Святослав Голиков: 22 июля 2014-го. Кожевня

22 июля 2014 года наш добровольческий батальон «Степь», дислоцированный в селе Дмитровка, усиленный бойцами ополчения Снежного, должен был занять село Кожевня, находящееся в непосредственной близости от «ленточки». Правда, даже в этом «усиленном» варианте батальон насчитывал не более полутора сотен человек при нескольких единицах бронетехники и без артиллерии, а численность кожевенской группировки противника составляла, по данным разведки, порядка четырёх сотен с артиллерией и танками, но круче нас ведь только варёные яйца.

Нашей целью была не столько сама Кожевня, сколько понтонная переправа через Миус, по которой осуществлялось снабжение группировки ВСУ, растянувшейся вдоль границы вплоть до Изварино. Взятие под контроль переправы позволило бы полностью замкнуть «Южный котёл». То есть, несмотря на локальный характер операции, ей отводилась важная роль в общем стратегическом замысле командования ополчения. Эта роль, кстати, подчёркивалась присутствием на операции высокопоставленного представителя военного руководства ДНР и корреспондентов «Информационного корпуса», подготовивших на отснятом материале видеоролик с эпичным названием «Ополчение перешло в наступление».

По замыслу командования, по левому флангу должна была продвигаться бронегруппа нашего батальона в составе двух танков, пары установленных на «Уралы» ЗУшек и одного или двух «бэтэров» (точно не помню), усиленная двумя «бэхами» Славянской бригады, а по правому – штурмовая группа в составе двух стрелковых взводов (неполного состава) на двух «крокодилах» (это, если кто не в курсе, обшитые стальными листами «Уралы») в сопровождении «бэтэра». Под огневым прикрытием бронегруппы пехота должна была влететь на «крокодилах» в Кожевню и в ней закрепиться. Одновременно с этим отдельная группа должна была по «зелёнке» вывести на высотки непосредственно в районе Кожевни ПТУРистов, откуда те должны были отработать по окопанным вблизи Кожевни шести (по данным разведки) танкам ВСУ. Дополнительную огневую поддержку в ходе боя должны были оказывать аж целых три миномёта – один 120-мм и два 82-мм (здесь стоит отметить, что на момент прибытия нашего батальона в Дмитровку за месяц до описываемых событий при нём имелось три гаубицы Д-30, которые после пары весьма эффективных артналётов на позиции противника загадочно пролюбились куда-то в направлении Снежного да так и затерялись в бескрайних просторах Донбасса). Но главное – атака должна была начаться после массированной обработки позиций ВСУ из «Градов», и это вселяло надежду на успех. В общем, отличный план!

Надежда, правда, несколько поколебалась, когда мы увидели, как комбат рисует для водителей наших «крокодилов» схему проезда до Кожевни прутиком на песке. Однако у нас был очень сильный козырь – «Грады»! И вот мы выходим на рубеж атаки. Ждём. А «Градов» нет. Как нам потом сказали, они ушли куда-то под Саурку. Вся артподготовка сводится к огню наших трёх миномётов. Понятно, что три миномёта в данной ситуации погоды особо не делают, но если бы хотя бы мины летели, куда надо. Но мины летели в поле. В широкое донбасское поле. А почему? А потому что у миномётчиков не было связи с корректировщиком, ну и били они, соответственно, «по направлению». Плюс плита одного из «восемьдесят вторых» была вообще не зафиксирована, скакала при каждом выстреле, и её подправляли ногами (можете эпичное видео посмотреть). В общем, хорошо хоть по нам не прилетело.

А потом была красная ракета. И мы пошли – «танчики» налево, наши «крокодилы» направо. «Бэтэр» ехал впереди, и опять же была надежда, что хотя бы его водителю показали карту, а не схему на песочке. Но не тут-то было. Мы чуть не врезались в корму нашего «бэтэра», когда он рухнул мордой в овраг. Понимаете, бумага карты, которую комбат таки держал в руках незадолго до операции, она же гладкая, какие там овраги? Взводный вызывает по рации комбата, докладывает. Комбат говорит – объезжайте овраг. У нас карты нет, поэтому остаётся двигаться наугад. Поворачиваем направо («бэтэр» остаётся торчать мордой в овраге) и начинаем движение вдоль оврага среди роскошных подсолнуховых полей. И тут – сюрприз! – по нам начинают работать миномёты. Но «посуда вперёд и вперёд». Продолжаем искать место, где заканчивается этот гадский овраг. Найти это волшебное место мы не успеваем, потому что находим мобильную бронегруппу противника. Метров за семьсот от нас на пригорок выезжает танк и начинает по нам работать, а за пригорком видно ещё несколько сизоватых дымков.

Потом наши «крокодилы» метались среди подсолнухов, как перепуганные лошади, совершая безумные и непредсказуемые манёвры. Видимо, благодаря этому в нас не попали, и мы каким-то чудом ушли из-под огня вообще без потерь. Решили продвигаться к Кожевне пешим порядком, тем более что в направлении Кожевни таки выдвинулся замкомбата с бойцами сопровождения, которые ехали на ухнувшем в овраг «бэтэре». Нашли какую-то «лесополку», в ней – группу бойцов «Оплота», они показали направление. Пошли. Пытались связаться с замкомбата. Не смогли. А затем вдруг из головы колонны поступил приказ возвращаться на исходные. Комбат потом говорил, что он не давал такого приказа. Чей приказ дошёл до нас по рации, остаётся только гадать (причём угадать несложно).

А в то время как происходило всё это безобразие, на левом фланге героически дралась с превосходящими силами противника наша бронегруппа. Правда, не в полном составе – один танк его малоопытный экипаж утопил в Миусе. Бронегруппа продвинулась к Кожевне, но не получила поддержки пехоты, так как мы – пехота – в это время воевали с оврагом, и в конечном итоге также вынуждена была отойти. Только вот в отличие от нас на бронегруппу чуда уже не хватило. Вернулись не все. Прямым попаданием мины разнесло одну ЗУшку, а второй танк был сожжён из ПТУРа на подступах к Кожевне.

Группа с нашими ПТУРистами тоже вернулась. На подходе к намеченным по плану высоткам оказалось (внезапно!), что подняться на них нет никакой возможности, потому что при приближении группы высотки эти ожили и разразились шквалом огня. Миномёты, АГСы, пулемёты, снайпера – только чёрта лысого там не было. Наши даже в бой вступать не стали, так как нужно было спасать ценнейшую ПТУРовскую матчасть. И знаете, что ещё интересно? Уже по возвращению в Дмитровку ребята из стрелковой роты Славянской бригады, также дислоцированной на тот момент в Дмитровке, но по какой-то неведомой причине не задействованной в операции, любезно пригласили нас к себе в подвал укрыться от артобстрела и поделились впечатлениями о нашей эпичной операции. Если резюмировать коротко, то всё высказанное ими сводилось к охарактеризованию данного действа как аттракциона «Слабоумие и отвага». А конкретно по тем самым высоткам они сказали, что внимательно изучили их в течение предыдущей недели, выявили огневые точки, вскрыли систему обороны, и просто в ах… каком изумлении от того, что кто-то туда попёрся с ПТУРами.

На этом, правда, цирк в тот день не закончился, и была ещё дурь, и была ещё кровь, которой рядовые бойцы расплачивались за эту дурь, и был чей-то героизм, но уже сказанного достаточно для того, чтобы получить представление об уровне разведобеспечения, планирования, координации и практического осуществления операции на одном из важнейших на тот момент – после Саур-Могилы и Мариновки – участков южного фронта.

В завершение картины скажу, что замкомбата, слава Богу, вернулся ближе к вечеру живой и невредимый. Как оказалось, он с сопровождавшими его бойцами и примкнувшей к ним группой «оплотовцев» дошёл-таки до Кожевни по «зелёнке». ВСУшников в самой Кожевне не было, наши закрепились и стали ждать помощи. Но, естественно, не дождались, потому что наши позорные манёвры закончились возвращением на исходные, бронегруппа без нашей поддержки, понеся потери, тоже отошла, а связи не было (удивительно, правда? отродясь такого не было, и вот опять). Результат предсказуем. Благо, смогли уйти без потерь...

Вот как-то так мы брали Кожевню…

Светлая память вам, братишки...