Пишет Андрей Морозов: Хроники “Мастерской Небратьев Райт”

Донбасс, лето, солнце. Почти полный штиль. Идеальная погода для работы. Расчёт в поле, на коробке от самолёта стоит ноут, рядом – телескопическая мачта с антенной. Аппарат в небе, уже за ЛБСом. Второй подряд вылет за день. Лето неспокойное, постоянно с обеих сторон работает арта и миномёты. РЭБ укров глушит квадрики, остро нужны как можно более свежие съемки всего и вся, которые получается сделать только КЦПНовским “Твиндримом”. Иногда успевают отлетать с утра, смотаться на зарядку батарей, и второй раз “сходить в гости” вечером, возвращая борт уже в сумерках...

Старший расчёта решил - раз батарейка стоит большая, можно в этот вылет, помимо прочего, помахать с неба известно чем страшному украинскому РЭБу, отгоняющему квадрики. Отсняв запланированное, отъелозив “гребёнку” над основной целью, набрав материала для фотокарты, борт поворачивает в глубину территории противника. Где их рэбы гнездятся – уже примерно понятно. Ох уж эта милая привычка включать мощную направленную глушилку сразу как только “почуят” сигнал телеметрии с борта.

Борт медленно ползёт по экрану ноута к деревеньке, в которой, предположительно, засели рэбы. Началось. Спутники GPS быстро уходят практически “в ноль”, сигнал телеметрии начинает скакать. Борт упрямо прёт на цель, пока старший расчёта не наклоняется к ноуту.

- Агааааа…

Борт отворачивает по широкой дугу обратно к ЛБСу, отходит от деревеньки, но потом начинает по кругу возвращаться, уже с другого направления. В этот раз рэбы работают изобретательнее – пытаются не только тупо глушить GPS и телеметрию, но и подменять сигнал GPS по месту и высоте. Самолётик исчезает с экрана. То, что он всё ещё в воздухе, всё ещё летит, можно понять по уголку телеметрии в окне полётной программы. Табло с авиагоризонтом бодренько показывает ток в сети питания моторов, скорость, крен… Старший расчёта делает характерное движение пальцами по тачскрину – карта меняет масштаб.

- Ого, куда закинули!

Временно перекрывшая все спутники подмена сигнала “забросила” самолёт на другой конец Донбасса.

Почти над самой деревней старший снова отворачивает борт на круг. Постепенно и GPS, и телеметрия возвращаются в норму.

Таааак... что с батареей? Есть, есть ещё напруга, можно повторить. Третий заход. Борт, накрутивший перед деревней уже два полных круга, оказывается практически с тыла по отношению к ней. Безумно долго тянутся секунды. Самолётик словно медленнее обычного плывёт по карте к домикам. Вот сейчас начнёт колбасить. Не начало. Ещё несколько секунд. Тишина. GPS отличный, качество сигнала телеметрии – супер.

- ТАК, БЛЯТЬ!

Старший смотрит, как на экране отметка борта накрывает деревню и переползает через неё. В полной тишине срабатывают расставленные по маршруту “триггеры”, на которых фотокамера “щёлкает затвором”. Фоточки будут. По лицу старшего видно, что он напряженно перебирает варианты – почему, почему перестали глушить. Их, оказывается, не так много.

Закуривает. Тихо матерится и наклоняется к ноуту.

- Сейчас прилетит – хватаем и БЫСТРО бежим.
- Не понял.
- Зачем, по-твоему, они могли перестать нас глушить? По опыту, сколько летаю, глушить не перестают, мозги сношают до последнего. Так для чего вдруг менять эту добрую традицию? Только для того, чтобы поднять свой борт откуда-то оттуда же. Наш они могут примерно запеленговать, как и куда он идёт. Пустят свой следом, придут за ним в район, включат видео, увидят нас, накроют. Дать серьёзный крюк на возврате, чтобы сбить их со следа, я уже не смогу.

В общем, да. Почему бы ещё они прекратили глушить? Глушилка сломалась? Да щас.

Тут они оба не могут не подумать хором о том, как недавно поблизости от стартовой площадки прямо во время работы приходили недолёты украинской батареи, пытавшейся накрыть наших САУшников. Стоишь в открытом поле, рядом рвутся снаряды, а от ноута и мачты отойти нельзя. Всё, что мог тогда сделать старший – отогнать с поля второго номера, чтобы не увалило сразу двоих.

Сигарета дотлевает у старшего в руке. Всё ещё не глушат. Борт спокойно идёт в сторону ЛБСа. Вот-вот его перевалит.

- Вон туда смотри! – показывает старший в направлении возвращающегося борта. – У тебя зрение лучше. Увидишь наш – начинай смотреть ещё лучше.
- И увижу не наш?
- Ага.

Борт переваливает ЛБС, проходит наши позиции. Увидеть его как точку не получается. “Твиндрим” бесшумно появляется в указанном месте тонкой черточкой.

- Вижу наш. Укропский же примерно такого размера должен быть?
- Да. Смотри.

Борт подходит к стартовой и начинает снижаться. Старший колдует над ноутом, меняя обычную спираль снижения на более резкую “сокращенную программу”. Побыстрей бы посадить…

Трудно отвести глаза от того, как грациозно маневрирует белый “Твиндрим” на фоне чистого, без единого облачка, голубого летнего неба. Но второй номер бдит. Пока – без результата. "Преследователя" не видно. Слышно жужжание – это наш борт совсем снизился. Ну и, конечно же, чтобы не бежать через всё поле, старший заложил программу посадки чуть ли не себе на голову. Машина тихо скользит к земле с моторами на минималке. Входит в траву носом, укрепленным прозрачным пластиковым обтекателем, переплавленным из пятилитровой баклажки. Всё, сел штатно.

- Разбирай!

Старший хлопает крышкой ноута и бежит за самолётом. Второй номер откидывает с ноута разъем кабеля передатчика, закрепленного на мачте, засовывает ноут в рюкзак, начинает сбрасывать в рюкзак остальную мелочёвку, разложенную на крышке коробки от самолёта. Наконец, сбрасывает саму крышку с коробки. Уже подбегает старший с самолётом в руках. Пока он размыкает питание и снимает батарею, второй номер скручивает фиксаторы крыльев.

- Тяни!

Крылья сняты, встают на свои места в коробке. Карбоновые турбки-лонжероны летят на дно. Сверху – фюзеляж. Считанные секунды – разобранный борт в коробке, батарея с него - в рюкзаке. Старший накидывает на плечо ремень коробки.

- БЕГОМ, БЛЯТЬ!

Второй номер оглядывает ещё раз траву – Не забыли ничего? – и сайгачит следом за старшим с рюкзаком и частично сложенной мачтой. Уже в посадке меняются. Старший, выжатый как лимон таким развесёлым полётным днём, накидывает рюкзак и забирает сложенную мачту, второй номер впрягается в большую, массивную и неудобную, коробку с самолётом. Смотрят на небо. Никого. Тенистой зеленью напряженным быстрым шагом топают прочь, метров через триста попускаются и переходят на прогулочный. Прилётов не слышно.

- Чую, - говорит второй номер. – Есть ещё один вариант, почему они выключились.
- Ну?
- Они могли потушить свою шарманку, потому что решили, что это уже ты их пеленгуешь под вынос артой.
- Вообще да… Могли.
- Слушай, а у “Леера” есть штатная комплектация с таким функционалом?
- Не знаю. Но если они реально приссали и приняли нас за россиян с полноценной техникой на вооружении… это – успех!
- Ну а ты бы на их месте как себе объяснял такое поведение противника? Они же не могут себе представить, что ты просто решил им … помахать.
- Да уж. Помахал так помахал...

Оба ржут. Где-то далеко слышно стрелковый бой.


Эта “литературная обработка” рассказа непосредственных участников событий об одном из эпизодов боевой работы КЦПНовского самолёта вполне сойдёт за эпилог к годовому отчёту о его боевом применении. С неё же можно начать и разговор о перспективах.

Как показала практика (в том числе и описанный эпизод), пока ещё вполне реально купить на Али Экспрессе и в других аналогичных местах электронику, обеспечивающую самолёту, при определенном приложении моцга, устойчивость к основным средствам РЭБ ВСУ.

Таким образом, основа типового комплекса БРЭО, бортового радиоэлектронного оборудования, сформирована. Следовательно, можно начинать обучение операторов под будущие типовые изделия и тренировать их на имеющихся изделиях – “интерфейс” их работы с “бортом” уже устоялся и вряд ли сильно изменится.
Что можно усовершенствовать?

Ну, во-первых, надо повысить устойчивость машины к ветрам – уж больно часто именно из-за ветра приходится отменять полёт. "Это Донбасс, детка!" У земли вроде небольшой, а поднимись всего лишь на 500 метров и там – ого-го. Самолёт, развёрнутый против ветра, стоит в воздухе неподвижно относительно земли, постепенно набирая высоту в набегающем потоке! Никакого тебе полёта к ворогу в тыл по такой погоде, сажай машину и сворачивайся.

Понятно, что чем больше в размерах БПЛА, чем мощнее у него моторы и чем больше батарея, тем меньше его волнует ветер. Но, с другой стороны, чрезмерно “раздувать” борт в размерах тоже не следует – тут его уже может увидеть и сбить вражеский комплекс ПВО, чувствительность радара или оптико-электронной системы которого окажется достаточной для захвата цели.

Ещё одно немаловажное ограничение по габаритам – транспортный контейнер аппарата должен влезать в среднюю легковушку. Конечно, гудвиновская идея 2015-го года - купить под полёты фургончик и возить самолёты “в поля”, даже не разбирая их, была хороша, но прятать легковушку на стартовых в районе ЛБСа проще, чем фургон.

Во-вторых, военным всегда хочется фотографии получше. Что они там ЕЩЁ хотят рассмотреть – непонятно, но ОЧЕНЬ НАДО. Ну хорошо, увеличенная машина потянет более серьёзный фотоаппарат. Хотя дело тут, конечно, не столько в размерах камеры, сколько в бюджете на неё.

И, в-третьих, самое главное направление работы – самодельные корпуса. Это, конечно, здорово – получить готовый, аккуратный корпус из специального особо прочного пенопласта, в котором уже прорезаны все лючки и к которому есть всё необходимое. Но ехать из Китая этот корпус может несколько месяцев, а суммарная логистика, до неприметной хаты, в которой “Небратья Райт” эту коробку откроют, резко увеличивает цену фабричного корпуса.

“Корпуса – это расходник! – говорит главный конструктор и присылает фотки вмятин и трещин на корпусе и крыльях “Твиндрима”, образовавшихся за год полётов, – Корпуса надо иметь свои!”.

Действительно, при войсковой эксплуатации “линейными” расчётами корпус самолёта будет изнашиваться кабы не быстрее батарей. Конечно, можно заказывать их из Китая сразу оптом, десятками штук, но это, опять же, совсем другой уровень бюджетов.

Вывод – необходимо иметь собственное производство корпусов. Да, возможно, неказистых, возможно не такого как фабричные высокого качества в плане сочетания прочности и массы, но повторяемых, причём с минимальным разнобоем аэродинамических свойств. “Повело” капитально после многочисленных посадок текущий корпус – вынул из него всю электронику, вставил в новый.

Если плотно сложить в одну коробочку всю электронику, моторы и батарею с одного борта, то получится коробка меньше раз в десять, чем самый компактный транспортный контейнер для того же самого борта. А то и в двадцать раз меньше. И купятся в Китае эти компоненты куда быстрее, и привезти их проще. Мы же хотим массовости? Хотим.

Значит, своё производство корпусов и крыльев.
Здесь, на месте, из подручных материалов.
Без вариантов.

Разумеется, этот самый вопрос собственного производства корпусов и крыльев ставился одним из первых, одновременно с вопросом рэбоустойчивого БРЭО. Помните в предыдущих постах по теме был вот этот ролик с самодельным аэропланом, совершенно не похожим на будущий первый предсерийный двухмоторный “Твиндрим”:



Значимая часть этих “испытаний” в одном из оврагов под Донецком была посвящена как раз проверке конструктивных решений по самодельному планеру. Какие взять материалы для плоскостей, силовых элементов? Что дешевле, что проще, но при этом отвечает требованиям?
Прошло два года, и… “Слушай, а сфоткай “Кроссвинд” собранный. Только для масштаба чего-нибудь кинь рядом!”



“А теперь – пробное самопальное крыло, тоже с чем-нибудь в масштабе”:



Как видите, размах у полностью самодельной конструкции намечен порядка 2,5 метров, сделано всё из самого обычного пенопласта и фанеры.

Вот вид на фанерную нервюру, наклеенную на торец пенопластовой плоскости, вырезанной на "пенорезке" из прямоугольного листа нихромовой проволокой, нагретой электрическим током.



Внезапно, даже такое немудрёное изделие изготовить оказывается делом непростым, если речь идёт о массовом тиражировании и применении. Нужна строгая повторяемость размеров вырезаемой нервюры, с точным, до миллиметра, совпадением центров всех отверстий и под основные лонжероны, и под дополнительные силовые элементы - деревянные рейки. Это новую площадку под батарею в “Твиндрим”, вместо треснувшей после множества посадок, можно выпилить из фанеры лобзиком без особого соблюдения допусков, там они не критичны…



а вот тиражирование силовых элементов конструкций крыльев и корпуса самодельных самолётов - это уже первая область применения ЧПУ, привезённых КЦПН в мастерскую прошедшим летом. Если нам надо, чтобы в маленьком сельском домике стоял ЧПУ и делал самолёты… он там будет стоять. Потому что нам это надо.



“А можно то же самое, но с геотегами?”



"Те же и русский борщ".

Вот, собственно, первая нервюра, размеченная лазером по фанере и выпиленная дремелем.



Хорошо видно следы предыдущих упражнений оператора в разметке.
Торжественный момент примерки:



Да, до приезда необходимых размеров карбоновых трубок лонжеронами поработают алюминьки.
Кстати, уже в самом начале работы станка с ЧПУ выясняется, что надо что-то делать с проводами, ведущими к каретке, уж больно они замечательно свисают то тут, то там, угрожая попасть в движущиеся узлы конструкции. Тут на помощь приходит 3D-принтер, установленный здесь же, на соседнем столике.



Опытный глаз, разумеется, опознает, что это. Первые девять звеньев гибкого кабель-канала.



Разумеется, весь кабель-канал…



3D-принтер печатал достаточно долго…



Поскольку кратковременные отключения электричества в частном секторе и падения напряжения – штука обыденная, а терять из-за этого долго печатавшуюся паллету с деталями не хочется, задействуется простое решение - компьютерный источник бесперебойного питания.



Черновая прикидка того, “как оно будет”:



Точно так же можно печатать и различные элементы конструкции самолёта. Например, крыльевые монтажные узлы для сервомашинок, управляющих элеронами.



Ну и, разумеется, инструментально-монтажные оснастки. Например, подаватель на шприц с паяльным флюсом.



Или вот такие вот монтажные зажимы.



Для чего они? Ну, в прошлый раз распайка цепей питания в самолёте, которую приходится проводить внутри корпуса, залезая паяльником через лючок обслуживания, потребовала трех пар рабочих рук. И из-за габаритов корпуса и отсека для оборудования воспользоваться в нём стандартной паяльной “третьей рукой” не получается. Вывод? Проще сделать отдельные компактные зажимы, в которых зажать соединяемые провода в нужной, скажем так, пространственной конфигурации. И спокойно паять.



В общем, вперёд, к новым креативам!
Проторенным путём, через “Маяк” и “Мотодром”.

“Морти, как тебе нравится эта летающая тарелка? Я собрал её из всякой херни в своем гараже!” (с)



Вообще, если есть под рукой ноут с САПРом и 3D-принтер, то возможным становится очень многое. Главное – помни:



“САПР без кофе – деньги на ветер!”

Впрочем… всё, что касается чисто материально-технической базы полётов, это, конечно, интересно и правильно, но далеко не самое главное. Главный элемент конструкции в любом оружии – мозг его обладателя. Как показывает практика, даже неплохой аппарат можно легко и непринужденно угробить, если отдать в руки дебилам.



Как выглядел этот украинский разведчик, найденный мирным жителем в поле прошлой весной? Почему он упал и как противник организует воздушные атаки на позиции защитников Донбасса? Об этом – в следующем отчёте.

КЦПН продолжает работу.