Алексей Живов: Если нет потерь, значит не воюешь!

Российское общество не готово к длительной войне, многие ждали быстрых побед, а их не случилось. Сейчас все замерло в смысле тактики, а люди хотят видеть быстрый и внушительный результат. И еще плохо то, что качество военных действий у нас определяется по количеству жертв, считает военкор Алексей Живов.

- Алексей, недавно была совершено украинскими дронами довольно резонансная атака на Псков. Уничтожено, повреждено до четырех самолетов ИЛ-76. Много обсуждают, откуда, кто, но хотелось бы поговорить о степени вовлеченности общества в конфликт, потому что география все расширяется, список целей все расширяется, соответственно, общество все более и более вовлечено в конфликт, и звучат призывы отвечать все жестче. По вашей оценке насколько вообще изменилась степень вовлеченности общества в конфликт за эти полтора года почти с начала спецоперации?

– За эти два года общество привыкло к конфликту. Оно не столько вовлеклось, сколько адаптировалось к нему.

Люди вообще в целом адаптируются, русские люди адаптируются вообще ко всему, потому что у нас был такой людоедский двадцатый век, что мы готовы адаптироваться даже, мне кажется, если русских людей без скафандра на Марс выкинуть, они даже там умудрятся адаптироваться как-то и выживать, что-то придумают, где-то в кратерах будут жить и картошку растить как в фильме "Марсианин".

Сказать, что прям вовлеченность, вы знаете, по военной науке вообще там не вовлеченность растет, а усталость от войны всегда растет, в любом обществе. И особенно растет усталость тогда, когда нет результата серьезного, или поражения или победы.

Я приведу пример, который будет всем понятен. Это пример Первой мировой войны. Начало Первой мировой войны в Российской Империи было воспринято потрясающим патриотическим подъемом, ни чета даже началу СВО. Стихи, песни, патриотические воззвания, люди, идущие на штыки в полный рост.

Вот так Российская Империя отреагировала на этот вызов, она была готова его принять и окунуться в эту войну за право быть первой страной в Европе, наверное, даже и в мире.

Просто для справки – каждый восьмой житель мира в 1914 году был подданным Российской Империи, сейчас каждый 36 или 38 гражданин это гражданин России. Чтобы вы понимали масштабы страны – это была очень важная страна.

Когда долгое время не было результатов, как мы знаем, к 1917 году, 1916-1917 год на фоне нарастающего экономического кризиса, потерь, отсутствия результатов и прорывов (Брусиловский прорыв случился уже незадолго до конца Российской Империи) общество постепенно начало загнивать, деградировать.

Позитивные патриотические воззвания сменились на мощнейшую критику государственных институтов. И здесь все, что происходит сейчас у нас, просто у нас вместо газет теперь телеграм – все то же самое, один в один повторяется.

Поверьте мне, просто перечитайте состояние фронта в Первой мировой войне, и то, как на это реагировало российское общество, сравните с сегодняшним днем и не найдете никаких отличий.

Единственное, в нашей стране сейчас не орудуют большевики, не ездят по армии, и не ведут социалистическую пропаганду, которая подрывает фронт.

На эту роль мог бы претендовать один человек, но он вовремя отошел от этой истории, вы понимаете, о ком я.

Единственное, что сейчас по большому счету хочет патриотическая общественность – это чтобы в армии настал порядок и царила справедливость. Это очень важно для всех – и для мобилизованных, и для контрактных военнослужащих.

По поводу вовлеченности надо сказать следующее. Сегодня мне в бот прислали сообщение с фотографией – объявление якобы, я не знаю, это фейковое объявление или реально местные полицейские повесили: "В случае обнаружения беспилотников звоните туда – МЧС, ФСБ, МВД, будьте внимательны, бдительны".

Самое смешное, что это в Карелии происходит. Мне человек из Карелии пишет и говорит, Алексей, это фейк или они серьезно к нам обращаются? Карелия ведь далековата от Украины.

Я даже, честно говоря, не знаю, что ему ответить, это фейк или действительно местные власти решили на всякий случай проявить инициативу и упреждающим образом дать свои телефоны, если вдруг кто-то…

С другой стороны, если до Пскова долетело, почему не может долететь до Карелии? В Карелии есть военные секретные объекты, почему до туда не может долететь?

Я бы так сказал – усталость от войны копится на фоне недостатка результатов, потому что мы весь свой результат выдали в первые две недели СВО, и дальше по большому счету зафиксировали фронт, где-то чуть-чуть отошли, но в целом больше года ничего не меняется.

Я вчера ехал по зоне СВО, по дороге, по которой я уже ездил сотни раз, там каждую кочку знаю. Разговаривал с Романом Сапоньковым, это достаточно известный военкор, наш друг, о том, какие у нас были ощущения.

Я ему говорю: "Помнишь, Рома, год назад мы по этой дороге догоняли машину с детьми, которых мы отправляли отдыхать на Кавказ, в Кабардино-Балкарию, потому что в этом что-то забыли, мы что-то забыли, за ними летели, догнали, все передали, что нужно было.

Помнишь те ощущения, которые у нас были тогда, когда еще только планировался референдум? Ощущения были, что впереди что-то большое, важное, что вот-вот случится. Позитивные ощущения, наполненные ожиданием будущего"?

Ну вот, когда мы ехали вчера – этого ощущения позитивного, наполненного ожиданием будущего у нас не было. Мы, конечно, не отошли от поддержки фронта, продолжаем это делать.

Делать это даже стали лучше, профессиональнее, потому что научились за год, но все это превратилось в абсолютную рутину, нет движения туда-сюда. В обществе я думаю, примерно такие же ощущения.

Люди ждут мобилизации. Я недавно был на Кавказе, несколько дней, и краем уха с карачаевского языка, там карачаевский язык перемежевывается у них с русским: раз-раз, мобилизация, конец сентября.

Я такой, ага, ребята, подождите, скорее всего не будет никакой мобилизации, но факт в том, что слухи об этом постоянно ходят. Даже в различных сообществах, далеких от политики, ходят слухи.

То есть, реально сейчас общество рассуждает насчет мобилизации, будет ли она в сентябре, или вообще когда-нибудь будет ли. Кто-то к этому готовится в позитивном смысле, кто-то думает, как от этого уйти, ну вы понимаете, не все люди готовы исполнять долг перед Отечеством.

Сейчас, слава богу, наша полиция взялась за молодых граждан Российской Федерации, которых мы наплодили за последние десять лет миллионов пять-шесть, и которые совершенно не торопятся защищать Российскую Федерацию, сохраняют двойную идентичность со своими материнскими республиками. Здесь только получают прибыль, а душой находятся в своих национальных республиках. Вот с ними надо в первую очередь разобраться.

В этом плане я считаю, изменения позитивные. Потому что если вы хотите быть полноценным гражданином, вот эти молодые прекрасные мужчины из стран Закавказья и Средней Азии, если хотят быть полноценными гражданами России – будьте добры, Россию защищайте.

Кровь за нее пролейте, с русским человеком рядом, будем считать, что вы приобрели новую родину. А если вы не готовы, то тогда вам, наверное, паспорт лучше сдать и уехать в свою теплую солнечную страну, там как раз везде безопасно сейчас – в Армении, Азербайджане, и в Средней Азии тоже – там везде безопасно, пусть едут, свою лояльность показывают.

К беспилотникам все привыкли. Если раньше были по этому поводу какие-то истерики, то сейчас уже даже никто никаких истерик не устраивает, абсолютно буднично в Крым что-то прилетело, жизнь, как текла, так и течет.

Так было и в других прифронтовых городах, где я был. Люди ко всему привыкают. Кто не хочет в этом участвовать – тот уезжает, куда-то далеко совсем уезжает. В Россию можно много куда уехать – на Урал, за Урал, на Дальний Восток – места полно. Можно просто уехать в глухую деревню под Питером, где тебя никто никогда не найдет, кроме медведей.

Поэтому общество реагирует нормально, но этого патриотического подъема, импульса, который бы чувствовался, позитивный импульс – я его не чувствую давно.

Нам нужна какая-то серьезная победа на фронте, не в обороне, а в атаке.

– Главное, чтобы это была действительно победа, чтобы не сказали "возьмите этот населенный пункт любой ценой".

– Безусловно, да, нужна победа. Я абсолютно точно соглашусь с вами – воевать надо по уставу, по уму, с умом, без потерь и с результатом.
Очень интересный момент я первый раз, может быть, в эфире скажу. Тоже обсуждали недавно, такая относительно экспериментальная мысль.

Суть в том, что текущая система отчетов старших офицеров перед главенствующими начальниками в армии подразумевает, что если у тебя нет потерь – ты не воюешь.

Даже если у тебя спокойный участок фронта – ты там выполняешь боевую работу. Боевая работа подразумевает какие-то боевые действия, нужно куда-то двигаться, что-то разведывать, куда-то наносить удары, что-то чуть-чуть брать штурмом.

Когда старший начальник перед главенствующим отчитывается – он должен показывать в том числе потери. Если нет потерь – ты не воюешь значит. Если ты без потерь что-то сделал, то к тебе вопросы возникают, а у тебя там все в порядке, ты точно воюешь, или ты там где-то отсиживаешься и ничего не делаешь?

Вот этот бы подход нам изменить, что у нас прям сам подход странный. Мы считаем результативность боевых действий по количеству погибших и раненых. Типа, если там много двухсотых-трехсотых – вот там замес, там идет война, этот военачальник на сложном участке фронта находится.

Если мы будем воевать по-суворовски, как положено, ведь у нас Суворов – это как бы такой бог войны наш, наш эталон войны.
Кутузов и Суворов. Кутузов – это военная хитрость. Суворов – это напор и умение с минимальными потерями выполнять сложнейшие задачи. Как раз по-суворовски воевать – надо воевать без потерь, то есть, мы должны в этом плане ориентироваться на наших исторических персонажей.

– Хотел бы обратить внимание на задержание админа "Москоу коллинг", Куршина. Как вы оцениваете деятельность спецслужб, почему столько времени не задерживали, и в принципе, сравнение с Украиной, как действовали украинские спецслужбы в подобной ситуации? Они, я напомню, давно зачистили все, хоть сколь-нибудь оппозиционные каналы, причем очень жестко.

– У нас больше плюрализма в стране, он постепенно сворачивается, тем более, что сейчас впереди важнейший выборный цикл – выборный цикл президента.

Но в целом, как ни странно, страну, которую назвали наименее свободной, наиболее автократичной – она как раз демонстрирует все признаки того, что у нас существует определенный плюрализм мнений, и Куршин был одним из подтверждений того, что этот плюрализм мнений существует. Но он это право использовал очень привратно и постоянно им злоупотреблял.

На это обращали внимание все абсолютно, всё блогер-сообщество, и все недоумевали, как во время боевых действий, может быть человек, сидящий в Москве, даже не скрывающийся, не анонимный, который публично рассказывает о том, что нам надо вывести войска, покаяться и платить репарации, и что все это неправда, неправильная война, а вот когда он участвовал, как ополченец, в 2014-2015 году, тогда было у него правильно.

Тут у него абсолютное лицемерие происходит. Ты, дружище, в 2014 году сам это все заварил, в том числе, придя добровольцем на фронт, а потом ты, видите ли, разочаровался и столкнулся с обычной человеческой реальностью, что война – это случайные жертвы, в том числе, среди детей, разрушения, нищета, голод, миграция огромного количества людей. Это страшно, никто с этим не спорил.

Куршин как будто бы искал какую-то сказку, где мы приедем на танках, нас все встретят с цветами, а если не так, то я буду критиковать Россию, потому что она плохая, армия плохая, вооружение плохое, украинцы молодцы, и т.д.

То есть, он вызывал у всех много вопросов. Я думаю, его близкие люди, мы много раз говорили, дружище, ты как бы оттормозись!

Он не глупый человек, по крайней мере, по его аналитике, периодически я вижу, что он там какие-то умные вещи выдает. Он что-то понимает в военном деле, в военных приспособлениях, и т.д.

Такую риторику просто невозможно себе позволить. У нас, извините, авторов анонимных телеграм-каналов с такой риторикой задерживали.

Анонимных находили и задерживали! А тут как бы публичный человек абсолютно спокойно топит за Украину посреди белого дня, когда у нас парни гибнут на фронте.

Это выглядело немножко странно. А еще особенно странно выглядело то, что, как выяснилось вчера, были об этом публикации на "Военкорах Русской Весны", а Куршин работал на одно военное- ведомство, имел доступ к гостайне. Получается, работал на госзаказе, получал деньги от государства, создавал некие военные приспособления, предположим, боеприпасы.

Вечером приходил, или может быть, он удаленно работал, то есть, он сидит, создает боеприпас, получает от российского государства деньги. Боеприпас тоже для войны нужен. А потом это же российское государство нашу армию поливает говном. Ну это странно!

Поэтому все это было абсолютно прогнозируемым, то, что его рано или поздно… Особенно после того как задержали Стрелкова.

После этого стало понятно в целом, что сейчас будет ситуация меняться, и наиболее непонятливых критиков Российской Федерации будут потихонечку закрывать. Но это просто очевидно было на фоне войны.

Мы в данном случае по-прежнему еще уступаем Украине по жесткости информационного режима, и уступаем серьезно.

У нас, слава богу, на самом деле, есть все-таки определенный плюрализм мнений, его много раз поддерживал сам президент, акцентируя внимание на том, что конструктивная критика ему нужна, и стране нужна.

Но Куршин не конструктивной критикой занимался, а просто вредительством и дискредитацией вооруженных сил и нашей страны, вот и результат. Рано или поздно это должно было произойти, и он должен был это понимать.

Я не знаю, в каких облаках он летал, но должен был понимать, что рано или поздно, какие у него там бы не были закладки безопасности – за ним тоже придут.

За многими уже пришли, и многих просто объявили иноагентами и выдворили из страны, или они сами уехали. То есть, во время боевых действий такой плюрализм мнений неуместен.

На Украине такого человека бы убили, скорее всего, прям у дома бы застрелили и все, если раньше его не успела арестовать и посадить в тюрьму СБУ.

Раз он такой ополченец, весь из себя, его не в тюрьму надо сажать, а на фронт надо отправить. Пусть воюет, он же ополченец, он имеет опыт боевых действий. Пусть идет и воюет.

– Говоря о мобилизации, которую вы уже упоминали, мы видим мобилизацию на Украине, причем она очень сильно отличается от российской – собирают всех, она тотальная. Есть несколько недавних заявлений, одно это Арахамии, главы фракции "Слуга народа", что Украина может обратиться к другим странам для экстрадиции военнообязанных, покинувших Украину. И второе – это заявление секретаря СНБО Украины Данилова -то, что будут мобилизовать ограниченно годных к службе мужчин. Хочу попросить прокомментировать эти заявления, потому что те люди, кто уехал – не имеют желания воевать, и те, кто не дееспособен для этого, так себе военная сила мне кажется.

– Да. Смотрите, тут с точки зрения политических технологий надо обязательно России в эту ситуацию вмешаться, на всех дипломатических уровнях заявить, что попытки выдачи Украине для мобилизации уехавших граждан – это ужас, произвол, кошмар, конец демократии, это тоталитаризм, нацизм и фашизм.

То есть, мы должны им поставить обязательно на вид, что любые попытки выдавать беженцев обратно на войну – это похороны демократии, парламентаризма, и вообще прав человека, которые Европа все это время навязывала нам всем.

Это очень важный момент. Это будет их слабое место, и наше сильное гуманитарное оружие. Во время боевых действий тоже надо заниматься такими вещами.

Второй момент – я долго ждал, когда они наконец-то начнут выскребать те 10 млн. человек, которые бежали с Украины, спасаясь от войны – вот они этим занялись.

Давеча был у меня один разговор с человеком, у которого остались контакты на Украине, он там двадцать лет прожил. У него там брат и сосед. Сосед с сухой рукой.

Брата не смогли призвать, потому что он оказал физическое сопротивление, там так побьешь военкома – отмажешься. Не побьешь – военкомы заберут. А сосед с сухой рукой мобилизован. То есть, инвалид детства! Мобилизован инвалид детства!

Они не ограниченно годные. Ограниченно годные – это люди с нормальными руками и ногами, у которых сердечно-сосудистые проблемы, подагра, геморрой, плоскостопие, кто не очень подходит, потому что в окопах быстро превратятся в инвалидов. А они прям уже инвалидов выгребают.

Понимая, что у них даже видимо и инвалиды заканчиваются, они решили: "Так, а где там наши граждане, в Европе? Давайте их сюда обратно".

Показатель того, что Зеленский готов убить вообще всех украинцев ради своих политических интересов. Его больше ничего не волнует.
Как американцы сказали: "Украина существует, пока воюет". Они так и делают.

Ну а нам надо вмешиваться в эту историю максимально, по дипломатическим, медийным каналам сеять яблоко раздора между украинскими гражданами, которые убежали от войны, и украинским государством. Это хорошая история.

– Говоря об окопах под Работино, соответственно спрошу, как ситуация на фронте, как ситуация гуманитарная, как ситуация военная?

– Да, но мы так близко не подъезжали. В Херсонской области п-прежнему продолжаются локальные бои на Днепре. Локальные – это значит острова, которые из рук в руки периодически переходят, то наши штурмом берут, то украинцы.

Есть у них несколько совсем небольших плацдармиков на левом берегу, буквально они туда запихивают ВСУшников своих, я даже подозреваю, что это не украинские ВСУшники, британские или американские, высокопрофессиональные специалисты, которые группой в 10-15 человек пытаются кусочек берега держать.

По ним на постоянной основе происходит огневое воздействие, и соответственно, их пытаются оттуда выбивать.
Есть прецеденты, где не происходит огневое воздействие. Вы, наверное, слышали скандал с 205-й бригадой, даже я в него случайно боком попал, кода меня вчера объявили, что я, дескать, должен быть задержан, потому что как-то связан со скандалом этим.

Я с ним на самом деле публично абсолютно никак не связан, хотя за ситуацией я очень внимательно слежу.

Там ключевая проблема была в том, что разведка разведывала цели, а по ним не осуществлялось огневое воздействие вообще, а по разведке огневое воздействие не осуществлялось на постоянной основе, то есть, ты противника видишь, ты противника фиксируешь, ждешь, когда по нему ударят, а по нему не бьют. А по тебе бьют постоянно.

И эта проблема в итоге выродилась в такой огромный скандалище, там всё замешали, какую-то коррупцию, то-се, пятое десятое, ужас.

А суть в том, что на каких-то отдельных участков фронта, видимо на фоне экономии боеприпасов на фоне уничтожения наших складов или еще чего-то, не осуществляется серьезное огневое воздействие на противника. Не знаю, почему, это надо не у меня спрашивать, и вообще эта информация закрытая.

Из-за этого начинают возникать проблемы, в том числе у разведгрупп. Но в целом в Херсонской области обстановка стабильная, противник концентрирует какие-то силы на правом берегу, их по мере возможностей артиллерия и авиация уничтожает. По мере возможностей, подчеркну, по мере готовности тратить на них боеприпасы.

В целом там достаточно спокойно, но через берег идет постоянная артиллерийская работа.

На Запорожском направлении – там сложности справа как бы, то есть, все, что касается, где Запорожье примыкает к Херсонской области, там относительно спокойно. Это Энергодар, это Васильевка.

Там у противника то ли слабые позиции – он короче, там не атакует. Хорошее минирование, и т.д. Раньше, как вы помните, они пытались взять Пятихатки, это посередине.

Пятихатки они не взяли, там целое кладбище техники и наступающих людей так и осталось. Они там прекратили активные боевые действия, у них там интенсивность резко спала.

Дальше вся работа их боевая сместилась правее, это от Работино до Старомайорского. Вот там они выбрали участок нашей обороны, с их точки зрения наиболее уязвимый, и туда долбят долго-долго без остановки.

Работино по состоянию на позавчера – его то наши оставляют, то заходят обратно. Допустим, у нас по состоянию на позавчера, мне сказали, что как минимум пять-семь домов в Работино были за нашим спецназом, разведки, который их удерживал для того, чтобы оказывать огневое воздействие на наступающие украинские войска, и наводить артиллерию по наступающим.

Есть вероятность, что с него могут откатиться целиком, и начнут ФАБами крыть. То есть, с Пятихатками было то же самое, то есть, населенный пункт оставляют, накрывают артой, наступающие погибают, заходят снова, эти снова накатываются, мы снова отходим – в общем, есть мобильная оборона, которая пока еще у нас работает вполне себе.

Но там большие потери, в том числе, и с нашей стороны, там есть потери, и там очень тяжело, там прям с утра до ночи кассетными боеприпасами кроют, и без остановки летают коптеры противника.

У противника, конечно, преимущество по количеству кассетных боеприпасов колоссальное, и по количеству разведывательных средств, тоже очень большое преимущество, к сожалению, мы его пока не компенсируем.

И РЭБов у нас не хватает, чтобы глушить всю эту историю.

Соответственно – самый горячий участок – Работино и все, что правее, в сторону Старомайорска-Урожайное. Там противник бьется, пока достигает только небольших тактических результатов. То есть, где-то что-то они там на километр, на два продвигаются.

Чем ближе они подходят к позиции нашей артиллерии – там легче артиллерии их уничтожать. Соответственно, каждый раз, когда они чуть углубляются, качество огневого поражения нашего вырастает. Хотя мои ребята там, десантники, умудрялись с первого раза попадать с гаубицы в танк, очень хвалились мне.

А нет, первый раз они гаубицу гаубицей подбили, дико восхищались, мол, с первого раза попали – кайф.

А второй раз три танка на них наступали, "Леопарда", один подорвался на тээмке, это один из кусочков боевой каждодневной работы, а два других они подбили с артиллерии, причем в один из танков они попали со второго выстрела.

Это я к тому, что работают качественно ребята, профессионалы большие, но там напряжение очень высокое.

Пока у украинцев стратегических успехов нет, прорыва они не добились. Линия обороны стабильная, она где-то чуть уже ужимается, где-то прижимается, где-то оставляем какой-то населенный пункт Времевского выступа, где-то соответственно забираем обратно.

А остальная вся боевая работа, напряжение на Донбассе – это Угледар, Соледар, там достаточно жесткая история. И Клещеевка, там тоже очень серьезная боевая работа идет, и авиация, и артиллерия и танки используется с обеих сторон.

По факту фронт стабилен, прорывов нигде не допущено, мы пока никаких серьезных контратакующих действий не предпринимаем, кроме направления Купянска.

Там мы были готовы к тому, чтобы прям с колес ворваться в город, но противник в последний момент смог стабилизировать линию фронта прямо перед городом, а добился того, что мы остановились, и ввязались в позиционные бои.

Из того, что я слышал по Курганскому направлению, там очень с большим умом наступали, как раз с минимальными потерями, с большим умом.

Возможно, пробовали новую тактику, когда полностью заполнен по технике штат, нет потери ни в БПЛА, ни в чем, и вот с численным перевесом, с применением разведки, с мощнейшими ударами РСЗО, наступали достаточно динамично.

К сожалению, чуть-чуть до Купянская не дошли, но я думаю, что город будет взят. А в дальнейшем пока перспективы непонятны.
Все ждали в конце августа начало нашего выступления, даже помните генерал у Владимира Соловьева выступал и анонсировал, что мы вполне возможно начнем двигаться.

У нас еще есть около двух месяцев, чтобы начать какие-то контрнаступательные действия. Если не начнем – уйдем на зиму на той линии обороны, которую украинцы героически с весны прорывают, так и не провали, потратив десяток бригад.

интервью взял корреспондент издания Украина.ру Роман Гнатюк