Даниил Туленков: Главное, доказать, что мы были там

План мой не искрил какой-то гениальностью и не блистал хитросплетениями.
Вариант "мы пошли, но мы не прошли, апатамушта бла-бла-бла", я отмел на корню.
Все пятисотые несут такую чушь.
Несерьёзно.

Мы пошли. Мы прошли. Мы дошли до точки. У нас накрылся "азарт" и мы не смогли связаться. Сидели какое-то время, ждали, потом начали крыть артой (а там всегда кроют), и мы откатились.
Главное, доказать, что мы были там.
И лучшее доказательство, а так же лучшая пилюля от неприятного разговора - это притащить к себе в роту два затрофееных пулемёта.

Всякую херню можно подобрать в любой лесополке по дороге
Но беспризорные пулемёты это, прямо скажем, редкость.
Это вопиюще уникальный случай, и упускать его было нельзя. Два пулемета были нашим железобетонным алиби, единственным, чем мы могли доказать, что были на передке.
С двумя пулеметами "апатамушта" может быть и прокатит.

Как преступник, решившийся на злодейство, отбрасывает в сторону сомнения и колебания, а думает только о том, как реализовать свой умысел, так и я, коль скоро сказал Гагику "хорошо", думал теперь лишь о том, как сделать все так, что бы по возвращению в располагу у нас все было "на должном".

До часу дня мы шатались взад и вперёд по лесополке, меняя локацию так, что бы подолгу нигде не отсвечивать. С передка и на передок ходило много людей, рядом был пункт эвакуации. Не надо было привлекать внимание.
В час дня неожиданно яростно замолотила наша артиллерия.
Это значит, что дорога назад была открыта, и у нас появлялось нормально времени выйти с лесополосы и продвинуться назад. Мы хотели уйти в три, но лучшая возможность была сейчас.
Да и пулемёты не давали мне покоя. Неровен час, думал я, объявятся иные страждущие. А то и хозяева.

Ни Гагика, ни Горностая долго уговаривать не пришлось. А Джобс с Ваней априори были за любое мое решение. Ваня до сих пор ещё толком не пришел в себя и пытался каждый привал приткнуть куда-то свое бренное тело на предмет вздремнуть.

Мы выдвинулись назад.
Быстро прошли точку сборки, бегом пересекли открытое пространство и вошли в лесополосу, где ожидали выдвижения.
Впереди шел Горностай, за ним Гагик, потом Ваня, Джобс и я, замыкающим.
Вот Горностай куда-то свернул в кусты, за ним пошли остальные и, с некоторым отставанием, я.

Продравшись через кустарник на небольшую поляну я увидел следующую сцену.
Стоят какие-то угрюмые дядьки, прямо такие вот "псы войны", один из них уже крутит в руках "азарт" Горностая, а другой сидит на ящике с БК и протирает тряпочкой разобранный пулемёт.
Второй пулемёт стоит рядом с ним.

Когда до меня донёсся обрывок фразы со словами "... что ты пиздишь?", обращённой к Горностаю, я понял что мы попали в сюжет из песен "Короля и Шута".
Ну то есть чуваки шли по лесу, увидели дом с огоньком в окне, решили туда заглянуть, а там сидит людоед и пожирает чью-то зажареную ногу.
"Ну, заходите, пацаны, раз пришли"

Будь как дома, путник,
Я ни в чем не откажу,
Я ни в чем не откажу....

Горностай нёс какую-то пургу, уходя от четких и конкретных вопросов. Настройки "азарта", которые он сбил, ему очень быстро восстановили, сунули рацию в руку.
"На, все, работает. Выходи на своего Бодрого"
Мистер Бодрый это наш ротный на тот момент.

На Гагика в эти минуты было страшно смотреть. Он был бледен и ошарашен столь неприятным развитием ситуации.
Джобс очень красноречиво смотрел на меня. В его глазах читалось: "надо было всё-таки идти куда послали".
Ваня по прежнему плохо понимал, что происходит, был отрешен и бесстрастен.

Горностай жал кнопку "азарта" и дрожащим голосом вызывал мистера Бодрого.
Мистер Бодрый не отвечал, и Горностай всякий раз пытался под это дело с наркоманской тупой наивностью спрыгнуть с темы, мол, не отвечает, так мы, это, дяденьки, мы пойдём...
Тот, что был с пулемётом, аккуратно отложил его в сторону, взял у Горностая рацию и на раз-два связался с офицером полка, курировавшего штормов.

Через несколько дней, прямо в центре города Т. этот офицер будет убит осколком ракеты, маленьким кусочком металла, попавшим ему прямо в сердце.
Я чуть ли не последний раз слышал его голос тогда.

"Имбирь, это Берш. Тут пятеро с роты Бодрого. Походу запятисотились".
"Забирай их себе. Запиши позывные и передай Бодрому"
"Азарт" пиликнул и связь прекратилась.

Берш окинул нас ласковым взглядом и дружелюбно кивнул головой.
Про Берша мы все слышали.
Берш был известной персоной. Как детей пугают бабайками, так штормов Z в нашем полку пугали Бершом.
К Бершу отсылают на перевоспитание плохих парней. Берш перевоспитывает их загоняя в штурмы пулеметных точек, и если бы у Берша было свое собственное кладбище, то оно занимало бы футбольное поле.

Берш был молодой, симпатичный парень с глазами мясника, обожающего свою профессию.
Берш был известен тем, что никогда и ни от кого не скрывал своей, бершиной правды, говорил открыто то, что другие думали, но вуалировали какой-то дипломатичной софистикой.
Берш, в лице шторма Z имел дело исключительно и целиком с рафинированной, конченной мразью, проявившей себя во всей красе здесь, в зоне проведения СВО. Он не знал других зетовцев, ибо не имел с ними дел.
У Берша было свое основное подразделение. Вот эти вот "псы войны", стоящие у него за спиной, как костяк и условные айтишники Жени из Волгограда: женат, двое детей.
Задачей Берша было сделать так, что бы доверенные ему операции выполнялись на отлично, а количество Женей, расфасованных по черным полиэтиленовым мешкам, стремительно неслось к нулю.
И у Берша не было никаких сомнений, что формулу эту можно вывести только имея ресурс дешёвого мяса, не представляющего абсолютно никакой ценности.
Кто-то должен умереть, и это, по возможности не должен быть айтишник Женя из Волгоград, который женат, и у которого двое детей.
Для Берша в этом плане все было просто.
Это была его философия, его правда, и он ее реализовывал без малейшего колебания и рефлексии.

Сейчас его подразделение решало задачи и неизбежно несло потери. Его люди стояли на передке уже больше недели.
Не было никаких сомнений в том, что Берш нуждался в дешёвом мясе и оно было нужно ему прямо очень срочно.
И вот оно само пришло ему в руки.
Пять "карандашей" в войне малых групп вполне себе сытный кусок.

"Ну что, ребятушки? Готовы выполнять задачи?" - спросил нас всех Берш.
Гагик, кажется, был готов уже бежать в лес.
Горностай прямо натурально дрожал.
Джобс закрыл глаза.
Ваня сидел на траве, обнимая полюбившийся ему автомат, и был единственным человеком, которому была абсолютно, тотально, всеобъемлюще безразлична мирская суета, творящаяся вокруг.

Горностай, набравшись смелости вякнул, что ему надо все таки связаться с мистером Бодрым.
Берш, даже не смотря в его сторону сказал: "да я сам с ним свяжусь".
Горностай резко повернулся и быстрым шагом двинулся ко мне.
Не знаю уж, отчего он увидел во мне спасительную соломинку, но он подошёл ко мне и спросил, прямо, вполголоса: "что делать?"
Я посмотрел на него и внезапно понял, кого он мне напоминает.

Давным-давно, в 2012 году, когда я только-только снял себе первый офис в своем самостоятельном плавании, в городе Березовском, Свердловской области, на СК Ресурс, у меня был менеджер по продажам. Самый первый мой сотрудник. Такой же вертлявый, юлящий, так же пахнущий кислятиной, но способный что-то кому-то впарить.
В свободное от впаривания время он занимался написанием порнографических рассказов и выкладывал их на специфических порталах, пряча свое имя под логином своей же электронной почты.
Так он был выявлен, и сдан мне с потрохами и своим творчеством, бдительной клиенткой моей фирмы, г-жой Альфией из Республики Казахстан.
Ознакомившись бегло, с фантазиями юного продажника, я брезгливо изгнал его прочь из своей корпорации, заменив робкого порнографа на яркую и ленивую девочку Надю...

...наша жизнь висела на волоске, а я провалился куда-то в 2012 год, смотря не сколько на клон порнографа-гидравлиста, а сколько сквозь него.

Надо было что-то решать.

Правда Берша была мне понятна, очевидна и она недвусмысленно проступала на его лице.
Этой правде мне нечего было противопоставить.
В отличии от Берша, ни у меня, ни у тех, кто был со мной, своей правды не было.
Мы же реально были просто сраные пятисотые, которые ещё и пулемёты хотели спиздить, что бы прикрыть свои мокрые, как у телок, жопы.

Но я уже был в игре, и вне зависимости от правды или неправды, я должен был ее доиграть.
Есть такие вещи, которые лучше не делать
Есть такие вещи, которые лучше не начинать.
Но нет ничего более нелепого и тупого, чем начав, осадить. Просто сдаться.

Я шагнул вперёд, спокойно, без суеты подошёл к Бершу.
"Нет, Берш, мы не готовы выполнять задачи".
Он с любопытством посмотрел на меня. Забавная зверушка однозначно заинтересовала его.
Очкастые зеки с интеллигентной внешностью нечасто попадались на его суровом жизненном пути. А этот ещё и осмелился говорить какие-то дерзкие вещи. Он определено был заинтригован и ждал продолжения.
Он привык к тысяче "апатамушта" и готов был парироваь любое из них.
Поэтому я не делал ход, медленно вытаскивая сигарету из пачки.
Он не выдержал.
"Почему?"
"Ну, а с кем идти, Берш? У нас двое трехсотых. Тот вон" - я прнебрежительно мотнул головой в сторону Гагика - "сьебется по дороге".
"А что он мне не говорил про трехсотых?" - Берш указал на Горностая.
"Апатамушта он долбоеб"

Берш был готов к тысяче "апатамушта", но сейчас я попал прямо в точку, выдав то, чего он не ожидал.
Я выждал паузу, что бы слово "долбоеб" как можно глубже провалилось в его сознание, прежде, чем продолжать.
Перед Бершем больше не стоял зек из шторма, перед Бершем стоял человек из небольшого офиса на СК Ресурс, втоптавший в жир коммерсанта с неожиданно проступившей крышей в лице спортивного телосложения ребят, навестивших его на рабочем месте, и мозг этого человека решал привычную некогда задачу: выкрутиться, вылавировать здесь и сейчас, выпрыгнуть, как лиса, с курицей в зубах, в окошко курятника под носом злющих сторожевых собак. Мозг разархивировал нужные файлы и работал как по скрипту.

"Нарк, хуле. Он вообще не понимает где находится".
(В прошлой жизни у меня для этих целей был некто Стас. Стас был общеизвестный косепор, и формула "во всем виноват Стас" неоднократно меня спасала. На Стаса можно было валить всякие немыслимые вещи, которые никак не повесить на кого-то другого, и люди, хорошо его знавшие, недоверчиво, но все таки соглашались. "Ну да, блядь, этот может....").
"Не, ну то, что он долбоеб это я уже понял. И то, что нарк по нему видно. А что с трехсотыми?".

Мне не надо было придумывать.
Позавчера, когда мы сидели в окопе с мистером Грином, по нам отработал танк, и Джобс, неосторожно поднявшийся с пола траншеи реально получил лёгкую контузию. Но не настолько ощутимую, что бы проситься в госпиталь или что-то ещё.
Ну а Ваня сейчас был мне просто на руку.
Едва выползший из объятий Диониса, он реально был как контуженный. В этом плане его состояние было просто идеальным.
Я так и ответил, что у них контузия. Ничего не слышат и плохо соображают.

"Поэтому, Берш, мы уходим на эвакуацию".
"Ну ты же слышал, что Имбирь вас отдал мне"
"Я обосную, почему мы ушли".

Берш помолчал. А потом сказал так:
"Смотри. Мне нафуй не нужны люди, на которых я рассчитываю, а они поведут себя непонятно как. Будь мы сейчас на передке, разговор был бы другой. Но у меня сейчас просто нет свободного человека вас туда палками гнать. Хотите пятисотиться - валите нафуй, куда шли, объясняйтесь там, увязывайте. Мне до пизды. Но имейте ввиду, что все все про вас будут знать. Я позабочусь".
Я кивнул головой и повернулся к нему спиной. Махнул рукой своим, и мы пошли на выход из лесополки.

Я делал каждый шаг как во сне, когда убегаешь от опасности, а ноги становятся непослушными.
Я слышал, как Берш у меня за спиной снова взял пулемёт.
"Блядь, щас ебанет очередью в спину"
Шаг. Второй. Шаг. Второй.
До дороги вдоль лесополосы метра четыре.
Каждый шорох сзади заставляет напрячься, сжаться в предчувствии .. Чего? Как это ощущается, когда тебя полоснут очередью в спину?

Вышли на дорогу и, ускоряя шаг, пошли дальше, в сторону точки спешки.
Ещё, наверное, метров сто мы ждали окрика сзади, очереди поверх голов.

Пошел дождь, резко и неожиданно. Сильнейший ливень.
Сухая земля под ногами моментально превратилась в месиво. На кроссовках повисло чуть ли не по килограмму первосортного украинского чернозёма.
Вытянувшись в цепочку мы, промокнув до нитки, расстворились в сером дождливом мареве...

Можно и дальше подробно расписывать наш путь домой, но не вижу в этом описании какого-то особого смысла.
Мы вышли на точку эвакуации, вызвали "тайфун", уехали в город Т., где на дурака сдали Джобса и Гагика в госпиталь.

В принципе, как оказалось, вся эта затея с пулеметами не имела никакого смысла с точки зрения целесообразности.
К моему удивлению, Джобса реально положили в госпиталь, под капельницу.
Контузия подтвердилась и она была не настолько лёгкой, как он сам думал.
Шторм зет так просто в госпиталь, по соблазнительной симулянтской статье, не возьмут. А его взяли.
Сумел проникнуть в госпиталь и Гагик. Как он это сделал, я не знаю, но Гагик смог.

Таким образом Горностай получил реальное, железобетонное алиби. Мистер Щит сам все увязал с мистером Бодрым, это уже были их взаимоотношения, а Горностай, сдав двоих из пяти в госпиталь, абсолютно легально прикрыл свою задницу. И нас всех.

Когда мы вернулись в расположение, Берш, конечно, уже рассказал все мистеру Бодрому. И мистер Бодрый, конечно же, поинтересовался, на каком основании мы уклонились от прямого распоряжения Имбиря. И Берш не стал врать, указав мою причину отказа.
И, волею судеб, она подтвердилась двумя записями из госпиталя.

В сухом остатке мы, хитря и юля, едва не надули сами себя.
История с пулеметами была ниспослана нам для того, что бы вбить в голову железное правило.

"Не ищи на войне теплого места, оно очень быстро может стать холодным".

Впрочем, это философское умозаключение я сделаю позже.
Пока же на повестке дня стоял "караван с героином".
Потому что мистер Фьюжн, целый и невредимый, ждал нас дома.