Дмитрий Петровский: О Стрелкове

За прошедшие два дня я много чего прочитал в телеге. Одни говорят, что "дед только ныл", что демотивировал, что буквально мешал своей критикой ходу боевых действий и даже помогал врагу, указывая на наши слабые места. И вообще, успокойтесь, покошмарят вашего деда и отпустят под подписку. Другие — что он чуть ли не единственный, кто по-настоящему болел за успех СВО, что он стал неудобен, что его идеи военной экономики и всеобщей мобилизации стали опасны для элит, поэтому и убрали пророка в своём отечестве.

Каждая их этих версий имеет право быть, ни одна — не описывает сути. А суть простая.

Стрелков — доказательство того, что человеческая воля и личность в современном мире ещё что-то значат. Что отряд из 52 бойцов может создать новое государство, повернуть ход истории, перекроить мировую карту. Что подвиг славен, что истовая вера однажды принесет плоды, а Давид обязательно победит Голиафа. Это — традиционные ценности того мира, который сегодня как бы отстаивает Россия, а не бабы в кокошниках и запрет на аборты.

Посадка Стрелкова, как и смерти харизматичных полевых командиров — это момент, когда мир говорит "нет". Всё будет как было, воля твоя ничто, миропорядок незыблем, более того, он и есть единственная традиционная ценность, а остальное — ситуативно.

Государство даже можно понять. Функция любого государства — в первую очередь охранять порядок, а потом уже всё остальное. Но парадокс (и трагедия) в том, что государство Россия — это точно такой же Игорь Иванович Стрелков на мировой карте, которое с отрядом из 52 человек решилось менять глобальный порядок и доказывать брюссельским рептилоидам, что не они тут решают, а решает — воля и правда.

В этом — печаль и даже некоторая непоправимость. Если мы сказали "нет" Стрелкову, почему мы уверены, что большой мир, против которого мы взбунтовались, скажет нам "да"? И какое моральное право у нас, собственно, теперь есть этого требовать?