Святослав Голиков: О статье с выводами бывшего начальника Генштаба Юрия Балуевского

Содержимое статьи "СВО и революция военного дела", резюмирующей выводы бывшего начальника Генштаба генерала армии Юрия Балуевского, безусловно, не является откровением для людей в теме. Более того, при всём уважении к Юрию Николаевичу, в данных выводах имеются определённые лакуны, а некоторые моменты представляются весьма неоднозначными.

Так, например, достаточно странно выглядит внезапное открытие уязвимости танка для противотанковых мин при одновременном умолчании об откровенном провале в обеспечении связи между танками и пехотными подразделениями, во взаимодействии с которыми они призваны действовать.

Что касается тенденции на радикальное повышение роли БПЛА в современной войне, то осенью 2020 года в Карабахе уже не считывались намёки, но звучно бил колокол. Сама же тенденция была совершенно недвусмысленно явлена ещё на Донбассе, в Сирии и Ливии, причём ориентация на использование малых коптеров чётко проявилась именно на первых двух театрах, т.е. возможностей и времени для сбора и анализа информации, прогнозирования и оперативного реагирования было предостаточно. Применительно к БПЛА стоило бы также отметить, что FPV-дроны радикальным образом влияют на обстановку не только на передовой, но и в ближних тылах, критически осложняя перемещения личного состава, снабжение и эвакуацию.

Ещё к вопросу о считывании намёков. СВО на самом деле продемонстрировала как важность современных разведовательно-огневых контуров, так и отставание наших артсистем и РСЗО. Однако громкий звоночек о фатально поразительном эффекте увязки в РОК высокоточных РСЗО прозвенел ещё в феврале 2018 года под Хишамом, но и этим звоночком наши военные теоретики не озаботились. При этом весьма интересно было бы понять, на каком повороте после 2014 года поломались или потерялись наши собственные РОКи.

Проблемы с полноценным применением авиации ввиду невозможности эффективного подавления ПВО очевидны, однако управляемые ракеты класса "воздух-земля" и корректируемые планирующие авиабомбы в принципе позволяют проводить воздушные наступательные операции с ограниченными целями, а для нанесения массированных авиаударов, как мне представляется, эти авиаудары надо внезапно массировать, а не размазывать на сотни километров по ЛБС.

Представляется достаточно спорным тезис об отсутствии подготовки личного состава к пехотному бою, ренессанс которого отмечает Балуевский, в армиях ведущих стран мира после Второй мировой войны. Здесь можно вспомнить, например, знаковую работу генерал-майора армии США Джеймса Фрая "Обучение действиям в наступательном бою", в которой описываются методы обучения отделений и взводов атакующим действиям в отношении равноценного противника, причём данная работа была переведена и опубликована "Воениздатом" в 1958 году специально для военнослужащих нашей армии. Сейчас же стоило бы акцентировать внимание на актуальных проблемах боевой подготовки, в результате которых мы до сих пор имеем на поле боя массы не обученных на должном уровне людей.

Возвращаясь к танкам, рискну предположить, что поставленные Балуевским вопросы относительно их перспектив могут повести отечественную военную мысль в части обеспечения защищённости путём сумрачного тевтонского гения, пытавшегося раз за разом выродить некое танковое вундерваффе, тогда как более рациональным в настоящее время представляется поиск асимметричных ответов в организации должного обеспечения наступательных действий.

Это подборка шероховатостей навскидку. Между тем, несмотря на все нюансы, выводы Балуевского определённо ценны. Можно, конечно, горько проиронизировать над Генералом Очевидность, который достаточно комплексно обрисовал чувствительные моменты, о которых неглупые люди говорят уже давно.

Однако я бы предложил посмотреть на данные выводы под другим углом. С одной стороны, проблемы, наконец, проговорены имеющим немалый вес военным профессионалом. С другой стороны, данное обстоятельство, условно говоря, легитимизирует неглупых людей как адекватное экспертное сообщество перед лицом нашей инертной армейской системы и ставит в недвусмысленное положение людей, публично эту систему защищающих.