я не знаю.
- ну ладно, это все что касается его личности. Давай мнение не трогать его личные характеристики
- Про автоматы было что-то, я рассказывал…
-… Давай вернемся к конкретным фактам, которые предъявляет вся кургенята к Стрелкову. 12 тысяч автоматов было послано в Славянск. Сколько было человек в гарнизоне?
- От силы, с учетом всего гражданского персонала, всех беженцев, которым пришлось взять гарнизон на себя – это медперсонал и прочие - 3 тысячи человек максимум.
- то есть по 4 автомата…
- боевой состав намного меньше. Он экипирован достаточно скудно, как правило, из своих средств.
- ну по идее каждый мог получить по 4 новых АК, так?
- Это нереальная сумма для гарнизона, скажем так, в 10 тысяч . такое число автоматов было приемлемо. Но для гарнизона в 3 тысячи это слишком много.
- просто смысл было посылать такое количество?
- 3 тысячи автоматов для гарнизона слишком много. Если бы ко мне завтра пришел человек и сказал: «Слышишь, мне нужно детдом накормить. Мне для этого нужно 3 коробки тушенки». Я у него спрошу: «А какое количество у вас детей в детском доме?». Он мне ответит: «Ну, там, 25 человек».- И вы тремя коробками тушенки хотите накормить 25 человек?». Вот такая примерно ситуация была со снабжением в Славянске. 3 тысячи человек пытались накормить , грубо говоря, 5 тысячами коробками сгущенки. Оу, пардон, тушенки. А никто им не сказал, что у нас есть 3 тысячи человек , давайте 3 тысячи автоматов пришлем.
-12 тысяч.
- никто этого не сказал, а 12 тысяч тем более никто бы не прислал! И танков там столько не было, все было с бору по сосенке. Как и дело со спецсредствами, с дымами это вообще отдельный разговор. Что бросили по итогам?
- по словам «Техаса» бросили 12 тысяч автоматов, технику, весь БК
- вооружение, автоматы, все на себе, все на себе!
- вот я почему говорю, ты выходил последней колонией вместе с Абвером, с Михайлом, начальником штаба, который, собственно, отвечал за погрузку вооружения
-. Я не выходил с Михайло. Я видел Сережу Чечена, достойный человек, царство ему небесное! Похоронен недалеко от своего села. Сережа Чечен – это был человек, благодаря которому мы остались живы. Он прикомандировал нас и нашу тачанку в виде автомобиля к себе со словами: «Пацаны, идем сопровождать колонну Абвера». Всем известные люди, нечего объяснять. На что я ему сказал, что товарищ Чечен, у меня есть автомат и 4 рожка , есть еще 2 человека: у одного пистолет, у второго карабин СКС. Мы, по большому счету, не бойцы, и кроме артобстрелов у нас ничего. Сережа почесал репу и сказал: «Тогда я беру еще одного своего бойца. Боец обстрелянный, с автоматом». Ни гранат, ни спецсредств. У нас не было бронежилетов. У меня был вещмешок, был подсумок, набитый патронами 5,45 мм, причем мне командир не дал выбросить противогаз . если бы у меня была возможность, я бы выбросил противогаз.
- чтобы патронами набить?
- чтобы патронами набить. Я сейчас понимаю, какой я дурак. Мне нужно было сказать: «да ну его нах*й этот противогаз», по тихому выкинуть его или отдать кому-нибудь., а самому пойти и набрать патронов. Единственное, что мы бросили на складах – это патроны. Вот патроны мы бросили.
- 5,45?
- 5,45, даже не просирали, а просто оставили
- подожди, сколько оставили?
- ну, полподвала недалеко от военкомата, на складах точно. Выходили мы в последние минуты . ни автоматов там не бросили, ни гранат.
- Ну еще были выстрелы к ПТУРам…выстрелы остались тухлые
- тухлые возможно, я не видел. Конкретные подвалы, в которые спускался я за цинком
- укропы показывали на видео – перед зданием лежат
- они, скорее всего, это сами подкинули. Они на позиции подкидывали.
- 5-6 выстрелов и лежали
- ну это их прокладка дешевая, слушай. Мы бы вывезли, мы бы нашли. Я б на горбу дотащил. Пацаны бы на горбу дотащили. Как мы матерились, что у нас не было «Мух». Мы вышли, все видели эти эпичные видео, где не выключены сигналки. Сережа Чечен хотел стрелять, мы ругались, света быть не должно. Мы не курили, у нас автоматы были настроены на окна. Мы готовились стрелять каждые 3 минуты - это проверка
- ну был еще приказ оставить все свои телефоны, насколько я знаю.
- я свой телефон уничтожил.
- ну такой приказ был, чтобы ни у кого не было телефонов.
- я свой телефон уничтожил, но мы перекрикивались. Когда вместе, то колонна остановится, мы все выпадем, развалимся по подсолнухам, по траве и идут переговоры. Чечен говорит: «Если вы не отключите сигналки, то нас накроют». И начали накрывать. По полю катался наш танк . наш танк был, как я позже узнал, он был в полном неведении чья это колонна. Танкист чудом догадался, что это наша колонна, что это наши выходят . Так он бы начал работать по нам и от дружественного огня, который не был дружественным, были бы потери. Потому что мы ползали и матерились. В грязи, во всем и матерились. У нас нет с собой ни одной «Мухи», гранат нет, а современный танк – это страшно. Современный танк станет на расстояние 500м-1км и начнет стрелять. Если у тебя даже пулемет, даже тяжелый, ты ему ничего не сделаешь. Если у тебя ПТРД – ты ему ничего не сделаешь
- Цыган с Севером остановили танк и сами погибли
- да. Это ценой своей жизни это добиваются. Это вот как в известном всем кино: стать Героем Советского Союза и при этом не погибнуть. Мы добрались до Краматорска
- Давай ближе к самому выходу. То есть был приказ грузится в машину , телефоны уничтожить и выходить в ночь.
- так точно.
-«Техас» говорит ,что вы вышли спокойно, тихо, без потерь.
- Это неправда.
- Странно, что он про бронегруппу Тарана не слышал
-бронегруппа тарана – это раз. Во-вторых, накрыли колонну. От нас метров 300 падало.
- минометы, да?
- минометы, что-то тяжелое было.

Много машин сломалось по техническим причинам. Доставали ребят из сброшенных в кювет машин. Как то их рассаживать по другим машинам. Наши разведосы пошли пешкодралом вперед и заняли позиции. Они встречали нас. В советское время их наверное бы называли спецотрядом НКВД особого назначения. Эту задачу выполнял батальон «Тора», Артёма Аверьянова. Царство ему небесное. Если мне не изменяет память. В неполном составе, но выполнял. Суть задания была в следующем: Ребята встречали и направляли людей, заблудившееся группы, которые пешком шли в сторону Краматорска, где был перевалочный пункт. Иногда доходило до перестрелок между собой. Слава богу, без раненых. Задача была выполнена на отлично. Ребятам большое спасибо. Мы сами один раз слетали с дороги. Потом был Краматорск. В Краматорске тоже все не так было тихо.
Люди не понимают, какой это стресс. Вот видишь у меня круги под глазами. Я старик. Я разговариваю как старик. Это все очень личное. Это сложно рассказывать миру.






На самом деле почти все о выходе из Славянска было сказано в первой части интервью. Из этой части интервью можно будет узнать, кто по факту бросил бойцов в Славянске. Узнать о том, почему не были предупрждены о выходе командиры подразделений, которые стояли в Горловке и других районах напрямую не имевших отношения к боям за оборону Славянска, о том нужно ли уважать своего врага.
Так уж вышло, что затронули тему гуманитарки. Кроме этого, в этой части вы увидите представленные Штирлицем "доказательство" присутствия ВС РФ на Донбассе, эпизод окопных разговоров времени обороны Славянска и фильм "Битва за Славянск" созданный военкорами Геннадием Дубовым и Сергеем Куриленко.

Ну, а Техасу, этому бравому воину, который забанил всех, кто пытался ему возразить и так же отказался встречаться лично с ребятами, которых он так же оскорбил своей ложью, хотелось бы сказать. Ты делаешь полезное дело, помогая мирному населению и освещая преступления, совершенное киевским правительством, но не нужно идти на поводу тех, кто тебя пригрел, не нужно верить в их ложь и лгать самому себе. В том числе говоря о том, что ты не вернёшься на родину только из-за того, что хочешь разделить судьбу Донбасса и укорять тех, кто находится сейчас не там. Эти люди, если действительно начнется война, вернутся не взирая на то, что они презирают тех, кто сейчас находится у власти в ЛДНР. Но вот ты не вернешься домой только потому, что здесь ты звезда эфира, а у себя на родине ты интересуешь лишь следственные органы. Ты не только трус, но и крайне тщеславен Парамоша. Так что не нужно топырить зоб, изображая на фото бывалого воина, который держит в руках автомат, но почему то не носящий на себе бэка. Видать у тебя как у всех голливудских героев, бессменный магазин с неограниченным количеством патронов.



И вот потом такой «Техас» сидит и рассказывает, что люди, которых ты лично уважаешь , потому что за ними есть поступки - не слова, а поступки, говорит что эти люди – мерзость. Выходит какой-то Кургениан и рассказывает: «Та у тебя ж там был… не знаю…танки у тебя там были, понял? Миллионы танков. У тебя были геройские бойцы, вроде Герра, Минёра. Это геройские бойцы?

- (вздыхает) Мда.

- Ну давай, продолжаем наверное. Сколько мы тут наболтали уже?

- Ну давай, продолжаем. Смотри, некоторые подразделения обижаются, которые стояли… ну не обижались естественно, а предъявляли Стрелкову что он не предупредил ни Беса, ни Дрёмова, о том, что он выходит из Славянска.

- Кто из вот этих граждан, которые находились в Горловке, в Донецке, может быть они геройские. Скорее всего они геройские дядечки. Ну так, по-своему.

- Почему такая тайна была, чтобы никто не знал о выходе собственно? Если бы он начал предупреждать командиров, рассказывать, естественно не получилось бы так гладко выйти.

- Сколько было просто странных ребят очень, которые, например, могли оставить позицию. Ну вот придут там, не знаю, их оденут в форму, они такие: «вот мы в Афгане воевали, в Чечне воевали», а потом они бросают позиции. Это ж было.

- Было. Было спецподразделение, которое отправляли на выполнение боевых задач по обороне Славянска. Они по рации давали отчеты об успешных боевых действиях, а по факту они уже находились в Донецке.

- Ладно, не суть. Суть-то не в этом. Чтоб тебе сказать?

- А, и по поводу хотел сказать, что предъявляют Стрелкову то, что оставил бойцов.

- Хорошо, ребята извини, что перебил, Миш. Хорошо, ребят, у вас есть командир взвода, командир роты, да? Они должны доводить до личного состава, например, такие вещи как последние приказы командования. Они должны следить за матчастью. Я один раз наблюдал замечательную картину. Это было в августе… нет, в сентябре месяце. Уже холодок такой был. Я в окопе сидел с рацией. И полночи я был на дежурстве. Я слушал, как командир роты с начальником штаба ругается по открытой связи. В рацию, да. Кто должен менять гусеницу на БМП, ну вышедший из строя. Господи, мне так хотелось зайти в эфир и сказать этим гражданам-командирам: «Какого хера вы не можете определиться, кто у вас что выполняет? И кто у вас, простите, за зипунами ходит, а кто у вас лодку к бою готовит?» Аналогия такая глупая, конечно. Зачем вы это в эфир все выкладываете? Ну говорите? Поэтому мне интересно, что эти люди думают, когда они так спокойно общаются в Фейсбуке. У меня очень… начинает это странным казаться, что такие люди что-то пишут вообще.

- Понимаешь, мне не странно когда, вот допустим, гражданские говорят: «Вот Стрелков бросил людей». В принципе, они как бы ни вникают в суть, но когда начинают говорить бойцы, даже некоторые командиры подразделений, что Стрелков бросил своих ребят… Я считаю, что министр обороны не должен каждого персонально выводить с блокпоста! Это дело непосредственно командира этого подразделения. Я много выслушал историй о том, как действительно командиры подразделений просто бросали своих ребят. Вот конкретно есть такой командир позывной «Дракула». Он бросил свое подразделение и ушел, а ребята остались в Славянске и еще там месяца 2 или 3 жили, некоторые работали, потихоньку уходили оттуда.

-Это чудеса. Просто чудеса.

- И о "куче жертв правосеков" Естетсвенно СБУ работало и забирало многих. Но «Правый сектор» не заходил в Славянск. Он там, за городом стоял.

- Можно говорить многое плохое про меня, про тебя, про других ребят, которых, например, с нами нет, которые ранения получили. Мне вот интересна такая вещь, за все время боёв 2014 года и 2016 года у группы «Минёра» потери 6 человек, если мне не изменяет память. Или 4… Четыре?

- За два с половиной года?

- Да.

- Не знаю. Я знаю, что были у него потери. И летом, и весной были. Ну он же в третьей бригаде насколько я знаю.

- Хорошо. Вот послушай вот такую аналогию, вот такую историю. Я приведу вот такую аналогию. Вот идет Первая Чеченская война, да? Российские войска, войска Российской Федерации штурмуют город Грозный. Было такое, да? Солдаты необстрелянные, пуль боятся, стрелять не умеют. Командир для них как мать, как отец, друг, брат, сват – кто угодно. Командир личным примером показывает бойцу, что гранату нужно кидать вот так, стрелять нужно вот так, будешь бежать – пуля прилетит отсюда. Командир бежит первым в атаку, из-за чего он первый погибает. Отсюда, вот например такие большие потери среди командного состава. Командир показывает рядовому бойцу, как надо воевать, потому что иначе он не научится. Если б не было примеров рядом бойцов, которые грамотно выполняют боевую задачу, что-то делают, то ты не научишься сам воевать. То есть высокая смертность командиров, вот к чему я клоню. Высокая смертность командиров, есть раненые среди…

- Ну и соответственно рядового состава тоже сильно... потому что командира выбили – естественно стадо баранов легко покрошить.

-да. Есть потери среди подчиненных, раненые в основном. Всегда, вот на два убитых, это моя личная статистика – она может быть неправильной, я могу ошибаться – на двух убитых бойцов приходится три раненых его товарища и один, например, убитый командир. Посчитай, сколько это. Это много, согласен? Это много. Но это нужно. Для того, чтобы учиться воевать, для того, чтобы выполнять задачу. У человека за такой большой период всего, сколько там, четыре человека? 6 человек? Это значит, что либо они ничем не занимались – они могли терять людей по случайке. У них, в общем… или они мегаспецы, мегапрофессионалы, они все научены настолько воевать, что они выполняют боевые задачи с минимальными потерями, но все равно раненых должно было быть поболее, то есть там прострелянная жопа, прострелянная рука, там, не знаю, Васе в ноутбук прилетел осколок бл*дь. Извиняйте. Мысль ты понял. Вот что это за вояки? Вот кто мне скажет? Кто расскажет? Вот что можно навоевать в Енакиево? Я видел Енакиево, вот в феврале месяце 15-го года. Мы там были проездом. Я с людьми там общался. Там боёв нет.

- Группа "Минёра" это отдельная история. Это можно сказать ключевое событие, которое стало последним звеном, которое замкнуло кольцо осады Славянска. Из-за того, что они покинули Николаевку.

- Я просто пытаюсь кратко мысли изложить.

- Постарайся. Потому что ты немножко уходишь.

- Мне было бы на их месте очень стыдно. Есть вещи, за которые я стыжусь, которые не получились. Мне было стыдно за то, что у меня были плохие мнения о людях, к примеру. Я их не говорил массово, может и говорил. Мне стыдно за это. Мне есть, чего стыдиться. Война это такое дело. Ты не всегда герой. Ты можешь начать окапываться, а тебя там грипп сломит и ты будешь в этом окопе лежать и мерзнуть, но ты его не выроешь, а потом начнется артобстрел и тебе стыдно за то, что ты…вот…не вырыл этот окоп, например, до конца. Или наоборот. Ты на войне занимаешься чем? Ты копаешь окоп там, где он тебе не пригодится. Ты об этом говоришь командиру, ты копаешь его «на отъебись», ты всем это заявляешь, ты завершаешь работу как какую-то дань. Но потом, когда бои проходят - ты подходишь к этому человеку… там, не знаю… выпили, закусили, вы сидите и общаетесь . ты к нему подходишь с сигаретой и говоришь: «Товарищ командор, а ты помнишь, ты нас заставил окопы копать. Ломом мы землю долбили вот в этом сраном… вот в этом вот… не в поле, не на высотке, не на позиции, а вот возле твоего штаба, чтоб если что ты не в подвал бежал, а в этот окоп бежал. Вот мы его рыли, а ты хоть раз в него запрыгнул? Ты помнишь, как «Грады» летали, а мы вот эту херню всю копали. Мы не на позиции это копали, где бы мы могли прятаться, мы потом еще шли на позицию и там копали. Ты помнишь это?». И… о чем тут говорить? Кто был – тот знает. И это не хотелось все выносить ни в Фейсбук, ни в скайп, ни в контакт. Но эти люди этим занялись! Зачем они этим занялись?

- Возвращаясь к «Техасу», который сказал, что нельзя уважать своего врага.

- У тебя иногда звук пропадает, но это фигня. Ты поближе будь к камере. Врага своего, вот люди, например не думают зачем нужно оскорблять…

- Подожди, можно я тебя перебью. Я прочитал оправдание «Техаса» что, дескать разве можно уважать Порошенко, уважать там Яценюка и всех остальных. Но разве наш уважаемый президент Владимир Владимирович не уважает, не называет того же Порошенко уважаемым партнером? Товарищ «Техас», собственно, имеет в виду против нашего президента? Или как?

- Дело даже не в президенте. Возьмем это все метафизически немножко что ли, философски. Давай я…

- А, подожди-подожди, можно я еще один пример приведу. Просто в голову пришел. Афганистан, да? Мы воевали… Советский Союз воевал в Афганистане. Естественно душманы и моджахеды были наши враги. Они сильные были, естественно. Там… убивали друг друга. Это нормально. Ну собственно поисковые организации и некоторые из ребят из Казахстана постоянно ездили в Афганистан в поисках, собственно, пропавших без вести и перезахоронение останков погибших солдат, наших солдат.

- ну известная тема.

- да-да-да. И их обратно в Россию…

- Ближе к сути, Миша.

- … там стоят памятники нашим павшим ребятамю Посковики хотели останки забрать с собой. Но местные их не отдали. Они сказали: «Это бойцы, это воины. Мы за могилами ухаживаем. Они здесь дома». И не отдали их, представляешь? Они… мы для них были враги. Но они уважают нас как воинов. Это нормально?

- Это нормально. Давай еще раз с метафизической стороны. Вот я всегда задумывался, вот с детства мне было интересно, почему люди ругаются, почему матерятся? Почему они оскорбляют друг друга? Почему им важно смеяться над тем, что ты презираешь, да? Вот почему мне дико кажется смешной фотография, где Порошенко выполняет воинское приветствие банком самогона, где вот эти перчатки «Привет Горбачеву!». Мне было интересно, почему отец выражается, например, плохо о тех-то там… не знаю…группировках, сообществах, группах лиц, ну прочее, да? Почему иногда это происходит не между собой? Они старались, ну чтобы я маленький этого не слушал, да? Но ты все равно, когда вы живете в одной квартире и слышишь на кухне, что например отец говорит товарищу, когда тот пришел с ним поговорить о важных делах, там о правительстве, о прочем. Мне было интересно, почему своего врага нужно всегда оскорблять, всегда презирать, смеяться над ним, ну и чуть-чуть уважать? Зачем нужен мат? Вот я, например, говорю что Порошенко – вор, Порошенко – убийца, да? То он мразь. И Аваков и вот эти все персонажи – нехорошие люди. Но вот я их презираю. Они для меня мерзость, сволочи. Я их терпеть не могу. Я их все поступки глубоко презираю. Я терпеть не могу всех тех мерзких личностей, да? Я их буду оскорблять для того чтобы я не забывал и все вокруг видели – это враг. Это наш враг, какой бы он ни был. Трусы они, мерзавцы, воевали они, не воевали – это наш враг. Они завтра будут присылать…там…я не знаю… танки, окопы копать, а у тебя лопата – я буду копать лопатой. Я буду доказывать что да, вы – мои враги, но я тоже ваш враг. Вы меня будете уважать. Вы будете делать окопы техникой, я их буду руками делать, но я вас не пропущу. Это вы будете сидеть сложа руки за тысячу гривен.

- Уважать можно силу.

- И уважать силу я вашу буду, и танки ваши буду, и артиллерию вашу буду, и авиацию вашу буду, но я буду ее бить. То, что я люблю это делать и умею это делать. И мне не нужно «ля-ля» на тему того…

- Если ты относишься к этому пренебрежительно – ты теряешь чувство самосохранения.

- Да. И я знаю, сколько моих товарищей ради этой цели полегло. Но я не буду из-за каждого из них ныть и устраивать драму, потому что я знаю, что это были мои товарищи, они шли до конца и делали… хорошее дело. Наверное так. Они бились, они уничтожали эти коробочки, они наводили артиллерию. Они смело шли на зачистки, они не бросали позиций во время ужаснейших артобстрелов в Малиновке во время того, как мы ночью туда ходили. Но я не хочу сейчас подробностей. В общем, хочу сказать что… врага… врага… его надо бить. Его можно и нужно уважать, но при этом презирать. Поэтому я не понимаю, что плохого в этом видит «Майами», «Техас», «Сан Тропе», которые сидят там у себя, где угодно. Мне не важно, где они сидят, где угодно. Сидят и говорят: «А чё это вы, ребята, вот…не знаю… Дебальцево не взяли за две минуты?

- Не, ну можно узнать за конкретные поступки. За конкретные поступки можно уважать. Тот же самый Захарченко, когда «Техас» съехал что, типа, Захарченко пошутил, когда говорил, что я в первый раз зауважал «Правый сектор», когда они там сказали Януковичу: «Уходи», а второй раз, когда начали гей-парады выгонять. Это конкретные какие-то поступки, которые, если бы сделал твой товарищ – ты бы гордился, да?

- Я бы гордился своим товарищем, наверное, если бы он сделал жизнь, например, в моей стране, чтобы люди получали не 3 тысячи гривен, а хотя бы тысячу евро.

- Ты сейчас смотришь глобально, а я имею в виду конкретно какие-то частные случаи.

- Я их за это не уважаю. Мне строго плевать. Они могут с таким же успехом… не знаю… бегать, прибегать ко мне и воровать гамно с лотка моего кота. Это тоже будет достойный поступок. Они будут убирать улицы.

- Ну из этого не сравнимые вещи как бы…

- Нет. Это сравнимые вещи, потому что… ну разогнали они гей-парад, ну это их личное дело. Каждый в свободное время занимается чем хочет.

- Ну это эпизод из жизни Захарченко. За что он уважает правосеков.

- Ну это… это нормально… ну обычный поступок. Захотел человек – сделал. Я тоже могу еще захотеть пойти себе чай сделать. Могу захотеть записать интервью, могу не записать. За это можно уважать, можно не уважать. Можно сейчас писать: «Ну чё ты вот говоришь сам, что нехрен бы про себя такую лажу писать, а сам сейчас выходишь и рассказываешь, вот показываешь какой ты дурак или там Миша дурак, или Стрелков дурак, или «Техас» дурак». А я могу сказать зачем я это делаю. Потому что я борюсь с врагом. У меня есть цель. Она может быть плохая, меня там можно… за это можно людей презирать. Всех презирать: Стрелкова презирать, тебя презирать… там… любого бойца на фронте презирать за то, что он борется. Не важно как. У него иногда нервы сдают. Он иногда хочет…там… уйти на мирную жизнь, да? После трёх лет войны, после двух лет войны. Он говорит: «Я не хочу больше воевать». Ну он уходит, он занимается работой, учебой и своей личной жизнью, но он не выходит в интернет и не рассказывает: «Вот я потерял три года на то, чтобы…там… хохлы сало уронили.». Я не могу так сказать ни про себя, ни про своих товарищей, ни про людей, которых я уважаю. Они делают свое дело – они борются. Кто-то выбрал это для себя сознательно, кто-то по наитию пошел, по убеждениям. Мы боролись все, как могли, мы свою задачу выполняли, выполняем. Кто-то на мир ушел, кто-то воюет. Но никто не занимается тем, что пытается друг друга унизить и помешать. Вот вам запрещают, я читал, гуманитарку возить, но много у кого таких проблем на самом деле. Согласен? Ну это ж мерзость. Ну так… ну… мерзость.

- Мерзость.

- Это по-другому назвать нельзя.

- Естественно за такие поступки уважать нельзя.

- Я бы понял, если бы вы контрабандное оружие ввозили. Не важно: в Новороссию, из Новороссии. Мука, памперсы! Хочется спросить некоторых персонажей-граждан, товарищей, соотечественников: «Вы, ребят, вы чем…вы как…мы с другой планеты свалились? Мы с вами вроде вместе жили всегда как-то, коммуницировали. Вы там…»

- Знаешь, что еще добивает? Некоторые говорят, что вот типа Стрелков сам виноват, что гуманитарку не пропускает. Все, дескать, не нужно было ругать Плотницкого и Захарченко. Вот теперь получай. Вот Стрелков от этого получает какой-то… не знаю… убыток. Просто он не может править. Убыток получают те дома и те учреждения, которые не получают эту гуманитарку.

- А где уважение? Где вот это пресловутое…

- И причем здесь…поведение Стрелкова?

- А где вот это пресловутое уважение, Миша? Вот почему, например, можно пошутить на тему того, что: «Ну, вы знаете, в общем, такая ситуация, я уважаю «Правый сектор» за то, что они гей-парад разогнали. Молодцы, ребята! Я их уважаю.». А вот почему нельзя сказать что вот персонаж один сказал что я неправильно занимаюсь строительством Республики, но я его уважаю и поэтому всё, что он делает в рамках законов Донецкой народной республики и законов Российской Федерации, я ему мешать не буду. Он хочет детям муку возить – пусть вместе с МЧС возит. Хочет – пусть сам на горбу её разгружает, раздает людям, снимает на видео.

- Ну это частное дело.

- А это в рамках законов Российской Федерации? Да. Люди пытались это все оформить по документам? Да. Они говорят, что я в чём-то не прав? Я с ними не согласен. Но я их уважаю или не уважаю. Ну… вот… это человеческое. Это все равно, что… Тебе на ногу в метро наступили.

- Ну понятно, но почему страдают те, для кого предназначена эта гуманитарная помощь. Я про это хочу сказать.

-Да хотя бы. Да вот просто… чисто… чисто бизнес. Если там вот многие бизнесмены щас сидят, да вот? Бизнесмены сидят, за голову чешутся: «А как нам наладить бизнес там, в Донецкой народной республике? Так… уберите, ребят, людям преграды, людям нормальным, которые не нарушают УПК, которые хотят, чтобы все было по-человечески. Хотите, чтобы вам в бюджет платили за провоз, например, колбаски, да? Нормально платили в бюджет? Ни взятки, ни прочее там… вот бюджет пополняется – страна растет. Поднимется Республика – поднимешься и ты, поднимется твой бизнес, поднимется твое дело. Помогай людям возить муку. Пусть это будет не гуманитарка. Пусть это будет мука, которая будет нормально продаваться, но сделай так, чтобы люди это все возили по белым схемам, через белые коридоры, чтоб они платили налоги там, где покупают, НДСы платили твои, ДНРовские, чтоб твой рубль, который у тебя, на территории твоей страны находится, крепчал вместе с рублем, который в России. Но нет! Мы все Наполеоны! Все заявляют, что они Наполеоны, что вот они… они умные, они уважают этих, они уважают тех, но никто ничего делать не хочет. Никто ничего просто делать не хочет. И когда вот ты смотришь: ты волонтер, я волонтер, да? Ну по большому счету. Мы не наёмники, мы…там…не герои. Вот мы как волонтеры смотрим на эту тему и говорим: «Ребят, вот я к вам приехал из Москвы». Задача любого волонтера, задача любого того, кто хочет помочь, какая? На первых порах поддержать вас, чтоб вы не голодали, чтоб женщины и дети были обутые. Для этого мы готовы предоставлять, в том числе и за свой счет, автобусы, разгрузку гуманитарки. То есть ваша задача сделать так, чтобы это все происходило в рамках цивилизации и закона, да? Что вам приезжает 300 тонн муки. Это 300 тонн муки от МЧС России, внизу подпись: «Собрано народом Сибири для Донбасса». Вам будет хорошо и людям будет хорошо. А я как волонтер смотрю и понимаю. Я прихожу к обычному выводу: «2 года длится эта канитель. Ничё не меняется в лучшую сторону. На первых порах мы помогли - Донецк не умер. Вооружённые силы какие-никакие есть. Транспорт какой-никакой есть. Техника есть, кадры…ну есть. В принципе, все нормально. Медиа, освещение благодаря российским телеканалам работает. Почему я как волонтер должен продолжать тратить свою жизнь на то, чтобы вы смогли нормально организовать законы и сделать так, чтоб вы сами рыбку ловили, а не я вам её привозил. Вам Российская Федерация дала удочку. Удочку-песочницу. Вот как песочница, вот как дети берут листик, фломастер и рисуют на этом листике: вот это будет замок, вот это будет домик, вот тут будет окошко, вот тут папа, вот тут дедушка. А они так не могут. Они просто так не могут. Они не могут расписать свою страну, которой дали удочку, чтоб она ловила рыбку. И она постоянно, вот это идиотское обращение к ветеранам подразделения «Новороссии»: «Ребята, приходите! Ребята, мы вас так всех ждем! Нам нужны опытные бойцы». Зачем тебе нужны опытные бойцы, если у тебя Донецк под «жэ»? Если б ты действовал умнее, у тебя был бы не только Донецк под «жэ», у тебя был бы Мариуполь под «жэ», Славянск под «жэ» и, в общем, не только Донецк, собственно, но и Харьков был. Все было бы, если бы вы, ребята, работали! Столько геройского народа, который пришли, автоматы взяли… там… на машинках катаются, что-то делают – а нихрена сделать не могут. Созваниваешься с человеком, говоришь ему: «Дружище, там бабушка голодает… или там кто-то голодает». Он тебе заявляет, что ну щас мы сообразим как помочь. И вот пусть позвонит этому – обязательно будет связь там, да? То-то, то-то будет, короче. Обязательно все будет. По итогам месяцами кормят «завтраками», что ваш человек обязательно вот… бла-бла-бла… А россияне смотрят на это и немцы смотрят на это и говорят: «Ребят, 2 года канитель идет. Мы шлем помощь – людям не помогают, как правило. А если и помогают, то как-то дозировано. Мы к вам обращаемся с простой просьбой – помочь бабушке лекарствами. Вы сидите в Донецке, мы вам присылаем средства, а вы не можете человеку привезти лекарства. А у него сердце.

- Ты говоришь о конкретном случае?

- Я говорю о многих конкретных случаях.

- То есть такое было, да?

- Такое было. Такое происходит каждый день. Ежесекундно. И говорят им: «Мы вам деньги присылаем, мы вас просим выполнить задачу – привезите бабушке лекарства». Они говорят «бла-бла-бла» и ничего не делают. Куда уходят деньги? Почему волонтеры должны рвать свою заднюю точку второй год с чем-то ради тех людей, которые не могут ничего сделать. Они не могут написать законы, они могут наладить бизнес, они не могут наладить гуманитарку. У них… они ничего не могут, они медиапространство просирают просто. Укры отвоевывают медиапространство просто на раз-два. Я столько раз на эту тему говорил: «Ребята, ставьте пропаганду нормальную. Почему такая лажа? Почему, какого персонажа не возьми, точнее не персонажа – какое событие ни возьми, вы про него отписываетесь, такое ощущение, что вы из ЦК КПСС вчера сбежали. Вы не знаете что такое интернет, вы не знаете что такое «ирония», вы не знаете что такое новости. Вы ничего не знаете. Вы не можете написать разгромную статью, например, продемонстрировать, как Порошенко пытается воевать на Донбассе, но у него ничего не выходит. У вас нет лиц ополчения. Погиб «Моторолла», царство ему небесное, и все, люди уходят. Их мало остается. Кого ты можешь вспомнить из ополченцев в Донецке кроме «Гиви», который боле менее еще как то представлен. Но извини. Над учениями «Гиви»… Над многими эпизодами этой войны смеются люди. Вот они читают про ополченцев и смеются. Это как с видео с учениями «укропов». Я смотрю это видео, мне смешно. Потому что я вижу, как плохо они все это отрабатывают. Я вижу, что у них подготовка нулевая. Что они в первом же бою погибнут.
Смысл такой, что волонтёры… Я не могу сказать плохо ни про одного из волонтера, если он сказал что: «Ребята, знаете что. Продолжайте там со своим Донбассом, я буду за этим следить, но у меня жена, дом, работа. Я буду этим заниматься.

- Это понятно. Отношение к Донбассу показал Ростов в интервью, которое Грэмм Филиппс взял у местного населения. Ты видел?

Не видел. Но рассказывай мне интересно.

- Так что рассказывать. Посмотри. Это люди из города Ростова, которые или не знают, что происходит на Донбассе или им всё равно «мы на скейтборде катаемся, мы политикой не занимаемся».

Я может покажусь покажусь сейчас выпендрёжником, но гражданского человека ни в чем винить нельзя. Ну, нельзя. Потому что когда ты общаешься с гражданским, вот полным «штафиркой», ты понимаешь, что у него в голове не то, что крошево…

- Не, Колян, тут я с тобой не согласен. Тут дело не в этом. Не в том, что он гражданский. Дело в отсутствие эмпатии. Сочувствии, сопереживании к близкому твоему. Он не поможет ему. С каждым годом людей способных испытывать чувство эмпатии становится все меньше у наших людей. Всё меньше они сочувствуют чужому горю…

Моя хата с краю, ничего не знаю.

- … Замыкаются в себе. В своих собственных ощущениях, в своем собственном материальном мирку. В своём собственном благополучии. У меня всё хорошо, всё нормально, я в домике. Я не хочу знать, что там, у соседа крыша горит. Не понимая того, что огонь с крыши соседа может перекинуться на твою же крышу. До него это не доходит. Вот в чем дело.

Ладно. Давай, наверное, закругляться или есть еще какая тема?

- Не знаю. В принципе мы уже поговорили обо всём. Уже столько переговорено на эту тему (тему Славянска) за два с половиной года, столько уже всего. Столько разных мнений, но факты остается фактами. Я просто удивляюсь, почему люди не видят эти факты или игнорируют их. И распространяют только то в что им нравится верить. Не правду, а то, во что им удобно верить.

ПосПост