Олег Царёв: Добровольная сдача теперь уже российских территорий будет воспринята как предательство

Херсон. Да, на сегодняшний день город не оставлен. Но риск, что такое решение (именно политическое) будет принято, велик. В связи с этим хочу сказать, что не вижу ни одной причины для этого решения и ни одного плюса, который мы могли бы из него извлечь.

Уйти из Херсона и понести колоссальные, я бы сказал невосполнимые репутационные потери, которые мы принесём себе сами, без боя оставив землю, которую месяц назад красиво признали своей— абсурд.

Уйти из Херсона — подарить козырь не столько Украине, сколько Байдену и всей западной антироссийской компании. Херсон— единственный областной центр, который заняла наша армия. Теперь Украина его возвращает, избежав кровопролитных боев при штурме обороняющегося города, и этот подарок Демпартия США получает накануне выборов в Конгресс.

Уйти из Херсона — фактически поставить Крым под удар. Каховская ГЭС станет легкой целью, и нет сомнений, что полуостров снова останется без воды.

Уйти из Херсона — отказаться от Николаева и Одессы, играющих важнейшую роль в привлекательности Украины в глазах Запада. Если Херсон будет оставлен, все поймут, что никуда дальше мы не пойдём. Более того, скорее всего и в Херсон не вернёмся. Оставить город без боя и брать его потом с боем, форсируя Днепр — две большие разницы.

Уйти из Херсона — дать возможность устроить новую Бучу. Не было отступления, после которого нацисты не убивали бы наших сторонников, выдавая погибших за украинцев, убитых нашими. В Херсоне осталось около 20% населения. Поверьте, они найдут, с кем расправиться.

Да, есть сложности со снабжением группировки российской армии на правом берегу, но они не видятся непреодолимыми, тем более, худо-бедно эти проблемы мы преодолеваем.

Да, оставив Херсон, мы освободим силы нашей армии и сможем активнее наступать где-то в другом месте. Но в этом случае мы дадим такую же возможность и ВСУ.

Сводки с фронта свидетельствуют о том, что ВСУ не наступают и не собираются. Разговариваю со знакомыми с Украины, сотрудниками серьёзных украинских ведомствах и организаций. В один голос говорят, что ситуация на фронте за последний месяц кардинально поменялась. ВСУ с трудом удерживает позиции, и желания и мотивации наступать нет ни у ВСУ, ни у наемников. Грязь, открытый плацдарм, который простреливает наша артиллерия и авиация делают наступление невозможным. Экстренная мобилизация на Украине вызвана страхом, что при прибытии всех российских мобилизованных на фронт Россия перейдёт в наступление. Ситуация у них настолько непростая, что они всерьёз считают слухи об оставлении Херсона ловушкой, не верят, что наши добровольно сдадут город. Это решение кажется им абсурдным.

В качестве аргумента за оставление Херсона приводят стотысячную группировку ВСУ, мол, наши войска не выдержат удар. Цифра меня не удивила, это четверть активно воюющих всушников, столько и должно быть. Соотношение не настолько критическое, чтобы сейчас отступать, причём понимая, что их перевес временный— на подходе наши мобилизованные, и перевес будет у нас.

Знаю о серьёзной подготовке оборонных укреплений на этом направлении. Штурмовать такие трудно. Смотрите, как окопались украинцы на Донбассе— бьемся, а продвигаемся не быстро. Если заминировать поля, можно на несколько месяцев увязнуть в боях.

Слова Суровикина о возможных трудных решениях воспринимались как правильные только в тот момент. Но ситуация кардинально поменялась, наши перестали отступать, где-то наступают— сегодня общество не поймёт очередной передислокации. Не секрет, что у Суровикина много врагов в МО, ждущих, что он споткнётся, другие специально подталкивают к неправильным решениям. Добровольная сдача Херсона поставит крест на карьере главкома.

Если сдача Херсона — результат переговоров о заморозке конфликта, например, после саммита G20, то во-первых, нас практически гарантированно снова кинут, а во-вторых, эта игра опасна уже для внутриполитического пространства России. Общество много месяцев нагнетают важностью поддержки СВО, провели мобилизацию, непросто под санкциями. Добровольная сдача теперь уже российских территорий будет воспринята как предательство.