Святослав Голиков: Обольщение текущими успехами опасно

Пусть не формально, но по факту первая волна нашей мобилизация имела место в республиках Донбасса в феврале-марте 2022 года. Проводилась она безобразно, практически в аналогичном формате, что и "бусификация" у противника, над которой глумится наша официозная медийка.

Широкого общественного резонанса та мобилизация на Большой Земле не вызвала. Российское общество в огромной своей массе элементарно не владело тогда объективной информацией. Плюс к этому, на индифферентность коллективного шерифа метрополии к проблемам приблудившихся индейцев работала официозная медийка с нарративами типа "не так встали" и "вам никто ничего не обещал", за которыми явно прочитывалось: сами эту кашу заварили, вот и не нойте, и вообще вы - криптохохлы, вас не жалко.

В третьей декаде сентября, после обвала фронта (который мы с товарищами печально пронаблюдали воочию), мобилизация грянула уже на Большой Земле, и российское общество в значительной своей части наконец прозрело.

Государство, глядя на этот самый обвал фронта, сотни тысяч сваливающих за границу граждан и череду выплеснувшихся в медийное поле скандалов с мобилизованными, тоже прозрело, но достаточно специфически, и в этом своём прозрении ударилось в принятие весьма своеобразных решений:

- автоматически продлить все действующие и перспективные контракты о прохождении военной службы "до окончания периода частичной мобилизации" указом от 21-го сентября, а пребывание на службе самих мобилизованных фактически обессрочить до некоего достижения целей СВО, которые при этом так и не были чётко озвучены;

- упор в пополнении действующей группировки сделать на привлечении добровольцев, в том числе из состава спецконтингента (причём в отношении спецконтингента - сначала на условиях, аналогичных тем, что предлагал Оркестр, а после ликвидации Оркестра - на общих обессроченых основаниях), но с продолжением вялотекущей точечной мобилизации;

- максимально сузить коридор возможностей для увольнения, включая повышение предельного возраста пребывания на военной службе с 24 июня 2023 года (на 15 лет выше, чем в Великую Отечественную войну) и максимальное усложнение процедуры комиссования по ранению и состоянию здоровья (практически буквально по принципу вот если ногу оторвёт, тогда комиссуем, а всякие там пальцы-пятки не считаются);

- очередную волну мобилизации максимально оттягивать, вероятно до нового критического момента на фронте (который авось и не наступит, но это пока не точно).

А вот логичные, казалось бы, меры, призванные снизить эффект физического и психологического истощения личного состава, нарастить дееспособный мобилизационный резерв, обладающий боевым опытом, и обеспечить устойчивую передачу боевого опыта не предпринимаются.

Теоретически, можно было бы найти вполне себе рабочие решения для замены личного состава действующей группировки сменяющими друг друга волнами мобилизованных и контрактников, причём новая волна мобилизации, равная по численности предыдущей, сама по себе обеспечила бы прирост численности действующего контингента ввиду понесённых первой волной безвозвратных потерь (которые сейчас худо-бедно перекрываются контрактниками).

Как вариант, можно было бы установить срок пребывания на службе для мобилизованных в один год и сохранить контракты в срочном формате, без автоматического продления, с нахождением непосредственно в зоне боевых действий в совокупности не более шести месяцев за год с перерывами на отдых и восстановление, боевую подготовку и плановые отпуска. Как показывает опыт добровольческих формирований (в первую очередь, Оркестра), при нормальной организации работы (это важно!) люди имеют тенденцию восстанавливаться и возвращаться (немало желающих, кстати, нашлось бы и среди мобилизованных).

Кроме того, среди действующих военнослужащих вполне можно было бы выделить грамотных людей, способных структурировать и анализировать боевой опыт, которых следовало бы привлекать на адекватных условиях, включая привязку к региону проживания, в качестве инструкторского состава для подготовки пополнений в действующую армию и части стратегического резерва.

Категоричные заявления о том, что демобилизация опытных бойцов чревата развалом занимаемых ими участков фронта, представляются несостоятельными. Надо просто (внезапное открытие!) формировать новые части на базе адекватного опытного ядра, нормально доукомплектовывать действующие подразделения, не стачивая их до полной утраты боеспособности, нормально обучать пополнения и вводить их в практическую работу по уму, начиная с размещения на третьей-второй линии, а не сразу головой в омут переднего края.

Смею заметить, что потенциальным развалом фронта чреваты совсем иные факторы: плохая организация боевой работы, недостаточное военно-техническое оснащение, невысокое качество поступающих пополнений, пренебрежение вопросом сбережения личного состава, чрезмерные потери, физическое и психологическое истощение личного состава, разложение воинских коллективов.

Т.е. чисто технически варианты поэтапной плановой замены мобилизованных, равно как и последующего привлечения их на срочные контракты и привлечения на новые срочные контракты армейских добровольцев методами позитивного стимулирования (а не грубого шантажа) можно было бы проработать. Но есть очевидные для объективного взгляда нюансы.

В отсутствие решительного подхода к оперативной выработке и реализации комплексных и системных мер по чувствительному повышению качества организации боевой работы, боевой подготовки и военно-технического обеспечения армии эффективность ведения боевых действий будет оставаться невысокой, а потери чрезмерными.

В действующей армии в принципе продолжает доминировать безответственное отношение к сбережению личного состава. Чётких всеобщих установок на выработку адекватных решений для выполнения боевых задач с минимизацией потерь нет. Соответственно, нет ни адекватного анализа принимаемых решений, ни жёсткого спроса за избыточные и необязательные потери.

Всё это дополняется проблемами отсутствия целенаправленного системного стимулирования здравых инициатив, массовой практики непрофильного использования технических специалистов, отсутствия системной практики продвижения по службе грамотных специалистов и толковых командирских кадров. Не говоря уже обо всех прочих проблемах и откровенных безобразиях.

Таким образом, при возможности выбора, дотянувшие до истечения установленного срока в массе своей будут уходить с этого мясокомбината и стараться забыть его как страшный сон, т.е. на новый контракт возвращаться не будут.

Кроме того, гипотетические новые волны мобилизованных и контрактников, сменяющие друг друга, подразумевали бы чувствительно прогрессирующий рост общего числа вовлечённых в процесс (включая не только непосредственно комбатантов, но и их родных и близких), а при сохранении текущего положения дел в действующей армии такой прогрессирующий рост с точки зрения государства конвертировался бы в первую очередь не в перспективный резерв, но в растущую протестную массу.

Отсюда и принятие государством вышеуказанных решений.

Между тем эти решения вкупе с сохраняющимся неблагостным положением дел в действующей армии не располагают к количественному и (что важно!) качественному росту действующей армии. Прямо скажем, будет ли избыток желающих в здравом уме и трезвой памяти идти на бестолковый мясокомбинат с возможностью выйти оттуда ампутантом, если повезёт? О демобилизации по достижении целей думать уныло, многие части поменяли уже по несколько составов.

Качество значительной массы добровольцев из социально уязвимых и неблагополучных сегментов общества, принимающих решение по сути на фаталистический авось и руководствующихся в первую очередь материальной составляющей, не позволяет ни усиливать ими военно-техническую компоненту, требующую специализированных знаний и навыков, ни даже результативно использовать их как эффективную пехоту. Специалисты же вообще не горят желанием отдавать себя в руки существующей армейской системы, которая сама до сих пор не стимулирует качественный военно-технический рост и готова и дальше довольствоваться мясной массой вместо той самой эффективной пехоты и профильных военно-технических специалистов.

Тем временем на повестке остро стоит вопрос уже не столько даже наращивания действующего контингента, сколько хотя бы поддержания его численности на более-менее приемлемом уровне.

В частности, о серьёзной проблеме с комплектованием прямым текстом говорят наблюдаемые в течение последних нескольких месяцев в ряде крупных городов и регионов предложения миллионных разовых выплат добровольцам на контракт. На истощение наступающих частей красноречиво намекает перевод в штурмовые подразделения операторов дронов и тяжёлого пехотного вооружения, инженеров и связистов, равно как и экстренное формирование пехотных подразделений из технических специалистов других родов войск (и речь в данном случае не только об артиллеристах или танкистах).

Ощутимая нехватка личного состава, ставящая под немалый вопрос закрепление и дальнейшее развитие достигаемых сейчас очень большой кровью оперативных успехов, равно как и обеспечение защиты приграничных территорий, закономерно навевает мысли о необходимости новой волны мобилизации. Однако есть нюансы.

Вот это закабаление участников СВО прямого ведомственного подчинения (в первую очередь, безусловно, мобилизованных, но и положение закрепощённых контрактников тоже весьма незавидно) и превращение их по сути в некую сакральную жертву, но! не столько войны самой по себе, сколько людоедского характера существующей армейской системы, чреваты более высоким накалом бурления в обществе уже на стадии гипотетической новой волны мобилизации. Плюс к этому, при сохранении нынешнего положения дел и сам процесс мобилизации, и оснащение с обучением, и последующее боевое применение мобилизованных рискует обернуться реализацией афедронным путём, что только добавит неиллюзорных рисков внутренней нестабильности.

При этом вопрос боевого применения я бы отметил особо. Дайте выдающимся полководцам современности, которые "нам умные не нужны, мы сами умные, нам штурмы нужны", ещё триста тысяч человек, и они их азартно погробят на кураже наступления в погоне за новыми звёздами и наградами. Погробят точно так же, как гробят людей уже третий год операции. (Кстати, стоит ли напоминать, чем закончилось истощение наших наступающих частей в том самом позорном сентябре 2022 года?)

По большому счёту, вопрос ощутимой нехватки личного состава стоит в существенно бо‌льшей степени ввиду комплекса системных проблем нашей собственной армии, откуда и проистекают бездарные растраты человеческих ресурсов, нежели каких-то повсеместно грамотных и исключительно эффективных действий противника.

Государству, по хорошему, стоило бы сейчас в самую первую очередь озаботиться важнейшим вопросом возвращения хоть какого-то доверия к себе со стороны граждан, включая новых гипотетических мобилизуемых, в том числе и с целью снижения тех самых потенциальных рисков внутренней нестабильности, грозящих переходом от общественных бурлений к политической турбулентности. А оно нам надо?

Но! Вместо той же проработки вариантов замены откровенно задолбавшихся людей наблюдаем навязывание мобилизованным подписания контракта под угрозой отправки в шторма. Кому-то реально кажется, что это вариант? Перевели людей в другую категорию и все проблемы решены? Серьёзно?

На всём этом фоне имеем ещё и какие-то неадекватные законодательные инициативы и фактически замещающую миграцию. Отличный план. Надёжный как инновационные системы ПВО и аналоговнетные укрытия.

На фронте же тем временем мы имеем (среди всего прочего!) ни разу не отдельные случаи практически буквального разложения частей с целой россыпью эксцессов (оттуда, кстати, и мародёрство в Курской области) и прогрессирование эпидемии самоубийств трёхсотых на поле боя независимо от обстановки (т.е. даже в тех случаях, когда людей можно вытащить), просто ввиду морального истощения.

В общем, проблемы переплетены между собой и все вместе связаны в тугой узел. Отбрыкиваясь от волевого решения на революцию в армии сверху, государство рискует получить разложение действующей группировки, солдатские бунты и обвал фронта. Обольщение текущими успехами опасно. Летом 1916 года наша армия тоже, казалось бы, успешно наступала.