Андрей Морозов: У меня печальная новость для вас, уважаемые блоггиры

Вообще-то, я ещё вчера с утра хотел зайти сюда с короткой репликой по "кейсу Тайры".

У меня был риторический вопрос вот про это:


Мне было интересно – кого “Скиф” за идиота держит? Или зачем-то сам идиотом прикидывается, добровольно или по команде?

Власти настолько идиоты, что реально были уверены в том, что смогут обменять украм широко известную медийную нацистку и утаить это шило в мешке?

Или народ у нас настолько беспамятлив, что не вспомнил бы про неё, когда речь зашла бы о судебных процессах над нацистами или об их отсутствии? Никто бы не спросил “А где эта нацистская мразота Тайра, которая, как нам рассказывали, убила семейную пару, чтобы с их детьми под видом мамы выехать из Мариуполя?”

Но за прошедшие сутки произошла одна вещь, породившая несколько более пространный спич.

Я сходил получить денежное довольствие.

Я не лезу получать в первых рядах, не занимаю с 8 утра, когда “финики” ещё неприехали и не начали выдавать.

Прихожу как получится, заранее прихватив с собой блокнотик или листок для записей, потому что многих наших бойцов и командиров я “в день ДД” только и увижу. И они, соответственно, пронаблюдав меня, обязательно спросят, можно ли достать что-то полезное для войны. Или решить какие-то проблемы. А до некоторых, вроде равистов или связистов, например, я сам буду допытываться – “Что нам надо?” Ну и по такому случаю я обычно стою в общей очереди пару часов, слушаю народ. Помимо частных бесед с представителями служб и подразделений.

Так вот, у меня для вас, граждане блоггиры, второй день “Кейс Тайры” обсуждающие, печальная новость. Тайра никого не волнует из тех, кто волокёт на себе эту войну вперёд, на Запад. Ну, по крайней мере, никто не подошёл ко мне, как к москвичу, и не спросил “Мурза, объясни, что за нафиг? Почему её обменяли?!?”

Подошли и попросили организовать нормальную диагностику и лечение для бойца М., который получил ранение в ногу. “Нерв задет, состояние постепенно ухудшается, местные врачи могут не справиться. Молодой парень, не трус, на штурмы с нами ходил…“. Записываю.

Пересёкся с миномётчиками. “Нужен смарт защищённый, хотя бы один. Ну как приходили в своё время, “Добрый” выдавал. Под программы для стрельбы. Обычные смарты мы покупаем, но ты знаешь, они долго не живут”. Знаю. Трескаются экраны. Нужны защищённые смарты. Записал. В голове отмечаю “Андроид не ниже 7-го, чтобы базу целей можно было одним файлом перекидывать”.

Зашёл к заму по вооружению. Нужны тяги перезарядки на ПК. Ломаются. “Я им объясняю, как правильно делать, но ты сам понимаешь…” Записал.

Зашёл взять что-нибудь интересное из свежих облётов, всё-таки взяли мост и Т-образку в тылу у Золотого. Взял нимношк. Что надо? Расходники на плоттер и бумагу для печати карт. Много. Батареи на “Мавик 3” – 10 штук…

Никто. Никто за несколько часов слова про это не сказал. Пехотеи говорили о том, как задолбались. Артиллеристы гадали, что и когда теперь будет с БК после Красного луча. И как бы сделать так, чтобы тем, кто куда-то попадает, давали побольше БК, чем тем, кто вспахивает поля. Длинная пёстрая гусеница очереди, в основном в трофейном “мультикаме” или купленном на базаре “мхе”, медленно продвигаясь вперёд, молча сопела и вздыхала о том, как рассчитается с автосервисами за ремонт своих фронтовых колымаг, заскочит к жене отдать получку, и вряд ли успеет по магазинам за чем-то кроме сигарет.

Наверное, кто-то думал об этом. Да стопудов думал. Но никто не обсуждал, не спорил до хрипоты, не орал друг на друга.

Эти люди, многие из которых начинали ещё в 2014-м, видели всё. Вот вообще всё. Все виды предательства. Пятьдесят, сука, оттенков предательства.

Это им, только что выбравшимся из-под обстрела, российский советник, ни разу на передовой не побывавший, орал в разгар “Минских соглашений” – “Да вы сами первые начинаете! С той стороны мой кореш по училищу стоит! Я ему верю как себе! Он говорит, что вы всегда первые начинаете!”
И этому советнику никто не говорил “Ну и иди, служи там со своим корешем, в ВСУ, а не в российской армии!”. Просто молча смотрели на него как на говно. Единственная привилегия младшего по званию в таких ситуациях.

А когда в разгар Минских соглашений какой-то молодой, не воевавший, прокурор из Луганска приезжал в разведроту 4-й бригады НМ ЛНР? Тогда разведчики сходили в рейд на укроповский укреп, донимавший своим огнём пехоту, и забрали там у укров, помимо прочих трофеев, АГС и пулемёт.
- Это вы тогда-то тогда-то там-то там-то у ВСУ забрали пулемёт номер такой-то и АГС номер такой-то?
- Да, мы, а что?
- Ну… надо вернуть…
Так вот его даже не били. На него даже не орали.
Люди, которым было как два пальца об асфальт свернуть ему шею, закопать в посадке и потом с невинным видом пожимать плечами “Нет, не приезжал, не видели”, и которым очень хотелось это сделать, сказали ему “ИДИ ОТСЮДА” большими буквами даже не повысив голоса.

Когда покойному “Доброму” звонили из Луганска с предложением “Твои сегодня опять по украм стреляли, дай пару фамилий для служебного расследования”, он вздыхал и начинал диктовать “Записывай. Установлено, что такого-то числа подполковник Марков, самовольно произведя 29 выстрелов из автоматического гранатомёта АГС-17, перешёл к станковому противотанковому грантомёту СПГ-9 и произвёл два выстрела…” Гудки в трубке начинались раньше, чем подполковник Марков добегал до миномёта, чтобы коварно нарушить “Минские соглашения” и с его помощью тоже.

Эти самые люди, не кто-то другой, слушали от присланных Родиной политруков “Вы тут все бандиты и предатели, против законной власти мятеж устроили!”. Не по украинскому радио слушали, а от россиян. Военных. Присланных чем-то руководить.

Удивить этих людей предательством в Москве, в верхах, “договорнячками”, “подставами”, игнорированием самых минимальных нужд воюющей армии при миллиардах, спускаемых в золотые унитазы, уже невозможно. Они в этой области видели всё. Вот вообще всё и ещё немного, чтобы лучше запомнилось. Им даже языком ворочать лень на жаре, чтобы это обсуждать после очередной погрузки-разгрузки БК и смены позиций. Повлиять на изумительных людей в Москве, живущих в мире персональных выпусков газеты “Правда”, они никак не могут. Они могут только продолжать убивать нацистов.

Представим себе, что я захотел докопаться до кого-то из них.

- Ты же понимаешь, что те нацисты, которых эти московские изумительные люди отпустят по обмену, они ВЕРНУТСЯ? Вот эти вот торжествующие нацики, объедут с гастролями всю Украину, прокричав со всех трибун “Айда резать русню! Это приятно, полезно и за это не накажут!”. И обязательно вернутся на войну.

- Ну и? – устало посмотрит на меня бронзоволицый луганчанин. - Хорошо бы вернулись на наш участок. И чтобы я в этот день у миномёта стоял, и чтобы “83-й” корректировал. И чтобы их окопы зачищала после нашей работы стрелковая рота, у них сначала граната в блиндаж заходит, а потом все остальные.

Годы войны выработали у людей предельно практический подход к реальности. Разберись, что ты можешь изменить, а что – нет. И делай то, что можешь.

Людей, которых стопицот раз уже предали, на крови которых годами шло позорное Минское торжище о безальтернативном возвращении Донбасса в Украину, сейчас волнует чисто практическая вещь – как убивать ещё больше нацистов в единицу времени.

Защищённые смартфоны, чтобы быстро считать стрельбу из пушек и миномётов.
Тяги перезарядки на пулемёты.
Батарейки на квадрокоптеры.
Успеть в магазине чего-нибудь вкусного купить на боевые. И сигарет.
Сделать так, чтобы раненый боец не стал инвалидом, а вернулся в строй со временем и дальше убивал бы нацистов вместе с ними.

Я долго думал потом вечером, когда ковырялся уже со своими задачами, монтировал видео бегства ВСУшников от моста на Лисичанск, принимал очередной груз от добрых людей из России – “Что мне это всё напоминает?” И к утру, кемарнув пару часиков за очередным компом с устанавливающейся системой, надумал.

Есть такой замечательный фильм. К сожалению не русский и не советский. “Война Мёрфи”, с Питером О’Тулом в главной роли. Про моряка, уцелевшего при атаке немецкой подлодки на союзническое судно весной 1945-го у берегов Венесуэлы. У него на глазах немцы расстреливают из пулемётов барахтающихся в воде людей, его товарищей. И прячут лодку в устье реки Ориноко, дожидаясь скорого конца войны. Когда можно будет сдаться, сказать “Мы просто выполняли приказ”, посидеть немного в лагере для военнопленных и пойти жить дальше. Эти же немцы, приплыв на лодке в ближайшее поселение, где лечат второго выжившего с корабля, убивают его. Чуть ли не с извинениями. Ну, типа, извини, чувак, мы пленных брать не можем, тем более раненых, а ты же вдруг расскажешь, что мы тут прячемся.

И упёртый отмороженный ирландец начинает свою личную войну с этой подлодкой. Пока он осваивает управление спасённым с корабля гидросамолётом, пока мастрячит самодельные бомбы, пока неудачно пытается потопить лодку с их помощью, наступает конец войны. Так что, когда он реквизирует местный плавкран и идёт на нём таранить лодку, капитан подлодки пытается орать “этому сумасшедшему англичанину” в рупор, что война закончилась. По правилам – уже низя, уже все люди снова друг другу братья, чувак. Но это не производит на Мёрфи совершенно никакого впечатления, равно как и расстрел плавкрана из пулемёта и выпущенная по нему торпеда.

Он в итоге обнаруживает, что лодка, маневрируя и погружаясь для уклонения от его атаки, засела в илистом дне реки. Моряк, технарь, упорный человек, жаждущий возмездия за погибших товарищей, он, обдумав ситуацию, находит выскочившую на берег торпеду, зацепляет её краном, поднимает, подтаскивает в точку над лодкой и, подняв повыше, роняет. Лодка всё, стрелу крана срывает взрывом торпеды, придавливает им Мёрфи на палубе, плавкран тонет поверх лодки с захлёбывающимися в ней нацистами. Всё хорошо, все умерли.

Так вот, если выстроить в один ряд по возрастанию упёртости и отмороженности испанцев, а за ними – ирландцев и пойти вдоль этой живой шкалы упорства и упёртости в сторону русских, и не задолбаться потом ещё пройти вдоль русских сколько сможешь, пока не задолбаешься совсем, то где-то там будет сидеть молодой ещё, но уже с сединой, парень с каких-нибудь Ровеньков, воюющий девятый год, чистящий свой “калаш” куском трофейной футболки с трызубом. А дальше будут архангельские поморы и уральские староверы. И московские айтишники.


PS

И да, я лично не сомневался и не сомневаюсь, что всех знаковых нацистов и иностранных наёмников, даже и особенно тех, кто прям на слуху, обязательно обменяют. Кого-то, может быть, осудят для порядка, но больно расстреливать и, тем более вешать, не будут. Обменяют.

Это - ценный ресурс. Пленные нацисты – ценный ресурс. Это луганские и донецкие мобилизованные, брошенные в бой без обучения, без связи, без бронежилетов и элементарной полевой медицины – дешёвый расходный материал, “неучтёнка”, которую можно не считать. А захваченные ценой их жизней в плен нацисты – ценный обменный фонд.

ЭТО ПОНИМАТЬ НАДО.

Успокойтесь уже, блоггиры. Дна нет. У российского руководства нет дна, не надо его искать, пытаться нащупать, расстраиваться, что не нашли каждый раз, когда случается очередная зрада. Забейте.

Надо двадцать лет жить где-то на Марсе без Интернета, чтобы не понимать летом 2022 года, что дна нет. Нет такого днища, на которое не свалились бы российские власть и элита и не постарались бы его тут же пробить, догоняя свой основной пример для подражания – власть и элиту украинскую.

Нету дна, всё, успокойтесь, забудьте. Российское руководство – это точно такие же позднесоветские комсомольцы, как руководство Украины, затащившее Украину в нынешний оголтелый нацизм. Для них “предательство” – это то, чему они посвятили всю свою жизнь. Они ещё в комсомол и партию на закате СССР шли, чувствуя “ветер перемен”, чтобы повыгоднее предать. Что вы хотите от них сейчас, тридцать с лишним лет спустя, когда “предать своих, особенно если дадут денег” стало уже въевшимся рефлексом?

Забейте. Просто забейте.
Vamos a matar, companeros.