Дмитрий Стешин: Что делать с кавказскими «боксерами в метро» и «стрелками в авто»?

Дикое избиение тремя дагестанцами русского парня требует ответа на вопрос — как на это должно отреагировать государство и наше гражданское общество.

Три дагестанца зверски избили в московском метро 25-летнего Романа Ковалева. Роман заступился за девушку, сейчас он в больнице, в очень тяжелом состоянии, близких к нему пока не пускают. Трех дагестанцев оперативно задержали, и с этого момента начинаются привычные для межнациональных конфликтов «странности».

Один из дагестанцев был вооружен ножом и во время задержания бросался с ним на полицию. Почему она не применила оружие? Ладно, дело происходило в метро, вероятность, что кто-то из пассажиров попадет под рикошет или шальную пулю приближается к 100%. Дальше – по привычной схеме, был выбран главный виноватый - «паровоз» - ему сразу же определили 2 месяца тюремного заключения. Что, остальные так и будут гулять по Москве дальше?



И тут, в недрах правоохранительной системы что-то завибрировало – судьба еще двух отморозков пока решается.

Судьбы у них действительно сложные – все уже были осуждены за побои и грабежи. Не очень понятно, над чем там так тяжело размышляет суд? Неужели ждет «решал» от диаспор? Следствие уже проявило изрядную мягкость, возбудив дело «о хулиганстве», хотя тут налицо «покушение на убийство», «группой», «по сговору» и так далее.

Соотечественники, обсуждающие эту шокирующую новость, пишут в соцсетях: «Русских Ванек уже бы закрыли всей толпой без разговоров, а тут – лучшие люди страны». Кто-то добавляет цинично: «Скоро выяснится, что Роман Ковалев «разжигал по национальному признаку, выкрикивал нацистские лозунги, дагестанцев отпустят, Романа посадят». К сожалению, есть правда и в этих горьких комментариях: «Русские не ходят по трое, не оттачивают в спортзалах удары по 5 тысяч повторений за тренировку, пять раз в неделю – они работают, за русского не впишутся диаспоры, русскому некуда скрыться после таких преступлений…».

Последняя фраза – ключевая. По официальной версии, дагестанцы приехали в Москву «на заработки». На какие-такие заработки - не сообщаются, скорее всего – «дела делать» и в этом корявом словосочетании много смыслов. Развернем. Граждане Российской Федерации прибыли в Москву с территорий, где «можно скрыться» и подразумевается, что никто особо ловить не будет. Там, на этих территориях, силовикам есть чем заняться, кроме ловли уличных бакланов – у них там идет война с «зелеными» террористами уже лет двадцать. Настоящая война. Поэтому если кто из простых преступников попадется под руку – задержат, не более того. Нет – будет прятаться в кошаре, пока не истечет срок давности. И никто его не сдаст, потому что правовое поле страны в этих краях…несколько деформировано. Там законы - как в тайге. Только из тайги не приезжают в Москву приставать к девушкам и избивать первых попавшихся встречных практически до смерти.

Какая на Кавказе социальная среда и «целевая объективация престижа личности» у молодежи, можно понять в три клика, просмотрев первые попавшиеся аккаунты ВКонтакте: пневматический «Макаров» похожий на настоящий, разложенные веером по леопардовому дивану тысячерублевки, ауешная* пурга (которой хватает и у русской молодежи), цитаты из Корана, кальян, спортзал. На выходе получается феноменальный человеческий продукт, поведением которого можно ужаснуться на видео.

При советской власти все было ТАМ несколько по-другому, но русские сами, добровольно, отказались от своей цивилизаторской миссии на Северном Кавказе и возлагать ее на себя больше не собираются. Русские практически покинули Северный Кавказ и не играют там никакой значительной роли.

Вместе с русскими, кстати, ушла и национальная интеллигенция.

Что делать тем, кто остался?

Тот, кто вырвался из этой странной, токсичной среды и смог адаптироваться «на материке», становится тем самым легендарным другом-дагестанцем, который есть у многих, читающих эти строки: «спокойный, добрый, благородный» и т.д. Кому не повезло или кто не смог – проявляет себя в криминальной хронике вот таким скотским образом. Причем, тюрьма их обычно не перевоспитывает, а наоборот.

Что делать – непонятно.

Вполне разумное мнение я встретил у одного экспертного сообщества, которое десять лет изучало исход русских с Кавказа (читайте подробно в ближайших номерах "КП"). Эксперты считают: если деиндустриализация Северного Кавказа объективно завершилась, оставить там все, как есть. Пусть люди живут привычным традиционным укладом, по адатам, своим подсобным хозяйством. Единственное, что недоговорили эксперты – «и к нам, на равнины, пусть не приезжают». Понятно, почему недоговорили – это противоречит Конституции.

Есть еще один способ – «нулевая толерантность» правоохранителей к выходцам из конкретных регионов: то есть, сроки по максимуму, никаких «стоял-смотрел, ничего не делал», приехавших вызволять «решал» - подшивать к тому же делу, как соучастников. Вы представляете, какой вой поднимется, сколько денег будет занесено криминальными диаспорами, чтобы он не смолкал, чтобы и в Европе услышали?

Но что-то же нужно делать! Уже нет сил читать через день, как наши соотечественники с Кавказа «проявляют себя в моменте» и отжигают по всей стране!

Какие еще есть рецепты нормализации?

* движение «АУЕ» признано экстремистским и запрещено в России.