Никита Третьяков: А пока мы должны быть немного мертвыми, чтобы выжить и победить

Вас готовили к этому, но подготовиться к этому нельзя. Вы приезжаете в лес. Лес не чужой, а как будто тот же, в каком вы гуляли в детстве, только здесь плюс три в январе и сосны тянутся к небу не как-нибудь, а выстроившись ровными рядами, будто они тоже в армии.

С вами много друзей и приятелей, есть и старше, и моложе, есть опытные и наивные, циники и романтики. С ними вместе вы тренировались, ели и пили, осваивали военное дело, вы узнаёте друг друга по походке и по храпу, вы все немножко братья, вы все Свои.

Вам говорят: там — враг. Здесь будет наша позиция, мы не дадим Им пройти. И вы копаете, копаете и копаете — сами роете свое укрытие и надеетесь, что оно не станет могилой. Вы намечаете свой сектор стрельбы, вы говорите себе: если там появится враг, я буду стрелять.

Вскоре рядом начнут рваться снаряды, разрывы скоро станут постоянным фоном, через пару дней вы уже будете четко понимать, откуда и куда летит смертельный «подарок». По вам будет «работать» танк — выстрел и оглушительный взрыв разделяют лишь полсекунды, танк не стреляет вслепую, он окрывает огонь только наверняка. Ночью разведчики врага поползут к вам, чтобы назавтра их пушки били еще точнее. Снайперы с тепловизорами будут ждать, когда вы неаккуратно высунете голову из окопа. И круглые сутки вы будете вслушиваться, ожидая противного комариного жужжания вражеского дрона, и, услышав, гадать, увидел ли он вас и сбросит ли гранату.

Враг хочет разведать ваши позиции и уничтожить вас, убить. Вы пытаетесь сделать то же с ним— ему на голову тоже сыпятся снаряды, по нему бьют ваши танки, над ним летают ваши беспилотники, на него день и ночь направлены ваши глаза и ваши стволы. Враг не пройдет, пока вы живы и не дрогнули. Вы не пройдете, пока жив и не дрогнул враг.

Так пройдут дни или недели. Потом будет передышка, и снова повтор. Не каждому из вас придется стрелять и убить врага — но кому-то точно доведется. Не каждый погибнет или будет ранен, но такие будут. Не каждому придется увидеть, как друг испускает последний вздох, не каждый будет собирать оторванные части тела, по локоть в крови тащить одного за одним до медицинского транспорта. Но такие будут. И все это вы. Это все мы.

Те, кто выживают телесно, не могут не начать по крупицам умирать духовно. Улыбки уже не будут такими широкими, разговоров о будущем станет резко меньше. Когда-нибудь потом мы вернемся и постараемся ожить, как наши прадеды, не будем рассказывать о том, что было, и будем всегда поднимать тост за мир. А пока мы должны быть немного мертвыми, чтобы выжить и победить. Ведь наша работа не для живых людей. Наша работа — смерть.