«Свои легко могли убить»: пленный солдат ВСУ рассказал правду о ситуации на «Азовмаше» в Мариуполе

Сложивший оружие военнослужащий ВСУ сержант Виктор Гуров, находящийся на должности командира отделения управления РЭБ, рассказал в интервью «Народным Новостям» об условиях проживания в подвалах на территории «Азовмаша», а также признался, что украинские офицеры часто бросали простых солдат, нисколько не беспокоясь об их судьбах.

Специальному корреспонденту НН удалось пообщаться с украинским военнослужащим, который сложил оружие в Мариуполе. Мужчина рассказал, почему пошел в ряды ВСУ, как офицеры на самом деле относятся к своим подчиненным и почему украинские военные открывали огонь по своим.

— Откуда вы родом?

— Родом я из Николаевской области, из города Новый Буг.

— Какой боевой путь прошли? Давно служите? Где были?

— Первый контракт я подписал в 2017 году, служил в тыловой части в РВБ (ремонтно-восстановительный батальон). Я ремонтировал машины. Уволился я полгода назад, в июле, когда контракт закончился. Побыл два месяца дома, потом меня вызвали в резерв. Там меня уговорили подписать еще на год контракт, так как бригада не укомплектована. Взяли на должность водителя в подразделение РЭБ.



— До 2017 года служили где-то?

— Нет. Я пошел служить, потому что работать было негде. Нужен был трудовой стаж для пенсии. Мне уже за 50 лет, а на пенсию надо зарабатывать. После 50 никуда не берут, а тут предложили в военкомате, я пошел.

— В вашей бригаде часто можно увидеть людей с разными нашивками националистического толка, иностранных инструкторов. Вы видели это?

— У нас все ходят по-разному. Иногда видел, молодежь вся в наколках.

— Вас не смущало служить в одной бригаде с такими людьми?

— Смущало – не смущало, а служить был вынужден. Где я стаж заработаю?

— Общались между собой по поводу убеждений и политики?

— Общались, как и везде, на все темы. Им что-то говорить и доказывать бесполезно. Я не скандальный человек, ничего не доказывал никому.

— Сколько таких как вы, а сколько таких, как они?

— Таких как я, как у нас говорят, заробитчан, 70%. А 30% — это идейные, те, кто на своей волне. Офицеры 50 на 50. Это другой состав людей. Они думают только о себе, о простом, смертном сержанте они не думают. Для них на первом месте материальное, а люди на втором месте. Такое отношение мне не нравится.

— Как ваша семья отнеслась к этому решению?

— Жена была против. Но я ей сказал: а что нам на старости делать? Пенсия же нужна. Жена за меня боялась, она против этого. Но я был на второй линии, без оружия.

— Как вы попали сюда? Что предшествовало этому?

— Когда мы стояли под Мариуполем на посту нам дали команду отходить. В Мариуполе нас кидали с места на место, пока не загнали на завод. После этого нас загнали в подвал, где мы сидели все 40 дней.

— Какие там условия?

— Адские. Это подвал или погреб. Там +7 и дышишь паром, спишь на бетоне, лежа на досках. Питание поначалу вроде было, потом воду начали экономить. Когда нас выводили, я готовил еду. У меня осталось воды на два дня.

— Почему раньше не сдались?

— Как можно сдаться, если ты сидишь в погребе, а вокруг дозоры? Если выйдешь, свои завалят. А дальше все заминировано — подорвешься на растяжках. Это была явная смерть. Завалят те, кто стоит на посту завода. Никто разбираться не будет, кто идет. Люди разные, могут и застрелить. Были и те, к кому страшно повернуться спиной. В любом обществе есть такие люди.

— В районе порта было убито четыре морпеха выстрелами в затылок. У одного из них в руке была листовка, которую сбрасывают со снарядов — пропуск в плен. Вам что-то известно об этом?

— Мы боялись подобного. Если не захочет солдат стрелять — офицер прикажет. Курок спустить — секундное дело. Офицер может отдать приказ.

— Почему офицеры не сообщили, что сопротивление бесполезно для спасения личного состава?

— Я думаю, что они на чужой крови зарабатывали себе звезды и медали. Они надеялись, что их эвакуируют. Матросы были наверху, а офицеры внизу. Мы попали сразу на завод, не видел. Нас загнали в подвал, жизнь дороже. По городу мы не передвигались. У нас рота не боевая, в боевых действиях наша рота участия не принимала.

— Для тех, кто живет в Коминтерново это был ад в течение восьми лет?

— Я вообще не понимаю, почему так. Ну захотели отдельно жить — жили бы в автономии. У каждого свой выбор. Я думал, что все договорятся. Я старой закалки.

— По профессии до армии вы кем были?

— По профессии я агроном, но так как колхозы закрыли, то я работал автослесарем.

— Когда Николаев будет освобожден российскими войсками, какова будет ваша дальнейшая просьба: чтобы вас обменяли на Украину или оставили по месту жительства?

— Буду жить. Останусь по месту жительства в Николаевской области. Для меня неважно. Это моя родина. Я спокойно жил в СССР. Мне язык не принципиален.

— Говорят, что украинцы будут партизанить, не смиряться. Что думаете?

— Все зависит от властей. Если нормально к людям относятся, то чего партизанить?

Напомним, утром четверга, 24 февраля, Россия по приказу президента Владимира Путина приступила к реализации специальной операции в связи со сложившимися обстоятельствами — руководство народных республик Донбасса попросило у РФ помощи в условиях эскалации конфликта со стороны ВСУ.

Министерство обороны России подчеркнуло, что удары наносятся только по военным объектам Украины, мирному населению ничего не угрожает. Сообщается, что в ходе спецоперации все средства ПВО украинской армии подавлены, инфраструктура авиационных баз ВСУ полностью выведена из строя.